— Здорово вы всё выяснили! — восхитился Юра.
— Ничего особенного. Люди знают почти всё, нужно только найти человека, способного ответить на интересующие тебя вопросы, — Нежный впал в самодовольство и, похоже, больше не злился. — Ещё вопросы есть?
— Есть, — кивнула я. — Та дамочка в Анапе как-то смогла правильно ответить на вопросы Карины. Думаю, ответы ей диктовала Светлана, причём по телефону. Может, под пытками, может, обманом выманили. Можно ли определить, кто в тот день звонил из Анапы сюда?
— Легко. Когда я понял, что ошибся с той анапской бабой, сразу же проверил звонки с телефона Светланы, ну, и на него тоже. Очень мало звонков, кстати. Светлана почти ни с кем не общалась. Но в тот день, когда я позорно провалил допрос, с её телефона вёлся сорокаминутный разговор с абонентом в нашем городе. Время идеально совпадает.
— Телефон стационарный?
— Нет, конечно. Мобильник. Если вам интересно, номер зарегистрирован на одного бомжа из города-героя Курска. Тамошние коллеги найти бомжа не смогли, думаю, не сильно и напрягались в поисках. Других номеров на нём не числится. Как только тот или другой телефон появится в сети, мне сразу сообщат. Лично я уверен, что ждать нечего. Ведь оба вне сети со времени того самого допроса в Анапе.
— Ясно. С этой стороны к ним тоже не подобраться. Что ж, самое время объяснить, почему мне нужна именно ваша помощь, Юрий Николаевич, а не любого другого полицейского. Вы ведь знаете Берендея?
— Да, слышал о таком, и что? — насторожился Нежный.
— Когда я ему первый раз рассказала о Светлане и её двойнике…
— Зачем?
— Просто так. Захотелось, и рассказала. Так вот, тогда ему было плевать на всю эту историю. А вчера, когда я спросила его о гриме хирурга и санитара, Берендей был настолько испуган, что это заметили все. Я пыталась у него узнать, кого он боится. Не ответил, только обматерил, и всё. Отец на него надавить не захотел. Остаётесь только вы, Юрий Николаевич. Вам он скажет.
— С чего вдруг?
— С того. Берендей ваш осведомитель, или, говоря проще, стукач. Кому же он ещё скажет, если не вам?
— Что? Кто чей стукач?
— Перестаньте. Глупо спорить с ясновидицей. Спросите у него, что он знает по этому делу с двойниками, и кого боится. Я даже не против, чтобы вы сами воспользовались тем, что он скажет, и взяли эту банду. Мне слава не нужна.
— Одно вам на это скажу, Елена Михайловна. В старые добрые времена ведьм не зря сжигали на кострах. И мне очень жаль, что такой чудесный обычай теперь считается устаревшим.
* * *
Я думала, что Нежный поедет допрашивать Берендея лично, но майор заявил, что предпочитает поговорить по телефону. Встречу старика-домоседа с полицейским очень трудно организовать втайне от тех, кому о ней знать совсем необязательно. Этот риск, по мнению майора, значительно выше опасности того, что бандиты прослушают телефонный разговор. Может, Юрий Николаевич и был прав, но мне показалось, что ему просто лень опять куда-то ехать по такой жаре.
Он резким движением встал с кресла, одновременно достав телефон, и направился в дальний угол, на ходу набирая номер. Нам он буркнул, что желает поговорить с Берендеем без лишних свидетелей в нашем лице. При этом ни разу не подтвердил и не опроверг, что старик — его стукач.
— Тётя Лена, а как ты узнала, что дядя Берендей работает на полицию? — поинтересовался Юра.
— Да, я тоже хотел бы это знать, — мрачно сообщил Нежный, остановившись и сбрасывая набор номера.
— Ясновидение, — пояснила я. — Высшие Силы подсказали.
— Елена Михайловна, ещё одно слово о колдовстве, и я, клянусь, обеспечу вам персональную инквизицию, — пригрозил майор без тени улыбки. — Невзирая на последствия.
— О том, что Берендей и Пиротехник — одно и то же лицо, знает мой муж, а ему это не сильно-то и нужно. Значит, знаете и вы, Юрий Николаевич, вы же профессионал. Да и сам Берендей фактически признал это в разговоре со мной. Кстати, Бубновый предупредил его, что я не из блатных, несмотря на отца, и могу всё передать вам. Но Берендея это совсем не волновало! Выходит, ему известно, что вы в курсе его банковских подвигов. Кстати, как вы об этом узнали?
— Кто-то из бандитов Марио непонятно как попал в театр, и там увидел на сцене очень натурально застрелившегося гусара. Доложил своему шефу. Тот разузнал, кто постановщик трюка, и его люди притащили Берендея к нему. Марио попросил старика кое-чем ему помочь, а таким, как он, очень трудно отказать. У него есть люди, орудующие паяльником не хуже вашего Бубнового.
— Откуда вы знаете, что происходило в банде Марио? — удивился Юра.
— От верблюда, — признался Нежный. — Это такой магический артефакт.
— Не в банде, а бригаде. И не от верблюда, а от осведомителя, — поправила я сразу обоих.
— Короче, когда Марио провернул ограбление одного казино, не пожелавшего идти под крышу местных сильных банд, я заинтересовался, кто же такой этот старик Авдеич, который сделал им два трупа ну совсем как настоящие. Потом эти трупы скрылись с деньгами, потому что за покойниками никто толком не присматривает. Как выяснилось, зря. В общем, проверил я его, и оказалось, что у старика фальшивые документы. Итак, пред нами очень профессиональный постановщик трюков, скрывающийся от правосудия. Смотрю по базе, нет ли в розыске подходящего типа? И вижу — есть, это Пиротехник. Дальше всё было просто.
— Конечно, — согласилась я. — Против шантажа не попрёшь. Вот я добилась, чтобы вы приехали сюда, так я в этом дилетантка, и компромату моему далеко до вашего. Вы ему пригрозили, и получили всё, что хотели.
— Другой полицейский взял бы деньгами, — предположил Юра.
— Думаю, товарищ майор от денег тоже не отказался. Но не забыл и завербовать старика. Впрочем, их финансовые взаимоотношения нам до лампочки. Вот уж не думала, что у меня, потомственного бухгалтера, когда-нибудь повернётся язык такое сказать.
— Вы уже поделились своим предположением с отцом, Елена Михайловна? — поджав губы, мрачно осведомился Нежный. — Может, Карету он теперь и боится?
— Ничего ему не говорила. Зачем? С его-то опытом не распознать очевидного стукача? Исключено!
Юрий Николаевич, похоже, был немного потрясён. Он передумал идти в дальний угол, и вернулся в кресло, решив звонить оттуда. Ему вдруг стало безразлично, услышим мы разговор или нет.
— Добрый день, дорогой Пиротехник, — поздоровался он. — Как жизнь? Как здоровье?
Нежный не включил громкую связь, может, в его телефоне такой функции и не было, поэтому речь Берендея я слышала невнятно, могла разобрать только отдельные слова, но смысл вполне угадывался. Старик говорил о своей скорой смерти, и даже почти не различая интонации, я чувствовала его ужас. Мне пришло в голову, что страх наигранный, слишком уж театрально проявляется. Но если так, Берендей — неплохой артист.
