– Арлинг! – молодой купец подошел так близко, что Регарди слышал, как билось его сердце. – Ты ничего не теряешь. Что невозможно, то невозможно, а что возможно, то возможно. Боги уже давно все решили, тебе осталось только превратиться в дракона… Наша жизнь единственна и неповторима, но бесчестит свое имя тот, кто оценивает ее слишком дорого. Настоящий воин рожден для того, чтобы погибнуть. В тебе нет страха смерти, это видно сразу, а значит, ты создан для того чтобы участвовать в боях Салаграна. И победа здесь не имеет значения. Даже если ты не дойдешь до конца, и будешь убит, это будет достойная смерть. Та, для которой ты был рожден.
Аджухам торжественно замолчал, взирая на него снизу вверх. Сам того не подозревая, он попал в унисон с тайными мыслями Регарди. Был ли это тонкий расчет или врожденная интуиция – Арлинг не знал, но в любом случае, мальчишка подметил все верно. Познать тайны серкетов было его мечтой с первых лет обучения в школе, но испытать близость смерти казалось куда заманчивей. В последние годы он сеял ее повсюду, но, как ни старался, не мог представить то, чему учила его Атрея, а позже иман. Смерть оставалась на недосягаемой высоте. Преодолеть тягу к жизни ему было не под силу. Она тянула назад и не пускала к Магде. Неужели дверь, которую он искал столько лет, вдруг оказалась так близко? И между ним и Фадуной стоял лишь его страх?
В таком случаем, ему оставалось только сказать «да».
– Я подумаю над твоим предложением, Сейфуллах Аджухам, – сухо ответил он. – Но пусть боги не вмешиваются. Они ничто не решают. Это будет моя воля. И судьба здесь тоже не причем.
– Как скажешь, – пожал плечами купец, с трудом скрывая радость в голосе. – Однако для раздумий у тебя нет времени. Бои Салаграна начинаются завтра. Поступим так. Приходи на рассвете к корме «Капля» у Северных Ворот. Человек по имени Азатхан будет забирать оттуда последних бойцов. Я скажу ему о тебе. Покажешь вот это кольцо, – Сейфуллах протянул еще теплую полоску металла, которую снял с пальца. – И не забудь надеть плащ с капюшоном. Азатхан – человек неместный, но лучше не рисковать. Вдруг тебя узнают. На следующие несколько дней ты станешь Гракхом из Флерии, капитаном из легендарной армии Жестоких. Это твой последний шанс, Арлинг. Главное – не сомневайся. У нас в таких случаях говорят: «Если можешь стать орлом, не стремись стать первым среди галок».
Вложив кольцо ему в руку, молодой Аджухам торопливо зашагал к выходу из Огненного Круга, откуда доносились тревожные голоса слуг, потерявшие господина.
В ту ночь Арлингу не спалось. Ему было тревожно не только из-за разговора с мальчишкой. Наказания за прогулы занятий, опоздание и плохое исполнение гарусты не последовало. Похоже, иман вообще уехал из школы, потому что остаток дня Регарди был предоставлен самому себе. Арлинг не мог сказать, что потратил это время с пользой. Он даже не помнил, чем занимался. Куда-то ходил, с кем-то разговаривал, что-то делал.
Ночь подползла незаметно, но облегчения и определенности не принесла. Школа Белого Петуха погрузилась в сон, который упорно обходил Регарди стороной. Как назло, он забыл закрыть ставни на день, и стены нещадно нагрелись, служа источником духоты, которая мешала заснуть. В конце концов, Арлинг поднялся и принялся мерить шагами комнату.
Балидет был на удивление тих. Шум города едва различался за шелестом садовой листвы и топаньем слуг, проверяющих фонари вдоль школьного забора. Их свет не достигал Дома Солнца, зато Регарди прекрасно слышал голоса ночной смены. Один из слуг, молодой нарзид, которого иман принял на службу месяц назад, пел, ничуть не смущаясь тем, что мог разбудить спящих.
– В саду моей жизни наступает осень, солнце мое клонится к закату…
Арлинг знал эту песню. Ее любил Джайп и часто напевал, когда готовил на кухне. Это была хорошая песня, однако из уст молодого человека, она звучала странно. Впрочем, ему следовало привыкнуть к тому, что в последнее время все было иначе.
Остановившись, Регарди, наконец, отыскал удобное положение и замер, уткнувшись лбом в еще теплую стену. Если не думать об имане, можно найти много причин участвовать в Боях Салаграна. Например, вернуть Сохо бой, который он должен был его халруджи. Отомстить за Финеаса. Побороться за право стать лучшим и – в случае победы – последовать за Беркутом в Пустошь Кербала. Однако все это не имело значения по сравнению с главным доводом, который не давал ему покоя. Смерть, забравшая Магду, никогда еще не была такой близкой. Она всегда ускользала, словно песок из зажатой ладони.
«Когда мы живем, смерти не существует, – говорил иман. – А когда смерть, наконец, появляется, уже нет нас». Учитель всегда умел подмечать очевидное, но на этот раз Арлингу должно было повезти. Его встреча со смертью будет неизбежной.
Почему-то вспомнилось, как однажды под утро он возвращался с очередного «задания» имана и наткнулся на Беркута, который плакал на заднем дворе школы. Это было так необычно, что Регарди долго не мог вымолвить ни слова. Ничуть не смутившись, Шолох вытер лицо и, как всегда, заговорил первый:
– Я никогда к этому не привыкну, – прошептал он. – Я знаю, как убить человека – быстро, медленно и мучительно. Я забрал много жизней, но каждый раз это происходит как впервые. Помню их всех. А ты, Ар? Что чувствуешь ты, когда убиваешь?
Регарди очень хотелось сказать правду и признаться, что он совсем не помнил своих жертв. Более того, не испытывал к ним никаких чувств. Ни до, ни после. Но Шолоху нужна была помощь, поэтому он соврал, придумав сказку о собственных душевных муках, которые не давали ему спокойно спать по ночам.
Беркут всегда был особенным. Возможно, неслучайно из всех «избранных» именно он оказался достойным Испытания Смертью. В свое время Регарди потратил немало времени на поиски причины, которая заставила имана выбрать Шолоха. А ведь она могла быть простой. Мальчишка сумел узнать о смерти то, что так и не открылось другим. И что до сих пор оставалось тайной лично для него, Арлинга.
Понимая, что в душной комнате ему становилось только хуже, Регарди вышел во двор и задумчиво побрел к будке Тагра. Он чувствовал, как по небу медленно ползла страдающая от полноты луна. В такие ночи крысолов обычно тоже не спал, тоскливо подвывая в небо. Мысль о Тарге согрела сердце. Все-таки они были отличной парой – слепой драган и стареющий пес, пугающийся луны.
Но в эту ночь крысолов загадочно молчал. На какой-то миг Арлингу показалось, что в будке никого нет, и что пес отправился бродить по саду – он любил это делать, когда был юн и полон сил. Однако молодые годы Тагра остались далеко позади, и по ночам крысолов предпочитал спать в будке, а не мочить лапы в ночной росе. Охваченный дурным предчувствием, Регарди опустился на колени и просунул руки в душную конуру. Почти сразу пальцы наткнулись на свалявшуюся шерсть пса. Ошибиться было трудно. Тагр был мертв.
Первая мысль, которая пришла в голову, была о том, что крысолова убили. Сразу вспомнился Сохо, который советовал ему избавиться от пса. Но исследовав тело Тагра, Арлинг не нашел следов насильственной смерти. Убийца крысолова был куда более могущественным, чем сын имана. Имя ему было – старость.
Регарди похоронил Тагра у заброшенного колодца за несколько часов до рассвета. Он уже очень давно не чувствовал себя в таком одиночестве. Ушел еще один друг, возможно, последний.
«Думая так, ты предаешь учителя», – прошептал кто-то в его голове, но Арлинг от него отмахнулся. У имана оставались его друзья-купцы, у него была Белая Мельница, был любимый сын Сохо и будущий Индиговый Ученик Шолох. Слепой драган – эксперимент, к тому же, неудачный, – был ему не нужен. Возможно, иман вовсе и не притворялся, когда говорил наместнику о том, что слепой ученик его разочаровал.
Итак, выбор был сделан. Арлинг примет участие в Боях Салаграна под маской Гракха из армии Жестоких. В конце концов, иман сам его учил, что если можно что-то сделать и обойтись при этом без слов, то нужно это делать молча и быстро. Регарди собирался последовать его совету, понимая, что лучшую часть его души победила слабейшая.
Он ушел из школы затемно, ненадолго задержавшись перед пустой комнатой учителя. Вариантов прощального послания было много: о том, что он ушел тренироваться в пустыню, отправился на дальние фермы, вызвался проводить купцов до Холустайских равнин… Все они предполагали несчастный случай, долгие задержки и возможное невозвращение. Но сделать выбор оказалось трудно. Везде чувствовалась ложь, которую учитель не заслужил.
Так ничего и не выбрав, Арлинг заставил себя развернуться и покинуть Дом Солнца. Как он думал – навсегда.
Школа спала. Он прошел мимо домов Полдня, Неба и Утра, в которых знал наизусть каждый камень. Прошел мимо кухни, откуда доносились ароматы теста, оставленного подниматься на ночь, проскользнул мимо садовой беседки, откуда раздавался храп Пятнистого Камня, обогнул скотный двор и псарню. Уйти оказалось не просто. Все было слишком родным и манило назад.
