Ознакомительная версия.
Отошел от меня, внимательно просмотрел все рисунки. Я демонстративно протянула руку, требуя отдать. И стараясь не показать вида, насколько мне страшно. Благо эти наброски ничем не отличались от обычных: это не были живые картины, лишь способ привлечения вероятности или создание воспоминаний. Тайну эликсира всегда истово охраняли, и я понадеялась, что Линтар так же мало знает о созидающих, как и я – об арманцах. Он поднял голову и внимательно посмотрел на меня, так что от этого взгляда мне стало совсем плохо. Но я продолжала стоять, гордо выпрямив спину и гневно поджав губы.
– Спускаемся, – глухо бросил мне, отдавая рисунки. И пошел к краю, словно ничего и не произошло. Почему он не стал спрашивать дальше, я не поняла, но благоразумно уточнять не стала.
Как оказалось, спускаться со скалы вниз еще труднее, чем подниматься наверх. Ноги скользили, и я постоянно пыталась посмотреть, как далеко до земли, но голова кружилась, а руки предательски дрожали. Перед спуском арманец привязал меня к себе веревкой, что мне показалось глупостью, ведь если я сорвусь, мигом утяну его следом. Я поняла, насколько неверно мое предположение, когда все-таки сорвалась и несколько мгновений болталась в воздухе, пока не услышала сверху спокойный голос:
– Ставь ногу на корень. Левее.
Я закинула голову, рассматривая его фигуру, которая, кажется, даже не отклонилась от скалы, когда я свалилась. И поразилась силе арманца. Так удерживать меня на весу и даже не потерять равновесия дорогого стоило. Дальше спуск прошел без происшествий, и, достигнув земли, я без сил опустилась на колени, ощущая, как дрожат ноги. Линтар же спокойно сворачивал веревку и убирал ее обратно в свой мешок.
– В сотне шагов родник, – обшаривая взглядом заросли кустарников и ущелье, сообщил арманец. – Сможешь попить и умыться.
Жажда мгновенно напомнила о себе, и только это заставило меня подняться с земли. Разговаривать после его допроса не хотелось, но кроме него здесь никого нет, а мне лучше узнать об этой местности как можно больше.
– Откуда ты знаешь, что там родник? Ты здесь уже был?
– Был, давно. Но родник я просто слышу, – он усмехнулся в ответ на мой удивленный взгляд. – У потомков драконов все органы чувств гораздо острее, чем у людей. И я слышу, как бьется твое сердце.
– Разве это не мешает? Столько посторонних звуков, запахов, цветов…
– Твои зрение и слух разве мешают тебе? – пожал плечами Линтар. – Для меня это норма.
– Вы гораздо сильнее нас, быстрее, и вас не берет огонь, – задумчиво перечислила я. – Как же вас убить, арманец? Ну, кроме Цветка Тлена?
– Какая коварная энке, – усмехнулся он. – Есть много способов, мы так же смертны, Ева… Надеешься убежать и все рассказать за Стеной? Тебе не стоит рассчитывать на это.
– Почему же?
– Потому что я не отпущу тебя. Никогда, – совершенно спокойно озвучил он.
И пошел вперед, а мне ничего не оставалось, как последовать за ним.
Я усмехнулась, рассматривая его спину, обтянутую черной тканью и перетянутую кожаными ремешками с оружием. Ну уж нет, арманец. Возвращаться в Ранххар я точно не собираюсь. У этого ущелья, столь опасного для тебя, есть одно ценное качество для меня: потоки силы здесь не замкнуты в контур. Для порталов это очень плохо, потому что перемещаться мы можем лишь по закрытой линии, иначе есть опасность угодить в неизвестность или вовсе раствориться в пространстве. А вот для меня такой контур может быть очень ценен…
Я в сотый раз пожалела, что плохо слушала Тару. Конечно, создавать переход учили Люка, да и все основные знания по использованию эликсира не в созидающих, а в военных целях давались брату. Я присутствовала на таких уроках, но слушала вполуха, почти не вникая: знала, что спрашивать это с меня не будут. Так же, как и брат скучал, когда меня учили применять дар для искусства быть хорошей женой и матерью…
И вот теперь я лихорадочно пыталась вспомнить и сообразить, как нарисовать такой переход. Что это должно быть? Дверь? Или просто проем в стене? Как это сделать? Как определить место разрыва контура силы? Клочки знаний плавали в моей голове, словно переваренная морковь в жидкой похлебке: пресно, невкусно и нерезультативно. И я отчаянно пыталась собрать воедино разрозненные знания.
* * *
За этими мыслями не заметила, как мы дошли до родника, и, лишь услышав шум воды, подняла голову. Это был даже не родник. Небольшой водопад, низвергающийся со скалы вниз. В тонкой водяной взвеси дрожала радуга, и я с радостным вздохом засунула под струю грязные руки. Умывалась долго, фыркая от удовольствия и с наслаждением глотая прохладную воду. Линтар сполоснул лицо и сразу отошел, так что плескалась я в одиночестве.
Когда смогла наконец оторваться от воды и повернулась, увидела, что арманец сидит, положив ладони на землю и закрыв глаза. От его рук бежали огненные дорожки, словно змейки терялись в траве. Он, казалось, прислушивался к чему-то. Не желая мешать, я отошла в сторону, добрела до кустов с темными ягодами, принюхалась, решая, можно ли их есть.
– Можно. Съедобные, – негромко сказал за спиной Линтар.
– Ты что, мысли мои читаешь? – не выдержала я.
– Нетрудно догадаться, – пробормотал он, все так же не открывая глаз и не меняя позы.
Я отправила несколько ягод в рот, наслаждаясь сочной мякотью.
– Что ты делаешь? – поинтересовалась у арманца.
– Пытаюсь понять, насколько далеко загонщики.
– Кто они? И почему все так их боятся?
Арманец поднял ладони, и огненные искры исчезли с его кожи. Он встал, отряхнул штаны.
– Загонщиков можно назвать дальними родственниками арманцев. У нас общий предок – дракон, обернувшийся человеком. Но дальше их развитие пошло другим путем. Арманцы совершенствовали в себе магию и разум. Загонщики – силу, выносливость и близость к природе. Они гораздо больше ящеры, чем мы или даже сами драконы. И гораздо меньше – люди.
– Они разумны?
– Да, но их разум отличается от нашего.
Он замолчал, но на его лице я уловила тень сожаления.
– Ты понял, где они? Эти… загонщики?
Арманец придирчиво осмотрел свою одежду, вытащил клинок, на котором темнело клеймо Ранххара, и сжал рукоять в ладони. Когда раскрыл, клейма не было, только черное пятно, выжженное его огнем.
– Они везде, Ева, – бесстрастно сказал он. – Это их земли.
– И что будет, если мы их встретим? – тихо спросила я. Арманец поднял голову, скользнул по мне взглядом.
– Не бойся. С тобой все будет хорошо. Идем.
Я набрала в бурдюк воды и пошла за Линтаром.
– А почему они так странно называются? Загонщики? Они разводят каких-то животных?
Он усмехнулся, качнул головой, посмотрел на меня.
– Они называют себя ххрра. Загонщиками их зовут арманцы. Потому что в загонах они держат женщин, Ева. И своих, и тех, что крадут у нас. Понятия брака у них не существует, женщины в загонах принадлежат всем… самцам. И считается, что чем больше у них будет сношений… тем лучше. Подробнее объяснить?
– Не надо, – пересохшими губами прошептала я. О, Создатель, какой кошмар! Инстинктивно я сделала шаг ближе к арманцу, почти прислонилась к его боку, и он снова усмехнулся. – В Ранххаре я слышала, что загонщики требуют от вас жертву…
– Да. Это древние договоренности. На загонщиков Цветок Тлена влияет меньше. По договору они чистят наши долины от него, а мы отдаем им жертву… Девушку, понятно. Обычно кого-то из пленниц, – он говорил равнодушно, а я сжимала зубы, не желая даже представлять подобное варварство, – но с каждым годом цветов становится все больше, а арманцев все меньше. И загонщики решили, что вместо одной жертвы они вполне могут забрать всех наших женщин. Несколько раз мы откидывали их за ущелья, но они все равно возвращаются к границам долин.
– Но зачем им ваши женщины? У них что, своих мало?
– В том-то и дело, Ева… Свои у них почти не рождаются. Да и у нас девочек рождается очень мало. Впрочем… В прошлом году в Ранххаре родилось четыре ребенка. Девочка одна…
Я опешила настолько, что даже остановилась.
– То есть как – четыре? За весь год? В огромной долине? Да только в твоем замке проживает сотня человек! И всего четверо детей? Но… почему?
Он повернул голову, окинул взглядом ущелье, увитое красивыми белыми цветами. И в желтых глазах я отчетливо увидела ненависть.
– Цветок, Ева. Он так влияет на нас.
– Но ведь можно как-то его уничтожить? Неужели нет способа?
– Есть, – он отвернулся. – И именно этим я и занимаюсь.
– Ты занимаешься завоеванием мира за Стеной, разве нет?
Линтар пожал плечами и замолчал, словно потерял интерес к теме разговора. А я шла, раздумывая над тем, что услышала. Мне было трудно все это осознать, ведь в моем мире арманцы всегда представлялись страшными чудовищами, без чувств и жалости, убийцами и монстрами. Впрочем… я вспомнила, как стоял Линтар над телом моего отца в тронном зале Идегоррии, и скривилась. Они и были чудовищами и монстрами!
Ознакомительная версия.
