— Да, я и есть доктор Ватсон. А под именем Макса Штирлица скрывается Максим Исаев из России.
— Очень приятно. Но что же вас привело к нам, в Германию, и почему вы скрываетесь под чужими именами?
Мы изложили Штольцу наши планы. Шофёр был слегка удивлён замыслом Исаева, выглядевшим утопией.
— А как же то, что повиновение мирской власти является святой обязанностью каждого?
— Смотря о какой власти идёт речь, — возразил Исаев.
— Допустим. Но разве ваша Англия опасна меньше нашей страны? Как заметил Гёте, «пока мы, немцы, бьемся над решением философских проблем, англичане с их практичным умом смеются над нами и завоевывают мир».
— Разве вы хотите, чтобы немцы завоевали весь мир? Надеюсь, вы не империалист.
— Я считаю себя реформистом.
Исаев удовлетворённо воззрился на Штольца.
— В таком случае вы именно тот, кто нужен вашей стране.
— Вы мне льстите. Надо признаться, я «белая ворона». В данный момент я должен находиться в армии, но я избежал обязательной воинской повинности из-за пацифистских убеждений.
— Это ещё лучше.
— Применительно к нашей теме, замечу, что поэт Георг Гервег писал: «С тех пор, как миром правит штык, не забывай того, что Бог всесилен и велик, а Крупп — пророк его». Дальше: «Куда ни глянет око, всюду шпик да прокурор». В наших газетах публиковали фельетон со следующим сюжетом: молодой авантюрист играл в карты с отъявленными плутами и проиграл всё своё состояние. В результате он был вынужден силой отобрать проигранное. Эта аллегория означала, что немцы должны так же поступить с противостоящими им державами. Как я понимаю, вы не хотите, чтобы мы жили в таких условиях.
— Мы не хотим, чтобы Германия мешала большей части человечества жить в мире и спокойствии.
— Я понимаю, что в этом контексте вы рассматриваете Вильгельма Второго как главного империалиста страны и второго империалиста Земли, если первым считать вашу державу. Но Англии нужны колонии и «отсталая» часть человечества, а Германии нужны не только они, но и война за передел цивилизованного мира. Перейдём к кайзеру, этому человеку больших неожиданностей. У него в голове только военно-морской флот. По его мнению, если приказано убивать отцов и братьев, приказ должен быть выполнен. Ничто не доставляет ему такого же удовольствия, как «ура» ревущей толпы. Мне доводилось слышать о нём такую фразу: «он готов быть императором на троне, женихом на свадьбе и покойником на похоронах». Говорят, что он переодевается чаще, чем многие дамы. При рождении Вильгельм получил травму, в его левой руке произошёл разрыв нервов, и теперь она неподвижна и почти в два раза короче правой. Вероятно, эта травма повлияла на психику будущего властителя. Иными словами, ваша королева должна стыдиться такого внука.
— Он внук британской королевы? — спросила фройляйн Клозе еле слышно, стараясь не выходить за пределы скромности.
— Вы не знали этого?
Вместо ответа фройляйн Клозе виновато потупила глаза.
— Но давайте пока не будем говорить о политике за столом. Приступим к еде.
— Скажите, почему вы повязываете салфетку на шею? — спросил я Штольца.
— Я не вижу в этом ничего странного, герр доктор. А как вы прикажете повязывать салфетку? Я вижу, англичане кладут салфетку на колени.
— В каждой стране свои нравы. В наших журналах пишут, как отличить в ресторане представителей разных национальностей. Англичанин кладёт вилку слева от тарелки. Француз пользуется вилкой без ножа. Немец кладёт вилку посредине тарелки. А вот русский применяет её в качестве зубочистки.
Услышав последнюю фразу, Исаев принял столь угрюмый вид, что я вспомнил и об этом качестве русских. Краем глаза я заметил, что Штольц поспешил убрать вилку с середины тарелки.
— Странное у вас печенье, — заметил Исаев, показав на тарелку, где лежало печенье в форме латинских букв.
— Разве вы никогда не видели Russisch Brot[24]? — удивился Штольц.
— Почему russisch? — в свою очередь удивился Холмс.
— Это печенье пришло к нам из России. А форма латинских букв, нужна, вероятно, для того, чтобы немцы не считали эти буквы абракадаброй. Вы сыты?
— Да, и теперь мы хотели бы узнать, как вы сделали те выводы, которыми вы удивили Ватсона в гостиничном номере.
— Я читаю доктора Ватсона. Вы сами видели на моей визитной карточке слова «почитатель Холмса». Если вы посмотрите на книжные полки, вы увидите «Этюд в багровых тонах», «Знак четырёх», «Приключения Шерлока Холмса» и «Записки о Шерлоке Холмсе». Я сам в некоторой степени умею применять метод Холмса, но для раскрытия преступлений я ни разу им не пользовался. Такая деятельность мне не по силам.
— Вы напоминаете мне моего брата Майкрофта.
— Началом моих рассуждений стало то, что этот человек своим видом показывал следующий факт: «он в первый раз видит автомобиль». Каждый немец знает об этом немецком изобретении, и их владельцы, разумеется, известны всему городу. Великобритания входит в число стран, где ещё нет автомобилей, а в Соединённых Штатах автомобили уже есть. Ватсон, я слышал, как вы спросили «Что это?», Was ist das? Я уловил саксонский акцент, который вы изображали. Но вместо «вас» вы произнесли «уос», то есть произнесли was в английской транскрипции. Американец уже не подходит, поэтому остаётся англичанин.
— А почему не австралиец, герр Штольц?
— Откуда австралиец в Германии, мистер Холмс? Легче представить австралийца в Англии. Остальное ещё проще. Ватсон держал носовой платок в рукаве, так как привык к военному мундиру. Я ясно видел, что платок покрыт следами от трубочного табака.
— Вы настоящий Майкрофт Холмс, герр Штольц. Продолжая аналогию, я предположу, что вы не пишете монографии. Я же стал автором многих монографий на тему научных методов в работе сыщика. В данный момент я вспомнил про мой труд о влиянии профессии на форму руки. Но фройляйн Клозе обладает настолько красивыми руками, что я ничего не могу определить по ним. Касательно вашей темы, откуда у вас автомобиль, если он доступен лишь богачам?
— Автомобиль предоставлен мне кайзером. Дело в том, что я стал единственным почтальоном столицы, так как остальные были уволены. Их уличили в чрезмерном распитии пива и шнапса. Немцы не любят проявления чудачества, но что мне делать, если я не пью ни пиво, ни шнапс? Но берлинцы должны получать письма, газеты и журналы. Теперь моя единственность скомпенсирована скоростью.
— Ваш рассказ заинтересовал меня. А как вы узнали, что фройляйн Клозе находится в «Кайзерхофе»?
— Я ехал мимо «Шарите» и увидел цепочку женских следов, исходивших из клиники. Когда я нагнулся, чтобы лучше рассмотреть их, мне ясно послышался запах йодоформа. Но этот запах был уже слаб, и по мере ухода от клиники становился всё слабее и слабее. Врачей-женщин в клинике «Шарите» нет. Оставалась медсестра. В конце концов следы привели меня к гостинице. Спрашиваете, как я узнал, что это была фройляйн Клозе? Лицо швейцара сияло от счастья.
