Владимир Прягин
Дурман-звезда
© Владимир Прягин, 2016
© ООО «Издательство АСТ», 2016
В тот день, когда заплакало солнце, я был на пути в столицу.
Мы шли на крейсерской высоте над раскаленной степью. Попутный ветер наполнял паруса, и корабль развил неплохую скорость – десять, а то и все двенадцать лиг в час. Капитан обмолвился, что если так пойдет дальше, то уже к вечеру мы достигнем предгорий. Среди пассажиров эта новость вызвала оживление; я же только пожал плечами. С одной стороны, меня в столице ждали дела, и разобраться с ними следовало как можно скорее. С другой – дела эти были такого рода, что любая задержка воспринималась как праздник.
Я стоял на палубе у перил и смотрел, как тень от корабля скользит по земле. Степь была ровной, только у горизонта виднелось несколько пологих холмов. Ветер гнал зеленые волны в белых клочьях ковыльной пены.
За моей спиной послышался детский смех, и сразу же кто-то проскрипел мерзким голосом:
– Юная леди! Ведите себя прилично!
Смех оборвался. Обернувшись, я увидел девочку лет восьми или девяти в сарафане и соломенной шляпке. Ее сопровождала пожилая аристократка. Впрочем, пожилая – это незаслуженный комплимент. Ходячая мумия – так, наверно, будет точнее. Лицо как застывший воск, глухое темное платье до подбородка и, несмотря на жару, перчатки. Худая и прямая как палка. С такой опекуншей, понятное дело, не забалуешь.
Малышка стояла перед ней, смиренно потупившись. Водила туфелькой по полу и молчала, изображая раскаяние. Из-под шляпки выбивались светлые локоны. Милейшее создание, в общем. Даже любопытно стало, что она могла натворить. Слишком резво скакала на одной ножке? Показывала язык рулевому?
Дослушав нотацию, девчонка подняла голову, и я удивленно хмыкнул.
Черты ее лица были совершенны. Такие бывают только у представителей древнейших родов, для которых чистота крови – навязчивая идея. Прежде я ни разу не видел, чтобы дети, рожденные в этих семьях, летали на обычных пассажирских судах. Древнейшие предпочитают личные яхты с толпой вооруженной охраны.
Сейчас телохранитель тоже имелся, но почему-то всего один – топтался поодаль и хмурил брови. Заметив, что я смотрю на девчонку, он сразу напрягся и стиснул рукоятку меча. Спасибо, хоть из ножен не вытащил. Я пожал плечами и отвернулся, демонстрируя безразличие, но мысли мои упорно возвращались к попутчикам.
Как эта малышка здесь оказалась? И где остальная свита?
Пожалуй, надо сразу оговориться – я не люблю загадки. Прямо-таки терпеть не могу. За последние полвека они мне надоели до зубовного скрежета. Но судьба рассыпает их передо мной, как пшено, и я, словно безмозглая курица, склевываю и склевываю по зернышку…
Наш корабль тем временем догнал одинокое облако и пристроился в его тень. На побережье, где воздух влажный, а небо низкое, особым шиком считается подняться до самых туч и царапнуть мачтой рыхлое брюхо. Но здесь, над горячей сухой равниной, этот фокус бы не прошел – облако, под которым мы спрятались, висело чересчур высоко. К тому же наши курсы не совпадали, и через минуту корабль выскочил из тени.
Я снова взглянул на пожилую даму и внутренне усмехнулся, увидев, как она достала из ридикюля «глазок». Золотое правило – если желаешь светской беседы, заговори о погоде. А если не знаешь, чем занять руки, возьми «глазок», посмотри на солнце и выдай что-нибудь о перспективах малого цикла. Желательно с умным видом, но это уж как получится.
Темное в серебряной оправе стекло, которым вооружилась аристократка, было овальной формы, размером чуть ли не в две ладони. Такое найдешь разве что в антикварной лавке. Нынешние модницы предпочитают стекляшки не крупнее медного пятака – их полагается носить на шее вместо кулона.
Старая карга достала чистый платочек и тщательно протерла «глазок». Поднесла его к лицу и поморщилась. Смахнула еще одну невидимую пылинку. Наконец, запрокинула голову и взглянула сквозь стекло на солнечный диск. Несколько секунд стояла как изваяние, недоверчиво щурясь. А потом вдруг взвизгнула совершенно по-бабьи.
Девочка в шляпке раскрыла рот. Для нее, похоже, стало сюрпризом, что опекунша умеет проявлять человеческие эмоции. Телохранитель, который до сих пор сверлил меня взглядом, резко обернулся и дернул из ножен меч, готовясь разить врагов на всех направлениях. Какое-то время он растерянно вертел головой. Затем, не обнаружив прямой угрозы, спросил осторожно:
– Леди?
Аристократка посмотрела на него, словно не узнавая, покачнулась и судорожно вцепилась в перила. С трудом отдышалась и прошептала:
– Плачет… О, боги, плачет…
Удивительно, но ее услышали, кажется, в самых дальних закоулках нашего судна. Буквально через минуту палуба кишела людьми. Здесь были все – от юнги до капитана. Даже кок в засаленном фартуке стоял среди пассажиров и, стиснув толстыми пальцами закопченное стеклышко, пялился в небо. Телохранитель, забыв про меня, тоже достал «глазок» и застыл неподвижно. И белокурая девочка, и матросы на мачтах, и рулевой, оторвавшийся от штурвала…
Я лихорадочно пытался соображать. Десятки и сотни мыслей – радостных и панических, дельных и бестолковых – пронеслись в голове за эту минуту, но главная из них сводилась к тому, что в столицу я уже не успею. Никак. Ни при каких обстоятельствах.
Потому что солнце не просто плакало – оно буквально рыдало.
На желтом диске виднелись черные пятна. Пять… нет, даже шесть были отчетливо различимы. Еще два я заметил, тщательно сфокусировав взгляд. И вроде бы совсем крохотная крапинка с краю, но утверждать не буду. Впрочем, неважно. Шесть крупных, с ума сойти! В прошлый раз было всего лишь три, и то ведь мало не показалось…
И, что хуже всего, самое большое пятно – точно в центре, как будто зрачок таращится с неба. Жутковатое впечатление…
Народ вокруг загомонил и задвигался. Кто-то выругался сквозь зубы, кто-то, кажется, начал читать молитву. Раздался истерический смех. Капитан насупился, спрятал в карман «глазок», больше похожий на окуляр от бинокля, и раздельно произнес:
– Господа!
Сказано было так, что все моментально смолкли. Только ветер шумел и скрипели снасти. Облако, с которым мы разминулись, медленно уходило на юго-запад.
– Господа, в свете вновь открывшихся обстоятельств мы корректируем курс и график движения. Ориентировочно через два часа совершим посадку.
– В Белом Стане, я полагаю? – вежливо спросил дородный купец в камзоле с серебряным знаком гильдии.
– Именно так, сударь. Это ближайший город в пределах двадцати лиг. Там мы переждем, пока все закончится.
– Но позвольте! – проскрипела старая опекунша, отойдя, наконец, от шока. – Мы ведь должны были сесть в предгорьях! Капитан, вы сами сказали, что к вечеру доберемся. А до вечера ничего не произойдет, я в этом совершенно уверена…
– Леди, – ответил тот почти ласково, – прошу вас, пересчитайте пятна. Если бы речь шла об обычном или хотя бы о большом цикле, я согласился бы с вами без колебаний. Но сейчас…
– Полагаете, не успеем? – спросил кто-то из толпы.
– Вынужден допустить такую возможность. И не хочу, чтобы это, – капитан кивнул куда-то наверх, и все невольно задрали головы, – застигло нас в чистом поле.
– Вы не понимаете! – Аристократка не желала сдаваться. – Нас ждут на причале в предгорьях сегодня ночью. Это вопрос жизни и смерти, задержка совершенно недопустима! В конце концов, мы заплатили за билеты большие деньги…
– Это вы не понимаете, леди, – очень спокойно произнес капитан. – При всем уважении к вам, я не могу подвергать опасности пассажиров. Что касается денег, то я при необходимости верну их вам до последнего медяка. Мы сядем в Белом Стане, это не обсуждается.
Старуха поджала губы и замолчала. Пауза, однако, продолжалась недолго. Вперед протолкалась бойкая девица с дурацким шарфиком – он был так густо разрисован фиалками, что рябило в глазах. Барышня, очевидно, хотела походить за знатную даму. Фиолетовый – цвет чести и благородства; королевский герб украшен фиолетовой розой. Наряд принцессы на последнем балу был выдержан в соответствующих тонах. Девушкам простого сословия розы, конечно, не полагаются, поэтому остаются фиалки.
– Капитан, капитан! – От избытка эмоций она едва не подпрыгивала. – Значит, у нас еще два часа до посадки? Ведь правильно? Тогда давайте сейчас устроим гадание! Ну в самом деле, господа, нельзя же пропустить такой случай!..
Я мысленно сплюнул. Ох уж эти ревнители народных традиций! При виде таких вот дамочек начинают чесаться руки – причем не только у меня (что, в общем, вполне понятно), но даже у братьев из храма Первой Слезы, уверенно идущих по пути к просветлению. Юмор ситуации в том, что до смены цикла осталось совсем немного, и вокруг сгущается сила. Значит, с гаданием что-нибудь может и получиться. Вот только это будет совсем не то, чего ожидает барышня. Принца на пурпурном коне она, во всяком случае, не увидит – это я могу гарантировать…
