– Как научили, так и наложил, – отозвался Дмитрий. – Куратор, говорите… А что еще он вам поведал?
– Иной второго уровня Александр Филиппов рассказал о попытке малолетней волшебницы-экзота Анны Голубевой воспроизвести книгу «Фуаран». Он догадался о плане девочки, потому что читал ее досье. Но вы не позволили ему изъять книгу. Больше ее никто не видел.
Александр Филиппов, значит. Угу. А еще был такой Петр Михайлов, ездил учиться корабельному делу в Европу, а потом туда же рубил окно. Интересно, Стригаль может сейчас прочесть мысли?
– «Фуаран» сгорела. Вы же наверняка проверили мне память до того, как поставить блок.
– Конечно. Поэтому никто вас ни в чем не подозревает, наставник Дреер. И не обвиняет, кстати. Я здесь, чтобы вы нам помогли.
– Как?
– Без сомнения, то, что произошло с вами и со всей школой, – дело рук Голубевой. Мы знаем, что вы повторно инициировали Александра после того, как эта девочка применила к нему новый Фуаран. Ситуация с интернатом – абсолютно та же самая.
– Не совсем. – Дмитрий наконец-то слез с парты. – Заклинание Фуаран нужно читать, имея перед глазами… – он задумался, подбирая слово, – свою цель. Как тот вампир, который хотел из космоса сделать всех людей Иными. Да и вообще книги же нет! Я ее сам жег!
– Книги нет, а девочка есть. Она ведь джинн. Неужели вы думаете, что джинн может совершить чудо только в единственном экземпляре? Она могла прочитать заклинание, глядя на всю школу из леса. Чтобы замести следы во время побега вместе с другими… как вы их называете? «Мертвые поэты»? Кстати, медицинский кабинет, где хранились запасы крови, был ограблен.
– Теперь вы хотите, чтобы я помог их найти? – Дреер посмотрел на Стригаля исподлобья.
– Не требуется. Мы точно знаем, где они скрываются. На вас ляжет другая задача.
– И какая же?
– Уговорить. Они вам доверяют. Вы должны убедить их сдаться добровольно.
– Чтобы они попали к вам на допрос, господин Инквизитор?
– Поверьте, в противном случае будет много хуже допроса.
– Мне очень нелегко в это поверить.
– Я предлагаю вам отправиться со мной. Вы своими глазами увидите последствия того, что натворили эти… поэты. Тогда вы сами сделаете выбор. Вернее, он станет для вас очевидным.
– Куда мы поедем?
– Вернемся в Петербург.
– Они там?
– Не совсем. Но город уже пострадал. Я не хотел привлекать вас к делу. Честно. Однако ситуация вынуждает. Итак, вы со мной, наставник Дреер?
– Я должен отпроситься у директора.
– Нет необходимости. Я все устроил еще час назад.
– Узнаю Инквизицию, – усмехнулся Дмитрий.
– Формально вы все еще наш сотрудник.
– А почему вы не инициируете меня?
– Вы все поймете на месте. – Стригаль отделился от парты и направился зачем-то к доске.
– Подождите, – сказал ему в спину Дмитрий. – А почему вы не инициировали заново всю школу?
– Это решение специальной коллегии Инквизиции, – бросил Стригаль через плечо. – Пока дело не будет закончено, школа на консервации.
– Позвольте, я сам догадаюсь, – ответил Дреер. – Коллегия не пришла к единому мнению, что делать со школой? Нужно ли ее вообще инициировать? Не было бы счастья, да несчастье помогло. Все трудные подростки, собранные в одном месте, разом потеряли способность доставлять неприятности. Слишком велик соблазн все так и оставить. Нет Иного – нет проблемы.
– Зато есть человек, – сказал бывший надзиратель. – А где есть человек, проблемы будут всегда. Так что не выдумывайте, Дреер. Идите сюда. Мы отправляемся.
К такому обороту Дмитрий был… несколько не готов. Он уже нарисовал себе в уме безрадостную перспективу ехать со Стригалем в одном купе. Но тот избавил его от соседства.
Стригаль просто открыл портал. Он мог бы сделать это, все так же полусидя на парте. Но у доски, видимо, было просто удобнее.
Вокруг Инквизитора прямо в воздухе обрисовалась голубая мерцающая призма. Стригаль раздвинул ее руками, как раздвигают голограммы персонажи фильмов о будущем.
– Шагайте вперед, – велел он Дрееру и отодвинулся в сторону. – Я за вами.
Дмитрий уже ходил через портал. В Праге учили и этому. Но почему-то сейчас он помедлил.
Стригаль плотно сжал губы. Удерживать портал каждую лишнюю секунду требует колоссального напряжения Силы.
Дмитрий все-таки шагнул, прорывая сотканную из дрожащих переливов пленку.
Он ни за что не мог представить, что сразу же попадет на войну. Хотя справедливости ради – нет, не сразу. Но то, что творилось вокруг, иначе, как подготовкой к войне, назвать было трудно.
Момента перемещения никогда не замечаешь. Портал – рукотворная «червоточина», слияние двух точек пространства в одну, точнее, временное стирание всякой границы между ними. Туннель, у которого есть только вход и выход и ничего посередине.
Чтобы проложить туннель с нулевой длиной, требуется немалое искусство. Со своим четвертым рангом Дмитрий не смог бы такое сотворить. Но даже если уметь – понадобится немалое владение навигацией. Портал может открыться ниже уровня пола, а может в трех-пяти метрах над землей, даже если хорошо представляешь себе конечную точку.
Прыгать не довелось. Дмитрий оказался в сводчатом коридоре без окон, залитом светом электрических ламп. Почему-то не осталось сомнений, что коридор этот находится в глубоком подвале.
Вокруг торопливо перемещались фигуры в серых балахонах. Капюшоны по большей части были откинуты, и Дмитрий видел как бритые головы, так и модные прически.
Рядом из портала вышагнул Стригаль. Не остановился ни на миг, будто всего лишь сошел с эскалатора, и сразу же быстрым шагом двинулся по коридору. Дрееру ничего не осталось, как догонять.
Кладка стен выглядела древней, несмотря на лампы и проложенные коммуникации. Виднелись боковые ходы, массивные двери, покрытые стальными пластинами. Вместе с тем не покидало ощущение, что они находятся в каком-то допотопном волшебном метрополитене, в его специальной инквизиторской ветке.
На языке вертелось много вопросов, но Дреер не спешил их задавать. Стригаль не поворачивал к нему головы, даже не косился. Впрочем, Дмитрий понимал, что Стригаль обменивается с кем-то беззвучными репликами.
Поднялись по лестнице, затем еще по одной. Раскрылась стальная дверь с кодом, и они вынырнули на свежий воздух.
Дмитрий замедлил шаг. Они явно пересекали внутренний двор какого-то замка или дворца. Размеры были таковы, что сначала двор показался Дрееру небольшой городской площадью. С толку сбивала форма – Дмитрий, крутя головой, насчитал восемь углов. Стены странного розоватого цвета украшали белые статуи в нишах. Окна каждого из четырех этажей отличались друг от друга, и сами этажи вроде бы разнились своей высотой.
Двор пустовал. Дмитрий увидел лишь нескольких Инквизиторов у закрытых кованых ворот. Рядом с воротами еще стояла полосатая будка, как в царской России. У стены напротив был воздвигнут памятник, но толком разглядеть его словесник не успевал.
– Где мы? – Дреер опять нагнал Стригаля.
– Михайловский замок, – ответил тот, по-прежнему не поворачивая головы к спутнику.
– Вот же, блин… – только и мог ругнуться Дмитрий.
А он все гадал, где в Петербурге штаб-квартира Инквизиции. Та же, оказывается, была прямо перед глазами, когда они сидели в Летнем саду вместе с Александром и Тамарой.
Действительно, с ее консерватизмом Инквизиция могла выбрать лишь единственный замок во всем городе.
– И тут музей! – глупо сказал Дмитрий.
Они что, только в музеях живут? Сначала истории религии, теперь вот…
– Музей нас не интересует, – ответил Стригаль. – Инквизиция занимает подвалы и подземные ходы. Людям туда доступа нет. Официально этих помещений вообще не существует. Плюс кое-что арендуем инкогнито. Еще есть подземные сумрачные уровни.
– Ловко. Когда только успели прокопать? Небось выдали за реставрационные работы…
– Уровни были заложены еще на стадии проекта.
Они поднялись на невысокое крыльцо и вошли в парадную. Наверх убегала широкая мраморная лестница.
– Что, император Павел?.. – не поверил Дмитрий, начиная восхождение по красной ковровой дорожке.
В учебнике истории Ночного Дозора о Павле не было ни слова, на пражских лекциях тоже.
– Редчайший случай. Единственный из Романовых с явной аурой Иного. Это даже не один шанс на десять тысяч, это один на миллионы! Однако ввиду особой ситуации Инквизиция решила не инициировать его. Никогда.
– Почему?
– Сами не понимаете? – Стригаль остановился на лестничной площадке перед статуей Клеопатры. – Прими он одну из сторон, Тьмы или Света, – равновесие было бы нарушено неминуемо и необратимо. Правда, решение вынесли не сразу. Сначала инициация была отложена. Долго шли препирательства – и Темные, и Светлые хотели бы заполучить его в свой лагерь. Потом возобладала точка зрения, что наследника лучше все-таки склонить к Тьме. Да, это принесло бы много бедствий. Но царь, который заботится только о своем благе, все же безвреднее Иного-реформатора. Даже Светлые, провидя линии вероятности, вынуждены были согласиться. К наследнику была приставлена нянька из потомственных колдуний. Однако Павел всех удивил. Несмотря на все старания, проявил явную склонность к Свету. Тогда и был принят вердикт, запрещающий инициацию. Инквизиция следила за ним всю жизнь под видом адептов Мальтийского ордена.
