Хм… что-то такое я слышала. Наш ояката когда-то язык сломал, чтобы его сумотори перестали комплексовать, и подобные притчи рассказывал каждый день. Где только брал…
– Ты поняла?
– Да. А вы это к чему?
Бусинки опять застучали.
– Значит, не поняла. Дарья, человек должен выбрать, что для него действительно важно. И, в первую очередь, посвятить этому свои усилия.
– А я?
– А ты как страус! – не выдержал Роберто. – Только клюешь все, что попадет на глаза, и совершенно не способна сосредоточиться! Вот о чем ты сейчас думала?
О чем? О ком… Ну уж нет, вот об этом я точно не скажу.
– Да можешь не говорить! Но что бы это ни было, это точно не обряд Представления. Тот, кто знает, когда он сможет сражаться, а когда не сможет, будет победителем. А ты?
А я… а я как раз в этот момент увидела голову! Та высовывалась из-за кустов за спиной Роберто и махала лапками. Сигналы подавала.
Дальнейшее совершенствование пошло из рук вон плохо. Упражнение не получалось. Вампир шипел и ругался. Попало и мне, и Джано, который пренебрег тренировкой в ущерб собственной пользе и какой-то бесстыжей твари без уточнения адреса. Голова в своих кустиках покатывалась со смеху. Ну подожди, доберусь я до тебя, паучий любимчик!
Бумс! По мне словно врезали подушкой. Большой такой, размером с перину. Небо с землей пару раз станцевали вальс и угомонились. Я выплюнула пепел и очень нехорошим взглядом уставилась на вампира…
– Ох, отец карбонадо. Скудо! Скудо! Щит ставь, бестолочь, сколько раз тебе показывать!
Подумать только, я позавчера приготовила этому нехорошему человеку запеканку. А он… ну ладно!
– Да что же это такое. Дарья, ты слово «защита» понимаешь?
– Чего тут не понять…
– Напоминаю, защита может быть пассивная и активная, и если оперирование возможностями своей энергии тебе пока недоступно в силу недостаточности времени, то простой щит ты поставить в состоянии! Чувствуешь враждебное намерение – сразу вызывай!
Не понимает он. Не привыкла драться чем-то невидимым. Руки-ноги другое дело. Врежешь – и враг лежит, все просто и понятно. А тут эту энергию пока достанешь, пока раскрутишь и установишь…
– Еще раз.
Бумс. Привет, земля и пепел, давно не виделись. Постелить, что ли, коврик? Хоть немного помягче будет. Сторожки шарахнулись в разные стороны и снова сбежались, гладят листочками, жалеют.
– Еще раз. Дарья, сосредоточься.
Блин! Точно надо коврик… хорошо хоть группироваться умею. Давно бы все локти-коленки поотшибала.
– Шергэллаховы молнии, – вздохнул вампир, присаживаясь рядом на корточки. – Ладно я, а если кто другой ударит? Он жалеть не будет. Вот представь, я Даиз. Кидаю в тебя заклинание, хватаю Джано, ведь если он проиграет Представление, то до следующего снова скатится в Младшие и бесправные, и… х-х-хе-е-эх-х-х…
Ой.
В моих мозгах щелкнуло еще на имени Даиз, а потом и вовсе наступило короткое помутнение. Когда туман перед глазами развеялся, я смотрела в широко раскрытые глаза Роберто. Сам вампир лежал подо мной на спине, ноги были заблокированы, а горло крепко обхватывает мой хвост.
О-ой…
Голова из кустов изобразила поклон и одобрительно похлопала лапками.
Уф, жара какая. Может, Роберто надо было в бассейн отволочь? Охладиться. Я предлагала вообще-то, но вампир, потирая горло, сказал, что до своего шатра сам доберется и помощь ему не нужна. Моя, во всяком случае.
Ну и ладно. И без того было чем заняться. И я нырнула в кустики.
Десять минут спустя выдала шпиону обязательство на кормление обещанной вкусностью вечером, и он с чистой совестью улетел спать. Единственное свободное место в переполненном домике Джано было моей спальней, туда голова и направилась – все равно постель мне в ближайшее время не светила.
Так… голова поработала на совесть. И кому теперь слить агентурные данные?
– Дарья! – как по заказу, послышалось из боковой двери. Не поняла. А когда он успел вернуться?
– Микеле! – все-таки обрадовалась я. – Слушай, в башне…
Но вампир не слушал.
– Дарья! Боги, оба сразу, что на тебе надето? Я же предупредил, что ты должна выглядеть достойно!
– Когда это?
– Да только что! Шергэллаховы козни, уже поздно! Распусти волосы и прикрой шею. Где ты так извалялась? Иди за мной, только тихо!
– Госпожа, а как же сыр? – послышалось от ворот. Там на солнцепеке топтался знакомый торговец.
– Какой сыр?
– Госпожа обременена многими делами? – сверкнул глазками торговец. – Госпожа забыла, немудрено. Сыр… который вы купили. За два динара!
– Ты рехнулся? Какой это должен быть сыр за такую цену? Из молока розового верблюда?
Из голоса хозяина сыра мигом испарилось слово «госпожа». И медовая интонация заодно.
– Нейгэллах свидетель, что ты, дочь пустыни, только что купила у меня сыр, и унесла в дом, и согласилась с ценой, и пообещала заплатить сейчас же!
– Вот Нейгэллах тебе пусть и платит! Да иду я, Микеле!
Вампир тащил меня, как паук – шмеля, по недоразумению попавшегося в сети, по дороге совал то гребень – причесаться, то шарф, то помаду. Местную, в коробочке. Вы когда-то пробовали накрасить губы на ходу? Нет? Для меня тоже был новый опыт. И он почти удался, то есть удался бы, если бы в самый интересный момент меня не ткнули в локоть. Помада щедро украсила не только губы, но и щеку, и даже на волосы немного попало.
– Лаура, осторожней!
– Я с тобой больше не разговариваю! – вытерла заплаканные глаза девчонка. – Ты… ты… Я первый раз, а ты… просьбу о наставничестве не отвергают даже у нищих, а ты!
– Какую просьбу? – ошалела я. Что, сегодня у Джано очередной порошочек рассыпался? Все с ума сходят… Роберто со своими педагогическими методами, псих с сыром, теперь эта…
– Некогда-некогда, – заторопил Микеле. И вдруг заухмылялся: – Знаешь, так даже лучше…
И толкнул меня в открывшуюся дверь. Под взгляды пяти человек.
– Эмир, вот та, которую ты хотел видеть. Теперь ты понимаешь, что она не годится в жены твоему спасенному сыну?
– Я?! Замуж?! Да вы что?! У меня даже хомяк сдох… а тут муж. Это же ответственность!
Ответ на брачное предложение
Дарья
Я ох… од… оцепенела. В жены?!
Нет, я не против, я когда-нибудь обязательно… Бабуля говорила: ничто так не украшает женщину, как удачно подобранный мужчина… кстати, а кто у нас жених? Нет, я, конечно, никуда не пойду по крайней мере сейчас… но все-таки, все-таки! Кто этот слепой… то есть приду… то есть самоубий… в смысле, кому я так понравилась?
Прямо вот так, чтобы в жены?
Пока я пыталась придушить эмоции, вампир скользнул вперед и присоединился к остальным, сидящим на ковре с чашками в руках.
– Пресветлый эмир, – вот объясните мне, как в голосе можно смешать столько вежливости и ехидства одновременно? А у Микеле получалось без малейшего напряга. – Пресветлый эмир выражает желание взять тебя, Дарья, в гарем. Старшей женой.
Чего-о? Гарем?! Какой гарем?
Микеле покосился на Джано, потом на эмира. Но те молчали, как будто разом записались в общество поклонников клея «Момент» и буквально только что отхлебнули его из своих чашек. Вампир прищурился и принялся выкручиваться дальше:
– Видишь ли, Дарья, мужчине неловко быть обязанным женщине, тем более за спасение жизни. Нужно достойно отплатить, желательно той же монетой. Пресветлый согласен взять тебя от вампира и ввести в гарем, дабы обеспечить тебе должные почет и безопасность. И еще пропитание.
Пузо тихонько буркнуло – оно было согласно. А я… а я стремительно краснела и не знала, чего во мне сейчас больше: обиды, стыда или злости.
Не понравилась. Не нужна. Просто пресветлый долг возвращает, вот и все. Потому что недостойно быть обязанным. Пропитание мне собрался обеспечивать. Ах ты…
Я почувствовала, как руки сами собой сжались в кулаки.
– Дарья? – поторопил Микеле. Голос какой… веселый. А Джано молчал… Ему что, все равно? А как же Представление? А «рад, что ты очнулась»? А…
– Дарья, так как?
– Мм?
– Ты должна ответить.
– Мм?
– Согласна или нет?
Я была согласна. Я была так согласна, что челюсть свело. Слова протолкнулись только с третьей попытки.
– Секундочку. Я хочу уточнить, что мне перепадет. – Я мрачно уставилась на эмира. Крепкий такой был мужчина где-то на полпути от тридцати к сорока. Упакован, как все тут, в тюрбан, халат и шаровары, такие, без особого шика. То есть золото не сплошняком, а так, кое-где попадалось. Улыбается он, скажите пожалуйста. Павлин в курятнике… Сейчас ты у меня поулыбаешься, Ромео в шлепанцах! – Комната у меня будет и кормежка, я уяснила. А еще что?
Улыбка эмира как-то привяла и скособочилась. Видно, он думал, что невеста должна быть счастлива уже от того, что в ее сторону посмотрели. Тем более такая невеста. Длинный тип, который стоял рядом, вытащил откуда-то из рукава халата свиток с болтающейся печатью и принялся быстро объяснять, что еще старшей жене положены постель (одна штука), служанки (три экземпляра), новые наряды (раз в луну), драгоценности (по праздникам), благовония (два горшочка)…
