Глава 5
Там вдали, за рекойЗакладывая в кормушки корм свиньям, Митяй думал о том, о чем вчера ему было думать лень: - «Лодка должна быть легкой и прочной». Самым прочным деревом под рукой у Митяя был дуб, но он еще не высох достаточно хорошо и потому весил немало. Имелся у него и карагач, мало чем отличавшийся по прочности от дуба и к тому же очень гибкий и упругий, но ему же не лук делать из него, а лодку. Самой легкой была пихта, но ей недоставало прочности. Вот на большую лодку она точно пойдет. Правда, если он обошьет ею борта, то их лучше будет потом обтянуть какойнибудь прочной кожей, пропитанной асфальтом. Решение пришло к нему довольно скоро и оказалось очень простым, стоило ему только войти во двор и взглянуть на свою «Шишигу». Увидев этого слоника, обвешанного дубовыми грузоподъмными механизмами, Митяй тут же широко заулыбался и даже хлопнул себя по лбу, после чего сказал своему псу веселым голосом:
- Крафт, у нас же есть будка от вездехода.
Да, действительно, это было самое лучшее решение, ведь прежний хозяин «Газона» сварил каркас будки из стальных труб прямоугольного сечения, потом обшил его фанерой, затем оцинковкой, толщиной в один и четыре десятых миллиметра, чтобы она и за сто лет в сито не превратилась, утеплил пенопластом и обшил изнутри уже диктом красивого, темновишневого цвета. Даже навскидку Михею сразу же стало ясно, что из этой будки он вполне сможет построить довольно вместительную и в то же время легкую лодкуплоскодонку с гребными колесами вместо винтов, причем их он сможет изготовить таким образом, что они пригодятся как в воде, так и на суше. Поэтому, не раздумывая ни минуты, он сел в «Шишигу» и поехал в свою мастерскую, прекрасно понимая, что сможет потом оббить металлический каркас тонкими дубовыми досками и от этого ровным счетом ничего не изменится. Прочность останется той же и может быть даже в том случае, если он обтянет будку шкурой носорога, та станет немного легче. Зато какихто двести пятьдесят килограмм для катера с колесами, это точно бараний вес, «Ижак» потянет его за собой играючи вместе грузом в полтонны, если не больше. Дело проверенное еще его дедом, который умудрялся на нем привозить с дачи семь мешков картошки за один раз.
Митяй загнал вездеход в мастерскую, но не набросился на него с отверткой и гвоздодером немедленно, а включил дизельгенератор, затем ноутбук и принялся, измеряя будку рулеткой, конструировать лодку. Впрочем, в данном случае слово конструировать вряд ли могло подойти, так как конструкция оказалась до безобразия примитивной. Он решил не мудрствовать лукаво, а поступить предельно просто и изготовить лодку прямоугольной формы, весьма смахивающую на плавающий танк «ПТ76», но с тонкими, металлическими колесами на спицах и лишь рассчитал, какой объем воды она должна вытеснять, чтобы обрести необходимую плавучесть. В итоге, после недолгих расчетов он выяснил, что если длина лодки составит четыре с половиной метра, ширина метр семьдесят, а высота борта пятьдесят сантиметров, то она удержит на плаву такой вес, который ему никогда не утащить на мотоцикле. Именно на лодку такого размера у него должно было хватить оцинкованного металла. Однако, немного подумав, Митяй первым делом принялся изготавливать еще одно очень нужное приспособление - вальцы для прокатки металла, то есть небольшой прокатный стан, с помощью которого, на горячую, он сможет получать листовой металл шириной в полметра.
Все нужные отливки у него имелись, главными из которых были два чугунных вала диаметром в двести десять миллиметров каждый, которые предстояло отжечь, как и все те отливки из чугунины, которые он собирался в скором времени пустить в дело. Еще у него были две прочные стальные стойки, мощный винт подъема, две плиты подающего стола, пара шестерен, а также заготовки для болтов и гаек. Вальцы, способные прокатывать заготовку толщиной в сорок миллиметров, работая напильниками, он собрал всего за неделю. Самой ответственной деталью в них была пара мощных шестеренок. Когдато он изготовил их модели, как и модели всех остальных деталей, из липы, разметив циркулем. Липовая модель, когда он ее собрал, работала прекрасно, превращая густо замешанное тесто в тонкие блины для лапши. Хорошо крутились и валы настоящих вальцов, он приводил их в движение большим, чуть ли не в рост человека, дубовым колесом с множеством рукояток, чтобы создать максимальный крутящий момент на понижающем редукторе. У большой шестерни было семьдесят два зуба, а у малой, на которую он насадил колесо, двадцать четыре, так что при диаметре приводящего колеса в метр восемьдесят, он мог создавать весьма большое усилие.
Настала очередь опробовать горн и вальцы, стоящие рядом с ним, в серьезном, ответственном деле. Митяй был неплохим слесареминструментальщиком, а вот кузнецом пока что никаким, но надо же когдато начинать. Он взял слиток размеров двадцать два на десять сантиметров, толщиной немного более тридцати шести миллиметров, нагрел его в пламени горна до яркоалого цвета и разрубил вдоль длинным, стальным зубиломножом с массивной ручкой, отлитым из самой прочной стали, на три части, после чего стал на горячую прокатывать обрубок через вальцы, вытягивая тем самым металл и в итоге, за пять заходов, подкручивая снизу винт, поднимающий нижний валец и подающий стол, получил пруток сечением десять на десять миллиметров, но длиной уже в семьдесят два сантиметра. После этого он в четыре захода, всякий раз мощно налегая на колесо, раскатал его в пластину толщиной в два с половиной миллиметра, шириной в сорок миллиметров и длиной чуть более семидесяти пяти - будущую заготовку для уголка. Именно из тонких уголков, для горячей штамповки которых Митяй также отлил оснастку, он решил сварить каркас своей будущей лодки и через три дня имел вполне достаточное количество уголка, пусть и не слишком длинного. Один из дизельгенераторов, тот, который побольше, на десять киловатт, оснащенный электросварочным оборудованием он немедленно перевез в мехцех и хотя электродов у Митяя было мало, всего три пачки, больше кладовщик не дал, он решил не жадничать и пустить их в дело немедленно. Ведь электроды он теперь точно сможет изготовить из мягкого железа. Все дело за обмазкой.
Ему очень хотелось осмотреться вокруг и особенно найти людей, а для этого требовался водоплавающий транспорт. Через две с половиной недели, еще до наступления холодов, лодка была полностью готова и хотя выглядела она неказисто, да, к тому же уголком наружу. Оцинкованный стальной лист он просто приклепал к уголкам, после чего спаял все швы латунью с помощью фефки, изза чего цинк обгорел. Увы, для газосварки нужен кислород, а его то у Митяя как раз и не было, но страсть к изготовлению всяческих поделок из металла, выручила его и на этот раз и он, покрасив лодку расплавленным гудроном, полученным из асфальта, чтобы не ржавела, остался доволен. Изнутри он укрепил лодку не только фанерой, но и брусками из пихты, самого легкого северного дерева. Колеса для своей лодкотележки, с квадратными спицами, он так же изготовил из металла и каждое состояло из двух узких металлических шин с приваренными к ним прутками, такого же сечения, как и спицы, восемь на восемь миллиметров. При этом на задние колеса, они были на треть шире передних, целых тридцати сантиметров в ширину, он установил тонкие, металлические лопасти. Колеса, как и корпус лодки, он тоже покрасил гудроном в черный цвет.
Лодка, по сути дела, была подвешена к металлической раме с колесами. Единственным ее недостатком, как тележки, была жесткая подвеска. Зато колеса имели большой диаметр, метр сорок сантиметров, а потом его шайтантелега имела неплохую проходимость, но в любом случае ее главное предназначение заключалось в преодолении водных препятствий и первое же испытание наглядно показало Митяю, что он сможет переплыть на даже такую быструю реку, как Мария. Установив на лодке мотоцикл и как следует закрепив его, предварительно сняв заднее колесо и установив на заднюю, разборную ось лодки звездочку, он на малой скорости поездил сначала по земле. Маневренность лодкотележки, конечно, оставляла желать лучше, слишком мал был угол поворота передних колес. Зато по прямой она могла ездить довольно быстро, но ведь не в этом же заключалось ее главное предназначение. Поэтому, сделав широкий круг, он решительно въехал в воду и поплыл по реке. Увы и ах, хотя Митяй и установил на лодку целых две рулевых лопасти, ее маневренность на воде тоже оставляла желать лучшего, зато, выкрутив ручку газа на полную, он убедился в том, что может хоть и медленно, со скоростью не больше семи километров в час, все же плыть вверх по течению. В общем теперь Митяй мог запросто форсировать такие водные преграды, как Мария, Нефтяная и Голышка, которую он переименовал в Митяйку.
Однако, он не стал перебираться на другую сторону реки, а лишь доплыл до Митяйки, там развернулся и поплыл назад, вполне доволен тем, как вела себя лодка на воде. Крафт на берегу бесновался и прямотаки выпрыгивал из шкуры, думая, наверное, что его хозяин таким образом решил вернуться в двадцать первый век, а его оставить в каменном, наедине с махайродами. В тот же день Митяй стал готовиться к экспедиции в горы за козочками. Для их поимки ему требовалась ловчая сеть и он стал плести ее из очень прочного лавсанового шпагата, поминая добрым слово Ашота Вартановича и его склад. В качестве приманки он намеревался использовать подсоленную дробленую пшеничную кашу с жмыхом, полагая, что козам такой корм понравится и они на него поведутся. Он уже успел обратить внимание на такую деталь, местная живность практически не боится не то что человека, но даже такие воняющие, грохочущие железные чудовища, как мотоцикл, автомобиль и человек с бензопилой в руках. Во всяком случае махайродов не оченьто испугала бензопила и ходу они дали только тогда, когда услышали предсмертный рев своего вожака. Вообщето, анализируя ту ситуацию, а также свою самую первую встречу с саблезубыми кошками, Митяй пришел к выводу, что охотятся они, как и львы, подкрадываясь к жертве и затем бросаясь на нее, а это прямо говорило, что преследователи из них никакие. Жаль только, что эти хищники не боялись человека и даже более того, считали его чуть ли не самой легкой добычей, хотя скорее всего они охотились в основном на копытных.
