– Идите, гражданин Янин, идите, – раздраженно бросил Смолин. – Вам тут больше нечего делать.
Пожав плечами, я двинулся в сторону выхода. Никто меня не провожал. Я брел словно сквозь туман в затхлом, пропитанном формалином воздухе морга, да и в голове моей туман стоял непроглядный…
По дороге мне встретилась давешняя сестричка, занимавшаяся поисками трупа. Она молча стояла в коридоре и смотрела сквозь меня.
– Тяжелая у вас работа, – улыбнулся я, пытаясь ее подбодрить.
– Нету его здесь… – рассеянно откликнулась девушка: похоже, она была в прострации.
– А где же он?
– Пропал… – Она отвернулась и украдкой перекрестилась.
– Найдется, – неуверенно возразил я.
Сестричка помотала головой:
– Негде ему тут быть, я у всех спросила… – упрямо повторила она.
Что-то слишком часто попадались на моем пути медальоны с логотипом «Мерседеса». Один такой похоронили вместе с Кеглей, другой, вероятно, до сих пор таскает на шее Насим где-нибудь у себя в Марселе, а третий был изъят у моего покойного «двойника». И что это? Изощренная рекламная кампания концерна «Мерседес-Бенц»?
Однако, каким бы странным ни казался этот внезапный наплыв медальонов, на фоне преследующих меня гораздо более странных обстоятельств он выглядел вполне безобидно. Так стоит ли переживать по этому поводу?
Слава богу, мои глюки наконец оставили меня в покое, и я решил прогуляться по свежему воздуху, чтобы окончательно выветрить их из головы и немного прийти в себя. Это подействовало. В голове моей прояснилось: я наконец-то четко осознал, что мне требуется медицинская помощь. Самому тут не справиться… Я просто-напросто болен, по-настоящему болен – вот в чем моя проблема. Хотя больным я себя совершенно не чувствовал, тем более психом… Но недаром же говорят, что настоящие психи никогда себя психами не считают. Я-то хоть немного сомневаюсь – может, со мной не до такой степени все плохо? Может, меня еще можно спасти?
Правда, лечиться от таких болезней бывает рискованно. Если бы я пошел сдаваться в психушку, там бы меня, конечно, приняли. Но оттуда, я слышал, потруднее бывает выбраться, чем из тюрьмы… Вообще-то, был у меня знакомый хирург, Леша, которому я когда-то помог решить одну проблему. Он тогда сказал, что я твердо могу на него рассчитывать, если меня вдруг здоровье подведет… В любом случае, он мог мне хотя бы что-то посоветовать, и я решился ему позвонить – благо его телефон был записан в моем мобильнике.
– Ну, и что ты от меня хочешь? – вздохнул Леша в ответ на мои жалобы и сбивчивые пояснения. – Чтобы я вскрыл тебе череп и посмотрел, что там не в порядке? Судя по всему, Валентин, тебе надо к психиатру.
– Понимаю, – согласился я, – но у меня нет знакомых психиатров.
– Я тебя познакомлю, – усмехнулся он. – Записывай телефон. Скажешь, что от меня.
– А это безопасно? – засомневался я. – В смысле – на меня смирительную рубашку не наденут?
– Ну, ты же вменяем? Зачем тебе смирительная рубашка? Просто сходишь к нему на прием, расскажешь о своих проблемах, а дальше видно будет. Может, это плевое дело.
– Плевое?
– Ты наркотики в последнее время не принимал?
– Нет.
– Точно не принимал?
– Точно.
– Ну, может, отравился чем-нибудь. Грибы не ел?
– Какие грибы, Леша! Я в последнее время вообще ничего не ел – не до того было…
– Ладно, не переживай. Он хороший специалист, разберется…
Меня эти слова обнадежили. Телефон психиатра я записал, но решил повременить со звонком, исподволь теша себя надеждой, что все еще как-нибудь само образуется… Вместо этого я позвонил Ольге. Во-первых, я обещал еще вчера сводить ее куда-нибудь пообедать, и надо было хотя бы извиниться за динамо, а еще лучше – искупить свою вину. Во-вторых, я и сам ужасно хотел есть. Но главная причина была, конечно, не в этом. Просто мне вдруг страшно захотелось ее увидеть, причем немедленно… С чего бы это? Наверно, я все-таки настоящий псих.
– Это опять ты? – закричала Ольга, не успел я сказать и двух слов. – Если ты от меня не отвяжешься, я позвоню в милицию!
– Что случилось?.. – оторопел я.
– Что случилось?! Да ты просто ненормальный!
Она повесила трубку.
Я стоял посреди улицы, растерянно глядя на свой мобильник, будто можно было что-то выведать взглядом у этого бездушного устройства.
Она сказала – «ненормальный». Неужто слухи могут распространяться с такой скоростью? Да и на кого мне грешить, на дружественного хирурга? Так она с ним вроде не знакома… Или тут что-то другое? Может, все уже давно от меня шарахаются, а я ничего не замечаю?..
Короче говоря, я поймал машину и поехал к ней. Даже если мне дали от ворот поворот, это еще не значит, что я не имею права хотя бы узнать причину отставки. А там посмотрим…
Дверь она не открыла.
– Оля, – сказал я, – чем я тебя обидел? Объясни, я ничего не понимаю.
Пробиваясь сквозь стальную преграду, мой голос вряд ли звучал убедительно.
– Вчера ты не был таким вежливым, – все же откликнулась она из-за двери.
– Вчера? – переспросил я. – Разве мы вчера виделись?..
– Уходи! – сказала она и вдруг разрыдалась.
Я молчал, совершенно не представляя, что делать, а она рыдала за дверью.
– Объясни… – попросил я, когда рыданья утихли и превратились в негромкие всхлипывания.
– Издеваешься?
Я вздохнул:
– Со мной вчера много чего произошло, да и сегодня тоже… Кроме того, я не совсем уверен, что был в здравом уме. Но даже если и не был – я бы скорее разбил себе голову о стену, чем обидел тебя. Здесь что-то не то…
Она молчала.
– Человек, которого ты видела вчера… был не я.
Это заявление вырвалось у меня прежде, чем я успел его обдумать. Достаточно ли я знал о теперешнем себе, чтобы утверждать такое?.. Все же надо было сразу звонить психиатру… Но если не я, то кто тут побывал? Мой двойник? Тот исчезнувший из морга труп? Хорошая отмазка… Я ведь даже тела его так и не увидел, хотя – что толку? Разве я мог доверять собственным глазам после всего, что со мной произошло?..
Она молчала долго, очень долго, однако спустя несколько минут я услышал тихое клацанье замка, и дверь распахнулась…
Глаза ее были красными от слез.
– Зачем ты морочишь мне голову? – Она смотрела на меня так, словно ожидала какого-нибудь подвоха.
– Оля, я вовсе не собираюсь морочить тебе голову, – сказал я. – Я просто не знаю, о чем ты говоришь… Расскажи, что вчера произошло? Пожалуйста…
Кажется, моя искренность подействовала. Ольга еще некоторое время напряженно вглядывалась в мое лицо, но затем отвела взгляд и отступила в сторону, пропустив меня в квартиру.
– То, что ты был пьян или наглотался каких-нибудь «колес», нисколько тебя не извиняет. Почему ты пришел после этого ко мне? Потому что я была замужем за наркоманом? Это что – карма такая?..
Ее слова напомнили мне недавний разговор с Гельманом о деньгах – то же «глубокое взаимонепонимание». Я решил, что пока мне не стоит заикаться о моих платонических отношениях с наркотиками. Казалось, кто-то наверху продолжает методично выворачивать мою жизнь наизнанку. И я вроде бы даже начал ощущать некую связность – некую единую нить в этих ущербных изнаночных переплетениях…
– Что у тебя с лицом? – спросила вдруг она.
– Ерунда… – отмахнулся я. – Расскажи мне, что было вчера. Я же должен хотя бы знать, за что вымаливать прощенье.
– Ты ворвался ко мне в квартиру, – сказала Ольга, и в голосе ее вновь прорезались нотки возмущения. – Ты… Ты вел себя очень грубо – чуть не сломал мне руку, когда я пыталась сопротивляться. Ты… ты угрожал убить меня, если я буду кричать…. – Лицо ее каменело с каждым словом, будто она проживала все это заново. Зато ее голос, наоборот, истончался и в конце концов стал рваться почти на каждом слове. – Ты… Это и в самом деле… как будто был… вовсе не ты, а кто-то другой… И этот другой «ты»… по-моему, настоящий психопат… Тебе мало?
– Немало, – признал я. – И что же я от тебя хотел?
– Что ты хотел? Ты меня изнасиловал.
– Что?! – воскликнул я, осознав, наконец, о чем она говорила.
– Получил удовольствие? – Ее губы истерично скривились.
– Я не мог этого сделать…
– Еще ты требовал отдать тебе медальон, который мы похоронили с Виталиком, – продолжила Ольга. Теперь ее голос был уже спокоен, словно она миновала критическую черту, после которой волна эмоций пошла на спад. – И ты просто взбесился, когда я сказала, что медальон в могиле, хотя прекрасно знал об этом…
– Вот видишь! Это не мог быть я!
– Конечно, я просто перепутала…
– Погоди… Ты сказала ему, где медальон?…
– Еще бы! Я сказала ТЕБЕ, где медальон. Ты же размахивал пистолетом у меня перед носом! Так романтично – в этом тебе не откажешь…
– Я? Размахивал пистолетом?
– У тебя что, раздвоение личности? – настороженно покосилась она на меня.
– Не то слово… У меня, похоже, не только раздвоение личности, но и раздвоение тела… – вздохнул я.
