Вот теперь, имея под рукой свою собственную домну, он точно сможет самым коренным образом изменить жизнь множества людей, ведь их мозг практически ничем не отличался от мозга современного человека, а если они от него чемто и отличались, то, наверное, не смотря на дикость, все равно в лучшую сторону. Что же, экологу Дмитрию Мельникову было чему их научить, как и лейтенанту Мельникову, уже успевшему покрошить немало народа и потому люто ненавидевшему всяческое бессмысленное насилие. Да, с этого дня он уже мог не рвать жилы и малость притормозить, но, тем не менее, все же принялся немедленно достраивать рядом с литейкой большую кузницу, а точнее настоящий механический цех. После того, как он установит на валы чугунные втулки и наденет на них медные цилиндры, а также поставит на них новую зубчатую передачу с металлическим зацеплением, его главный механический привод станет работать намного лучше и эффективнее. Железо есть железо и хотя на нем одном цивилизацию не построишь, Митяю было очень радостно, что оно имелось у него в достатке. Теперь он мог изготовить из него множество нужных и полезных вещей.
Механический цех Митяй тоже построил в рекордно короткие сроки, всего за месяц, так он уже набил руку в строительных и особенно грузоподъемных делах. Он даже присобачил к «Шишиге» спереди и сзади по Побразной опоре с блоками, а также небольшую поворотную стрелу сзади, так что с помощью лебедушки, трос которой был всегда смазан, мог поднять хоть черта весом в две с половиной тонны тонны. На всякий пожарный случай у него имелся запасной трос. Теперь его вездеход превратился еще и в подъемный кран, а при необходимости он мог превращать его еще и в колесный бульдозер, но в таком качестве ему еще не приходилось выступать. За всей техникой он ухаживал особенно тщательно и берег ее, как зеницу ока, ведь без нее он точно пропадет или на худой конец одичает. Пока что она его не подводила ни разу, но самое главное, собрав десять тонн нефти в том месте, где она выходила со дна реки, Митяй, после серии экспериментов, сумел получить из нее вполне приличное моторное масло, которое начинало пузыриться и терять вязкость только при температуре в сто девяносто градусов. А еще его масло было чистым, как слеза ангела. Нефтяные дела нравились ему все больше и больше. Очень уж много от них было пользы.
При этом он успевал заниматься огородом и полем. Почва на территории его латифундии оказалась на редкость плодородной и он не успевал поражаться, какие плоды созревали на распаханных им уже двенадцати гектарах. Помучившись с урожаем прошлым летом, он отвел под огород на треть меньше земли, но зато посеял куда больше зерновых и бобовых культур и они колосились вовсю. Особенно его радовали подсолнухи, шляпки которых достигали полуметра в диаметре, да, и кукуруза вымахала в два человеческих роста, но больше всего сердце Митяя грели громадные арбузы. Пока еще зеленые, они походили на полосатые пушечные ядра Царьпушки. Из них он собирался наварить сиропа и уварить его до состояния сахара или карамели, хотя имел куда более лучшее сырье для варки сахара. Среди семян красной свеклы ему попались шесть штук семян свеклы сахарной, которая, естественно, была полностью пущена на выращивание семян. В этом году он собирался получить с них намного больше семян, чтобы вскоре жизнь его сделалась совсем сладкой. Единственное, чего ему не хватало, так это второй пары рук.
Но все же больше всего Митяя радовало то, как быстро вырастали в горшках фруктовые деревца. Они уже достигли высоты в метр с лишним и будущей весной он намеревался высадить их в открытый грунт и прикидывал, где именно разобьет свой сад. Хорошо росли побеги винограда, выращенные из косточек и не смотря на то, что больше половины побегов загнулось, хотя он и не выносил их из комнаты, более сотни радовали его своими зелеными листочками. Рано или поздно он найдет дикий виноград и привьет их на него. Посеял он в этом году и небольшую плантацию табака, хотя никаких вредителей сельского хозяйства пока что не приметил. Табак вымахал знатный, высотой в человеческий рост и Митяй уже нанизал на тонкие ивовые прутики пару сотен листов и высушил в тени, хотя давно уже бросил курить. Вместо перекура он обычно спешил в свой свинарник, где у него подрастало двадцать семь молодых свинок, восемнадцать кастрированных поросят и один хрячок. По весне, он трижды устраивал пьяную охоту на диких свиней в заранее прикормленных местах. Для нее он нагнал литров триста крепкого самогона и трижды отвез на «Шишиге» в лес тонны по две силоса из топинамбура, хорошо сдобренного клубнями этого растения и картошкой, устроив для диких свиней настоящий пир с дармовой выпивкой.
Как он это и предполагал, те, вволю натрескавшись пьяного корма, попадали и уснули, после чего Митяй без особых хлопот отобрал самых молодых свинок и кабанчиков. Одного, самого толстого, он оставил на племя, а остальных безжалостно кастрировал, яйца скормил Крафту и сразу же поселил их отдельно, чтобы хряк их не опустил. После этого забот у него прибавилось, но зато теперь все, что хоть чуть подгнило или подвяло, он немедленно скармливал свиньям, для которых построил отличный свинарник с двойным полом. Нижний пол он не поленился застелить толстой плиткой из белой керамики, а поверх него настелил на дубовых лагах дубовые решетки. Помимо этого он сделал два просторных выгона, чтобы хрюшки могли принимать солнечные ванны. Поначалу Митяй думал, что дикие свиньи поведут себя агрессивно, но голод не тетка, мигом заставил их переменить свои взгляды на человека и его роль в их новой жизни в четырех кирпичных стенах. Когда после трехдневного поста он привез им здоровенное корыто сладкого корма, свиньи хотя и были дикими, мигом переменили к нему свое отношение. К лету же, после нескольких месяцев трехразового кормления, они подобрели настолько, что при виде него тут же начинали весело хрюкать.
Боровы набирали вес быстрее свиней, но зато им и жить осталось недолго и Митяй уже стал подумывать, что же он будет делать с таким количеством мяса. А еще он все чаще думал о том, как бы поскорее найти в степи коров с телятами и экспроприировать оных. Очень уж он соскучился по молоку. Правда, близость свинарника к дому ему довольно скоро стала надоедать и он решил перенести его подальше от него и поближе к Нефтяной, стену, отделяющую скотный двор от дома, снести, на месте свинарника построить Побразный двухэтажный дом, а посередине разбить палисадник и посадить несколько фруктовых деревьев. С домом, конечно, можно и не спешить, а вот строительством нового свинарника он занялся сразу же после того, как построил мехцех с кузницей, хотя еще и не оборудованной механическим молотом. Очень уж его доставала вонь, доносившаяся из свинарника. Митяй даже начал подумывать о том, а не перевести ли ему все свое керамическое производство на газовое отопление, ведь для этого всегото и требовалось, что построить рядом со свинарником биореактор и тогда он сможет еще и удобрять поля не навозом, а первоклассным гумусом.
Километрах в двух от дома, он нашел ровный участок, полого спускающийся к реке и тот его очень обрадовал тем, что слой плодородной почвы на нем оказался совсем тонким, всего сантиметров двадцать, а под ней лежала плотная, тяжелая, синеватосерая глина, похожая на сланец. Митяй, в числе прочего, отлил стальное лезвие, к которому прикрепил дубовый отвал, кронштейны, прикручивающиеся к раме, и клык, с помощью которых превратил свой «Шишигу» в колесный бульдозер и потому подготовил площадку под строительство скотного двора очень быстро. На этот раз он не стал делать мощного фундамента и, прокопав с помощью клыкарылителя канаву широкой в метр двадцать и глубиной в сорок сантиметров, забутил ленточный фундамент толщиной в полметра. После этого он разобрал стену и, добавив еще кирпича, окружил трехметровой стеной участок размером триста на шестьдесят метров, построив на нем новый свинарник, после чего разобрал старый и из этого кирпича построил на противоположной стороне еще и овчарню. Только после этого Митяй смог дышать в доме и во дворе полной грудью. При этом он не ругал себя за ту поспешность, с которой построил свинарник прямо у себя под окнами. В противном случае ему даже и не стоило заводить свинство, он просто зашился бы с ним. Правда, теперь ходить на скотный двор стало дольше, но зато он прямо там устроил свинскую кухню с несколькими бункерами для кормов и большой силосной ямой, а потому остался очень доволен.
Лето закончилось. Митяй собрал богатый урожай, наготовил припасов на зиму и даже стал подумывать о том, а не изготовить ли ему масличный пресс, тем более, что урожай подсолнечника он собрал просто офанаренный. Ведь все необходимые для этого заготовки, включая мощный стальной винт и чугунную гайку, он уже отлил, а масло ему срочно требовалось для многих дел. В первую очередь для выделки замши. За два года он уже успел изрядно обноситься и хотя ему еще было во что одеться, он даже связал себе новый свитер из шерсти Крафта, через несколько лет он точно останется голым. Поэтому, выкопав картошку и топинамбур, он хотел смотаться в горы, чтобы поймать там несколько молодых козочек и козлика, чтобы те не скучали, а попозже поохотиться на оленей ради замши, и на пушного зверя, меха ради. Без масла же замшу не выделать, а применять для масляного дубления соляровое масло он не хотел, боялся, что замша станет вонять соляркой. Готовился он и к выделки лайковой кожи и потому тщательно собирал каждую кучку, остававшуюся после Крафта, так как вычитал, что проще всего выделывать лайку с помощью собачьего дерьма. Жуть, конечно, но никуда не денешься.
