— Я пришел к вам, мистер Левин, из мира иного. Мой дух будет бродить по Земле до тех пор, пока вы не избавите человечество от грозящей ему катастрофы.
— Какой катастрофы?! О чем вы говорите? Кто вы?
— При жизни меня звали Адамсом. Так что я — бывший Адамс.
— Не понимаю…
— А что тут понимать, мистер. Вы же экстрасенс. И кому, как не вам, понимать такие явления, как жизнь после смерти. Я смогу по-настоящему уйти из жизни, от людей, только тогда, когда исполню свой долг.
— Черт возьми! Я совершенно ничего не понимаю. Объясните нормальным русским… — тут Левин понял, что гость говорит с ним по-английски, и поспешно поправился: — английским языком. В конце концов, что вам нужно?
— Мне нужно, чтобы вы запомнили следующее: здесь, в Центре, находится сотрудник американской разведки Эдвард Геллан. Он тоже пленник. Сделайте все, чтобы как можно скорее с ним встретиться. Скажите Кериму, что вам надо расширить ваши опыты на всех находящихся здесь людей, чтобы вы могли ими управлять. Это позволит вам встретиться с Гелланом. Только вместе, объединив усилия, вы сможете победить. Запомните это, Левин!
Адамс повернулся и пошел к дверям.
На глазах изумленного Левина он растворился в воздухе, не доходя до порога. Левин долго смотрел в ту точку, где недавно был Адамс, и не знал, что подумать. Он был настолько поражен, что потерял контроль над своими мыслями и долго не мог привести их в порядок.
«Что это было? Сон? А может, розыгрыш? Тогда чей? — размышлял он. — Нет, скорее всего провокация Керима, — и он, как утопающий за соломинку, уцепился за эту мысль. — Да, да, это хитрый ход Керима. Решил проверить, как я отреагирую. Что же тогда делать? Что предпринять? Если утаю, значит, я неискренен. А если это действительно тот самый случай, когда умерший является к живым? Я ведь, так же как и многие ученые, допускаю это. Что тогда? Керим же не дурак. Он тут же уловит, в чем дело, и тогда, если в Центре действительно есть этот американец, его дело — швах. Черт возьми! Что предпринять?!»
Так и не уснул он в эту ночь. С рассветом Левин поднялся с постели. Долго сидел на кровати, обхватив голову руками. Затем надел спортивный костюм и вышел из дома.
Наступала пора, когда на смену утренней прохладе и свежести вот-вот придет ласковое, приятное тепло — предвестник жары и духоты.
Из дома, потягиваясь и зевая, вышел Стрельцов. Левин отозвал его в сторону и подробно рассказал о ночном посещении.
Стрельцов озабоченно потер небритый подбородок:
— Хреновина какая-то! Ты знаешь, Абрам, если бы это случилось в иной обстановке, то можно было подумать о феномене, который мы, в принципе, допускаем. Но здесь… Уж не хитрый ли ход Керима и Анохина?
— Вот-вот, я тоже об этом подумал. Но, знаешь, его вид, особенно лицо…
И Левин описал внешность Адамса, его пустые глазницы, голос. И спросил:
— Как думаешь, говорить ли об этом Кериму?
— А почему бы и нет?
— А вдруг это правда? Тогда над головой этого американца, если здесь есть такой, зависнет топор. Керим никого из своих пленников не пожалеет.
— Да, дела, — Стрельцов тяжело опустился на большой камень. — А что, если нам спросить у Анохина, есть ли здесь такой американец?
— У меня несколько иное предложение. Я ведь так и не уснул после его ухода, до утра голову ломал.
— И что придумал?
— А вот что, — и Левин изложил свой план.
Подумав, Стрельцов согласился.
После завтрака через охранников они попросили Керима встретиться с ними.
Керим прислал машину, и вскоре оба ученых были у него в кабинете.
— Господин Керим, — сразу же после приветствия заговорил Левин, — мы хотим попросить вас дать нам возможность беспрепятственно общаться со всеми, кто находится здесь…
— Здесь?.. В кабинете?..
— Нет, нет. Речь идет о том, чтобы мы могли встречаться, разговаривать с теми, кто находится в Центре, — пояснил Стрельцов.
— А зачем вам это? — холодно спросил Керим и, обойдя стол, сел в кресло. Он нервно закрыл голубую кожаную папку и, поочередно посматривая на ученых, повторил вопрос.
Левин поправил очки и спокойно пояснил:
— Мы в своих работах, используя все технические возможности, предоставленные вами, смогли приблизиться к черте, за которой начинается практическое воплощение идеи. Чтобы управлять психикой большого количества людей, надо хоть немного познать их, найти какие-то общие точки соприкосновения.
— Вы считаете, что уже готовы управлять ими?
— Управлять — еще нет, — ответил Стрельцов, — а вот воздействовать на отдельные поступки людей — пожалуй, да. Но нам не хватает общения с ними, чтобы проверить, как действуют наши сигналы.
— Понимаю. А вас, господа, не смущает то обстоятельство, что солдаты, которых я прикрепил к вам, не появляются?
— Вы — хозяин. И требовать от вас чего-либо мы не имеем права. Другое дело — наша работа. Здесь мы просто вынуждены высказывать вам некоторые просьбы, — сказал Левин и неожиданно признался: — Сегодня ночью я видел сон, что ко мне явился какой-то покойник и долго со мной разговаривал, — Левин улыбнулся и добавил: — Хотите верьте, хотите нет, господин Керим, но этот сон и натолкнул меня на идею начать вплотную работать с людьми.
— А к вам, господин Стрельцов, во сне никто не являлся?
— Я видел во сне жену, — хмуро ответил Стрельцов.
Керим молча смотрел мимо говорившего. Было видно, что он обдумывает предложение.
Стрельцов с уважением подумал о Левине:
«Молодец Абрам! Если ночью к нему приходил провокатор, то Абрам не утаил от Керима этого факта. Если же здесь дело серьезное, то Абрам не выдал то, о чем сообщил ему пришелец. Хотя, стоп! Абрам ничего не сказал об американце, и если визитера подослал Керим, то он увидит, что Абрам не все рассказывает. Хотя чего это я. Даже если это так, то Керим наверняка подумает, что Левин, считая приход незнакомца сном, просто забыл об американце».
— Хорошо, господа, — слегка хлопнул ладонью по голубой папке Керим, — считайте вопрос решенным. С сегодняшнего дня вы можете бывать, где хотите. Естественно, на территории Центра. Надеюсь, это ускорит решение вашей задачи.
— Хотелось бы… — нахмурился Стрельцов и, понимая, что беседа окончена, первым направился к дверям.
Только тогда, когда отошли от дома, они радостно улыбнулись друг другу.
— Ну вот, — хлопнул по плечу Левина Стрельцов, — а ты, дурочка, боялась.
— Ну, ты бы полегче, медведь! Бьешь, как кувалдой! — сморщившись от боли, потер плечо Левин.
— Ладно, извини, Абраша. Это я от радости. Не обижайся, скажи лучше, что дальше делать будем?
