Несколько сестер, опустившись на колени возле магического песка, разравнивали его, подготавливая. По тому, как слаженно они действовали, Ричард понял, что они все уже изучили оригинал «Книги сочтенных теней» – книги, которую он запомнил, будучи еще совсем молодым человеком. Он ожидал, что сестра Улисия, которая и привела шкатулки в действие, будет чертить все эти элементы, но вместо этого, по мере того как остальные сестры рисовали свою часть, сестра Улисия переходила от одного символа к другому и дорисовывала финальную часть, завершая этот элемент. Ричард понял, что в этом есть определенный смысл: видимо, не требовалось, чтобы символы и элементы были начерчены исключительно только ею, и это экономило значительную часть времени. Поскольку сестра Улисия лично заканчивала каждый элемент, Ричард предположил, что книга содержит ряд необходимых условий и требуется, чтобы участник был включен в этот процесс хотя бы так, что именно он заканчивает изображение каждой формы заклинания.
Она была тем лицом, которое призывало Оден. Она была претендентом. Однако Джегань присутствовал в ее разуме, и, таким образом, в конечном счете Оден будет контролировать он.
Ричард хорошо помнил, как много времени затратил Даркен Рал на все эти процедуры. А в исполнении сестер все происходило гораздо быстрее. Работая группой, они разделили все на простейшие операции.
Джегань снова подошел к Ричарду.
– Где Никки? – прорычал он, поблескивая своими черными глазами.
Ричарду было интересно, сколько времени пройдет, прежде чем он задаст этот вопрос. Все произошло даже скорее, чем он ожидал.
– Она содержится под стражей для тебя, как и было обещано.
Раздражение на лице Джеганя сменилось ухмылкой.
– Очень плохо, что ты так и не научился играть в Джа-Ла Д’Йин.
– Я разбил тебя.
Ухмылка Джеганя стала довольной.
– В конечном итоге – нет.
Когда император вновь принялся нетерпеливо мерить шагами пространство, сестра Улисия проверяла по книге составные части заклинаний, зачитывая относящиеся к делу тексты, когда это было необходимо. Ричард прекрасно понимал те элементы, которые они изобразили на песке. Часть из них отражали танец со смертью. Когда Даркен Рал впервые начертил их, они казались Ричарду таинственными и непостижимыми, но теперь их язык давно уже стал для него полностью осмысленным.
С каждой минутой Джегань выглядел все более и более раздраженным. И Ричард знал, почему.
– Улисия, – сказал наконец император, – я отправляюсь за Никки. Мне нет никакого смысла стоять здесь и смотреть, как ты работаешь. С таким же успехом я могу наблюдать за этим через твои глаза.
Сестра Улисия склонила голову.
– Да, ваше превосходительство.
Джегань вновь обратил взгляд к Ричарду.
– Где она?
Ричард сделал жест рукой одному из офицеров Первой когорты, стоявшему неподалеку, – человеку, которого Ричард держал наготове для этой цели. Здесь присутствовало всего несколько человек из Первой когорты, которые вместе с Ричардом ожидали появления людей Имперского Ордена. Они должны были охранять его до самого мучительного конца.
– Проводите императора в камеру Никки, – приказал офицеру Ричард.
Тот отсалютовал, приложив сжатый кулак к сердцу. Прежде чем уйти с сопровождающим, император с довольным видом повернулся к Ричарду.
– Похоже, ты проиграл этот финальный раунд в Джа-Ла Д’Йин.
Ричард хотел сказать, что время еще не вышло и игра не закончена, но вместо этого просто наблюдал, как император уходил, будто ожидая, что всерьез кошмар еще только начнется.
Кэлен молча стояла рядом с ним. И то, как она смотрела на него, вызывало у него беспокойство.
Зедд и Натан, похоже, затерялись в собственных мыслях. Верна казалась сердитой и огорченной тем, что дело дошло до этого. Ричард не мог упрекнуть ее. Кара стояла рядом с Бенджамином, и он держал ее за руку. Вместе со всей прочей своей свитой Джегань привел в Сад Жизни и Дженнсен. Императорская стража удерживала ее на противоположной стороне зала. Том не сводил с нее глаз. И она, в свою очередь, смотрела на него, не имея возможности сказать все то, что, несомненно, хотела.
Кара медленно подошла чуть ближе.
– Что бы ни случилось, Лорд Рал, я с вами до последнего вдоха.
Ричард ответил ей улыбкой признательности.
Зедд, находившийся неподалеку, кивнул, присоединяясь к словам Кары. Бенджамин слегка стукнул кулаком о грудь, поднося руку к сердцу. И даже Верна наконец-то улыбнулась и коротко кивнула ему. Они все были с ним.
Кэлен, стоявшая совсем рядом с ним, прошептала:
– Может, будет лучше, если ты просто возьмешь меня за руку?
Ричард не мог даже вообразить, как, должно быть, одиноко она чувствовала себя в этот момент. С тяжелым сердцем, от того, что так ничего ей и не рассказал, он взял ее за руку.
Никки сидела почти в полной темноте, на скамье, высеченной из того же куска камня, что и окружающие стены. Тамбур камеры имел второй уровень защиты и был запечатан щитами. Попасть в камеру или выйти из нее можно было только через систему двойных железных дверей. В этом месте содержались самые опасные заключенные – заключенные, способные управлять магией.
Трудно сказать, как много людей перебывало в этой камере, ожидая свидания со смертью или с чем-то похуже.
Никки расслышала шаги со стороны прихожей, между двумя железными дверями. Кто-то шел сюда.
Она прекрасно понимала, что это лишь вопрос времени, когда к ней явится посетитель.
Никки пребывала в состоянии абсолютного спокойствия. Она прекрасно знала, почему Ричард приказал Натану запереть ее в этой камере.
Она услышала, как щелкнул, открываясь, замок внешней двери, и металлический звук разнесся эхом по лабиринту низких коридоров. Она могла слышать, как кто-то ворчит, напрягая мускулы, чтобы открыть плотно сидевшую на заржавленных петлях дверь достаточно широко, чтобы можно было пройти. И когда затем через небольшое окошко во второй двери, ведущей в ее камеру, Никки увидела тени, она задула огонь лампы, стоявшей рядом с ней на каменной скамье, служившей здесь и кроватью, и единственным предметом меблировки.
Повернулся ключ, а затем щелкнул, открываясь, замок в ее камере. После долгого пребывания в полной тишине этот резкий звук показался необычайно громким. Как только дверь распахнулась, в проем хлынул свет фонаря. Пыль от ржавой двери поднималась вверх в его желтом свете.
Император Джегань пригнулся, перешагивая через высокий порог, и втиснулся внутрь через дверной проем. Никки встала.
Он был одет в безрукавный жилет, чтобы демонстрировать свои мускулы. Бритая голова поблескивала в свете единственного фонаря, который он принес с собой. Черные глаза казались частью кромешной тьмы этой пещеры в скале. И они заблестели, как только он увидел ее. Никки позаботилась, чтобы верх ее платья был достаточно открыт и Джегань получил что-то, привлекающее его внимание. Это удалось.
– Я так мечтал о тебе, дорогая, – сказал он, посчитав, что эти слова должны произвести на нее впечатление.
Он был всегда убежден, что его похоть что-то значила для нее, а недостаток воспитанности или сдержанности просто демонстрировал, насколько привлекательна она для него. Для Никки же это служило лишь доказательством того, что он был безнравственным дикарем.
Никки стояла гордо, молча, не пытаясь уклониться, когда Джегань приблизился к ней. Он обхватил ее мускулистыми руками за талию и крепко прижал к своему массивному телу, демонстрируя полное превосходство над ней, свою мужскую мощь и неоспоримую власть.
Никки не имела никакого желания затягивать эту встречу.
Она небрежно подняла руки, обхватывая его, и защелкнула Рада-Хань вокруг его бычьей шеи.
Он в замешательстве сделал шаг назад.
Никки знала, что он должен был ощутить силу кольца на шее, пронзающую каждую частицу его существа.
– Что ты сделала? – спросил он тоном, какого она никогда не слышала от него раньше, в котором ярость граничила с ужасом.
У нее не было желания обсуждать и этот факт, так что она посредством кольца просто заставила его прекратить разговоры. Если она знала Джеганя – а она его знала, – то сестра Улисия сейчас находится в Саду Жизни и готовится открыть правильную шкатулку Одена. И ей не хотелось, чтобы Улисия что-то пронюхала.
Джегань сгорал от нетерпения, стремясь добраться до Никки. Те ночные кошмары, которые Ричард слал на армию, беспокоили и мучили его, но те сны о Никки, которыми Ричард наполнял его ночи, превращали навязчивые мысли о ней в страсть, в манию, которая медленно разрасталась до такого размера, что стала почти невыносимой. Джегань и так постоянно желал ее, но после тех снов, которые приготовил Ричард, император не мог думать больше ни о чем другом, как только о том, чтобы овладеть ею.
Он был готов даже покинуть сестру Улисию во время ее работы, чтобы спуститься в эту подземную темницу и лично возвратить ее себе.
