- Бе-ер-р, - обольстительно потянувшись, Лучисола совершенно по-кошачьи мурлыкнула. - Я решила позаботиться о тебе и назначить своим первым наложником. Пока единственным, но, думаю, больше мне и не потребуется. Ты останешься со мной навсегда. Я никуда и никогда тебя не отпущу. У тебя будет свой повар, прислуга, отдельное крыло в моем столичном дворце, бассейн, сад, лошади. Музыканты будут услаждать твой слух, а охрана и егеря сопровождать на охоте. Красивая одежда, драгоценности... Я буду давать тебе много денег на карманные расходы. Столько, сколько попросишь... в разумных пределах. Хотя тратить тебе все равно будет некуда — по первому твоему слову слуги купят и доставят все, что захочешь. Да. И с этого момента тебя постоянно будут охранять двое моих воинов. Пока давай поспим, а потом ты вещи сюда перенесешь. Жить будешь здесь, со мной. Ты рад?
О-о-о-о! Ка-а-ак я рад! Прямо падаю от счастья. Если бы не лежал, то упал бы точно. Подумать только! Получается, бежал от одной озабоченной вэри только для того, чтобы попасть в лапки другой. Хотя, та музыкантов и бассейн не обещала. Зато эта не сказала об ограничениях на мои услуги. То есть эксплуатировать меня будут по потребности и не по моей. Как у госпожи зачешется, так и потребят. Может прямо в бассейне. Или в саду с му...з-зыкантами.
Дохихикался! Жа-ани-и-и-иться надумал!! Дурачок, наивный! Деревня глухая, необразованная и сермяжная! Любо-о-о-овь... взаи-и-и-имность... Ага, как же! Будешь по команде «Фас!» поднимать флаг... своего достоинства и прыгать в койку, а по команде «Фу!» - спускать (флаг) и выпрыгивать. Словно подавальщик в самой зачуханной забегаловке с его холуйской улыбкой и неизменным: «Чего изволят уважаемые вэры? Не извольте беспокоиться. Сейчас все будет в наилучшем виде! Пальчики оближите! Мы мигом!».
А еще из разговоров орков я как-то слышал, будто среди орчанок принято делиться своими наложниками, а то и временно меняться. Как пудрой или кремом — попользовалась сама, дай попользоваться другим.
Перестарался! Точно перестарался! Пацан безмозглый! Болван самодовольный! На па-а-а-амять! Сделаю хорошо-о-о-о! Сделал. У девушки явно мозги в спираль закрутило и наизнанку вывернуло. И главное! Что мне теперь делать?! Девушка явно считает, будто милость несусветную мне оказывает. Она, явно, если посчитает нужным пинками и за уши потащит к счастью. Такому, как она его сама понимает. Примерила бы на себя роль наложницы у-у-у-у... да хоть у человека. Понравилось бы? Ох, не думаю, что такая судьба — предел ее мечтаний.
В общем, нет у меня никакого желания остаток жизни провести любимой канарейкой в роскошной клетке, скрашивая ожидание прихода госпожи клеванием всяких вкусных зернышек. Свистеть-то придется по первому требованию и не дай боги сфальшивить — живо перья повыщипывают и зернышек лишат.
Отсюда вывод какой? А вывод единственный — надо бежать! Причем прямо сегодня, если даже не сейчас же. Жа-а-алко-то как бросать сытую спокойную жизнь под защитой лучших, после вампиров, воинов мира. Но. Ничего не поделаешь. Хочешь свободы — беги.
Не подавая вида о своих намерениях, прикинулся, будто безумно рад решению девушки, чмокнул ее в сладкие губки и слез с кровати. Лучисола с видом доброй богини, в порыве неземной щедрости высыпавшей целый мешок благодеяний на голову недостойного, повернулась на бок и умиротворенно уснула. Я, стараясь не шуметь, встал, свернул одеяло и подушку так, чтобы мое отсутствие под ним обнаружили как можно позже и тихо выскользнул из номера. В коридоре никого не было. В одном из снятых нами номеров слышался приглушенный голос Огробора, который, судя по всему, инструктировал воинов перед выходом в город.
По обычному распорядку, останавливаясь в крупных поселениях, почти все телохранители вместе с госпожой в обязательном порядке проводили поиск какого-то орка, ушедшего из степей в наемники. В наемных помещениях оставался только дежурный, которого оставляли в номерах для присмотра за вещами и связи с поисковыми группами. Сегодня, скорее всего, поиски будут продолжаться обычным порядком.
Стараясь ничего не забыть, в том числе и дареное, я стал собирать свои вещи, оставив чуть приоткрытой дверь номера. Если бы кто и заглянул, увидел бы обычную картину — слуга наводит порядок.
Упаковав покомпактнее два мешка, я стал дожидаться, когда, наконец, все уйдут. Минут через десять шаги орков затихли. На всякий случай, я выждал еще десять минут, после чего закинул мешки на плечи, схватил в охапку зимнюю одежду и вышел из номера. По коридору неспешно прогуливался дежурный, а у двери номера Лучисолы по бокам стояли два телохранителя при полном вооружении. Это было необычно и, вероятно, связано с утренним скандалом. Только вот непонятно — телохранители сейчас защищали девушку от всех или всех от девушки? Когда она меня за шкирятник тащила к себе в номер, громогласно выражая свое возмущение моими, по-сути, невинными словами, орчанка явно готова была разнести в пыль и брызги все препятствия, оказавшиеся на ее пути. Живые и не живые, одушевленные и не одушевленные.
Дежурному орку громко, чтобы услышали и те двое придверных, сказал о переселении в одноместный номер этажом ниже, и получил от всех напутственные ухмылки. Они, наверняка, дружно решили, будто правильно поняли, за какие такие заслуги меня одарили отдельной комнатой, пусть и пониже классом, чем на этом этаже. На самом-то деле переселение в апартаменты самой госпожи, если рассматривать его как поощрение, то наверное повыше одноместного номера будет. Только вот у меня нет никакого желания разбираться в видах поощрения постельных грелок. Разве важно на какую золотую блямбу повесили, а на какую только серебряную, если греют одинаково?
Уже на улице я все-таки не утерпел и оглянулся на последнее, совместное с орками, пристанище. Все-таки жаль мне расставаться с Лучисолой. Она — хорошая девушка, несмотря на взрывной и немного буйный характер. Сейчас даже смешно вспоминать, как она на меня обиделась в первый же вечер после дневного перегона от Воськи. А я так и не понял, в чем был неправ, не осознал даже то, что вообще обидел.
Меня тогда буднично послали помочь госпоже приготовиться ко сну.
Что я делал, когда меня дома посылали помочь сестренкам лечь спать? Расчесывал им волосы, надевал теплые носочки, если было холодно, укрывал одеялом и читал сказку. Здесь я ожидал чего-то подобного, кроме сказки. Мне казалось взрослой девушке сказки не интересны. Хотя вполне возможно придется почитать вслух на сон грядущий какой-нибудь рыцарский роман, в котором из рыцарского только титул главного героя, а в остальном сплошные охи и ахи в самой разнообразной обстановке. Причем не от специфических телодвижений, а просто от длинных и путанных размышлений героев, крутящихся в бесконечном цикле вокруг одной темы: «Ах, он меня любит! Ох, нет! Совсем не любит! Ах, она меня не замечает! Ох, посмотрела на меня как-то не так!». Тем не менее, ответственно заявляю — заснуть такие романы помогают не хуже мощных алхимических снадобий.
Мягко говоря, мои ожидания не оправдались. От меня ждали в первую очередь, помощи в... раздевании. Причем полном. До самой последней тряпочки-лоскуточка. Может у орков — это дело обычное, но для меня совершенно непривычное. Не то воспитание. Подглядывание за... м-м-м... слегка неодетой или совсем неодетой девушкой считается неприличным и стыдным делом. Дескать, нижняя головка настолько умнее головы, что все мысли исключительно о зверином — поесть, поспать, самку отколбасить.
У орков меня никто на тему морали и нравственности не пытал. Совершенно без задней мысли отправили именно услужить... так я понял. Девушка вела себя совершенно естественно, будто была в комнате с каменным големом — услужливым, ловким и абсолютно бесчувственным. Спокойно командовала где развязать шнурочек, где расстегнуть пуговицу, где освободить крючечек. Я помогал ей стянуть платье и нижнее белье: легкие штаны, лифчик и... трусики. С каждой снятой деталью одежды все ждал, когда мне скажут уходить, но... так и не дождался. Стоял, глядя куда угодно, только не на обнаженную фигуру, от которой, точно знаю, глаз отвесть не смог бы.
М-да. Растерялся немного, не зная как относиться ко всему этому. Решил не строить необоснованных предположений и не пытаться тут же завалить орчанку на широкую кровать в ее номере. Ну опыт же у меня какой-никакой есть. Я привык, приступая к раздеванию девушки уже заранее знать, что будет дальше. Причем знать, что и девушка хочет того же. А тут все непонятно. Начнешь эротические игры, вдруг по рукам получишь или вообще голову срубят за поползновения неприличные и покушения срамные на честь и достоинство невинной голубки выше меня ростом на пол головы и на треть шире меня в плечах? А мускулы на руках! Это нечто! Причем никакой мужеподобности. Все смотрится очень даже гармонично и женственно.
Пожалуй, поступил я правильно, что не полез лапать соблазнительную фигуру. Орчанка жестом отпустила меня восвояси, хоть и зыркнула провожая взглядом как-то странно оценивающе и слегка разочаровано. Наверное, показалось.
