Михаил Гуськов - Дочка людоеда, или Приключения Недобежкина [Книга 2]

— А теперь — самое главное. Доложи, товарищ Побожий, в общих чертах, что замыслено против СССР шайкой преступников, засевших в аферийском посольстве, и какие будут наши действия по их обезвреживанию.

И Маркелыч, к неописуемому ужасу Вани Ярныха и к недоверию Белошвейкина, изложил то, что удалось подслушать им с Волохиным в аферийском посольстве от Гуго Карловича, когда он шептал на ухо Завидчей свой план уничтожения СССР.

Дюков резюмировал:

— Панического настроения, на которое рассчитывают эти темные личности, у нас быть не должно. Дело это очень секретное, поэтому мы будем действовать только силами ГРОМа, так как означенная братия хуже всякой мафии имеет своих людей в органах и даже видит сквозь стены, а также летает по воздуху в ступах и на других более мелких предметах. С ней надо бороться ее же оружием. Хорошо против нее применить партбилет, но Ярных у нас беспартийный, Белошвейкин не вступал, а Колесов — изгнан из радов партии за лихаческую езду на двух колесах патрульной машины. Остаемся мы с Маркелычем, но, по-видимому, и меня не сегодня-завтра лишат партбилета. Что я предлагаю? Обратиться к опыту нашего уважаемого коллеги. Тимофей Маркелович, поделись своими соображениями.

Дюков, словно дирижер, подал знак Маркелычу, и тот, как скрипач перед концертом, важно наклонился над футляром, положенным на стол, щелкнул никелированными замочками и вынув веник, победно потряс нм в воздуха.

— Врага надо бить его же оружием. Каждый должен припомнить, может, кому бабка в деревне подсказывала, может, кто вычитал в какой святой книжке, как воевать с нечистой силой. Можно посоветоваться в церкви со знающим народом. Торгующие свечами — большие специалисты в этой области и каждому, сообразно с его комплекцией и характером, подскажут вид оружия, с которым он может идти воевать против бесовского отродья.

— Вот, например, ты, Ярных, у тебя много инструментов по сапожному делу, ты возьми, сгреби их в мешок и отнеси в церкву. Возможно, у тебя там найдется какой-нибудь крюк или молоток, с которым тебе сам черт не страшен, опять же, говорят, если освятить гвозди и вбивать их в следы оборотней, то можно загнать тех обратно в могилы. Тебе, Колесов, не знаю даже, что и посоветовать, у тебя техника вся современная, едва ли там найдешь что-нибудь подходящее, чего боится вражье отродье. Однако, попробуй освятить самый большой гаечный ключ в Елоховской церкви, когда там патриарх служить будет, возможно, хорошо подействует.

— К тебе, Белошвейкин, честно сказать, у меня доверия нет, я твоей справке, что ты в кювет съехал и в ГАИ попал, не верю. Ежели ты наврал друзьям, то нечистый тебя уже схарчил, так что воевать ты с ним не сможешь, хоть меч Ильи Муромца тебе дай или Голубиную книжку подмышку сунь. Впрочем…

Маркелыч поднял кверху палец, предварительно аккуратно упрятав в скрипичный футляр веник.

— …если ты пойдешь утречком, отстоишь обедню да покаешься во всех своих грехах, а потом попросишь батюшку наступить тебе ка руки, да так, чтобы слезы из глаз брызнули, то голыми руками сможешь против нечисти бороться, если страхи свои одолеешь. Так-то.

Маркелыч сел рядом со своим футляром и скрестил руки на животе.

— А мне что же ты ничего не предсказал, Тимофей Маркелыч, мне с чем против нечистой силы выходить? — озабоченно обратился к старику бывший участковый.

— Вы, Михайло Павлович, имеете веревку со своими узлами. Думаю, вам нужно побольше веревок прихватывать и продумать узлы, какими вязать их будете так, чтобы они вовеки веков не вырвались. После этого хорошо бы пойманных чертяк еще в пивные бутылки засмолить да на дно морское бросить.

— Эго ты хорошо придумал, Маркелыч, — оживился Дюков, — только где же нам столько бутылок набрать? Видал в Архангельском, сколько этих путал налетело?

Шелковников, узнав, что в аферийском посольстве готовят заговор против его друга, решил на следующий же день, уже без помощи Геныча, прокрасться в воздушный короб, чтобы разузнать, какие еще козни готовит Завидчая и ее «дипкорпус», чтобы сжить со свету такую светлую личность, каратиста и аристократа, крестного отца московского преступного мира, каким представлялся Недобежкин юному бомжу.

Скова, с огромным трудом, рискуя навсегда заблудиться в запутанных катакомбах и лабиринтах московскою подземного хозяйства, Виктор очутился в воздушном коробе, прополз за панелями и улегся за сеткой воздуховода прямо в кабинете самого поста, который занимала златокудрая злюка — дочь Ангия Елпидифоровича Хрисогонова.

В глубокой тайне брат и сестра да их верная баба-яга обсуждали, как уничтожить. Недобежкина и завладеть его кольцом.

— Ты уверена, что нас никто не подслушивает? осведомилась Завидчая.

Артур и баба-яга, которая, к ужасу Шелковникова, снова была в своем отвратительном старом теле, похожем на заплесневевшую мумию, потянули носами, принюхиваясь.

— Все чисто, человечиной только с улицы, как всегда, тянет. Вкусный запах! — баба-яга сладострастно зажмурилась и аж передернула плечами. — Бывало, зажаришь Ивашку, а потом пальчики оближешь!

— Бр-р-р! Какие сальности ты говоришь, Агафья! — прикрикнула на нее брезгливая хозяйка. — Я же тебе запрещала не то что жрать эту гадость, а даже говорить о человечине.

Элеонора тоже передернула плечами, ко не от сладострастия, а от омерзения.

Артур всеядно засмеялся над чувствительностью своей светлоликой сестры.

— А по мне — так все равно! Лишь бы по всем правилам гастрономии приготовлено было блюдо! Я готов, Агафья, хоть сейчас попробовать человечинки.

— Молодец, Артурушка, — похвалила его Агафья, — я же говорила, ты скоро совсем зверем станешь, даром что человек. Люблю таких людей.

Артур было дернулся в драку от таких слов, но Завидчая полоснула его взглядом.

— Однако дело говори, старая, хватит кокетничать с дураком.

Артур обидчиво зыркнул на сестру и надул губы.

— Приготовила я доспех для боя. Это ты правильно засомневалась, что Костя Хереров может не справиться с Недобежкиным. А в моем доспехе любой справится. Все по правилам будет — победитель в смертельном бою получает все доспехи побежденного и кольцо в том числе.

— А если все же Костя Хереров его не сможет одолеть? — засомневалась Завидчая. — У Недобежкина ведь кнут, а того, кто кнутом владеет, одолеть трудно, опять же кольцо ему силы придает.

Агафья успокаивающе замахала высохшими, похожими на обглоданные кости, руками.

— Кольцом он пользоваться не умеет, а на кнут управа есть. Я третьего дня в Африку летала, к угудугам в Эфиопию, где Голубой Нилыч живет — брат нашего Нилыча, который тут в «Совписе» переводчиками заведует, африканский Нилыч мне доспех приготовил. На, смотри!

Агафья сдернула покров, и Шелковников, ни жив ни мертв, и вообще стараясь как можно легче дышать, чтобы не дать почувствовать свое присутствие старухе, с содроганием увидел негритянскую кожу, висящую на перекладине наподобие снятого с ноги чулка и страшную фосфоресцирующую африканскую маску смерти.

— Это Мороро Маска Черной Смерти племени угудугов. Ты же знаешь, матушка, что негры почти на всех спортивных соревнованиях побеждают. Это потому, что в них живет дух Мороро.

Завидчая встала с кресла и подошла к Маске Черной Смерти. Словно в примерочной портного, она, как ткань на ощупь, потрогала пальцами негритянскую кожу и брезгливо отдернула руку.

— Ты что же, с живой негритянки кожу содрала?

Агафья услужливо осклабилась, показав желтые клыки.

— Как можно-с, я в Африке не распоряжаюсь. Мне недосуг было вникать, с кого Голубой Нилыч кожу сдирает или не сдирает. Я ему свою просьбу сказала, Он меня уважил. Других средств победить Недобежкина я не знаю.

— Ах, Агафья! Это ужасно! На бальных танцах было так красиво, музыка, наряды, изящная, интеллигентная, самая читающая в мире публика — москвичи, и вдруг среди гангстеров мой муж должен драться и быть убитым. Выходит, я подстраиваю убийство собственного супруга, — начала сомневаться в успехе поединка Элеонора.

— Он вам не муж, свадьба была фиктивная.

— Ну, значит, жениха — ведь согласье-то выйти за него замуж я давала.

— Он вас променял на людоедку! — заупрямилась баба-яга.

— А ты ей способствовала в этом!

Баба-яга раздраженная, что не оценили ее хлопоты и приготовления, развесила слюнявые губы и обиженно засопела.

— Ну хорошо, хорошо! Ладно, скачала я сама примерю доспехи и маску, но план мне твой не нравится. Какие-то Тюремные Олимпийские игры. Вместо Херерова лучше бы Артур, что ли, дрался в финале, куда ни шла.

— Артуру драться только с клопами на постели. Примеряйте наряд, барышня!

Артур, вспыхнув, привскочил с кресла, чтобы схватиться с бабой-ягой, но та лязгнула клыками.