– Пытались, но – увы… – развел руками паладин.
– Вот тогда весь квартал, где происходило сражение, бросили все, кто остался в живых, а горожане прозвал его Пустырем, – закончил вместо Грехема второй воин, за что получил хмурый взгляд товарища.
Во время разговора мы и не заметили, как дорога, вильнув немного вправо, вывела нас на широкий, хорошо освещенный перекресток, и паладины повернули налево, на узкую улицу, по обеим сторонам которой росли каштаны и липы.
Вскоре из-за очередного поворота вынырнула невысокая кованая ограда, а за ней небольшой скверик, в центре которого, над пышными кронами каштанов, возвышались три купола небольшой церкви с белыми стенами и высокими стрельчатыми окнами со стальными решетками.
– Это чтоб монахи ваши не сбежали? – кивнул я на окна, и Юлфен тут же отозвался коротким смешком.
Грехем же остался серьезен.
– Ну что, может, сам сбегаешь? – предложил он рыцарю. – А я с парнем тут подожду?
– Как скажешь! – безразлично пожал плечами воин. Но не успел он спрыгнуть с лошади, как с другого конца улицы послышались звуки шагов и голоса.
Не прошло и минуты, как из-за поворота показались пятеро стражников, облаченные в грубые серые штаны, красно-синие накидки поверх кольчуг и шишкообразные шлемы. В руках они держали алебарды, а за поясами у них висели дубинки и палаши.
Завидев нас, парни, не сговариваясь, двинули в нашу сторону, и я нутром почуял, что сейчас может случиться что-то неладное. Паладины тоже насторожились, подобрались – сон как рукой сняло.
– И кто это у нас тут в столь поздний час шатается по городу? – нагло поинтересовался подошедший первым стражник со свисавшими из-под шлема светлыми волосами.
– Может, ты глаза потерял или перебрал немного в каком-то гадюшнике? – процедил Юлфен, и рука его тотчас легла на рукоять меча.
– Это, наверное, ты потерял глаза, раз смеешь в таком тоне разговаривать со стражниками Его Величества! – возразил служивый, ударив древком алебарды о землю.
Его товарищи разошлись немного в стороны и теперь стояли к нам полукольцом, с алебардами наперевес, но, в отличие от заводилы, в этой шайке больше никто не ехидничал и не лыбился – все были очень сосредоточены. И отчего-то отводили взгляды. Но из-за слишком яркого света – как-то неудачно мы остановились – разглядеть толком их лица совершенно не получалось.
Юлфен вновь собрался огрызнуться, бросить в лицо наглому вояке какую-нибудь замысловатую колкость, но Грехем жестом остановил его. В руке паладин держал документ, который перекочевал от мага к лорду Хелингу, а после и к Грехему.
– У нас есть пропуск, – примирительным тоном отозвался воин.
– Возьми! – Говоривший стражник кивнул ближайшему своему товарищу, и тот после секундной заминки взял бумагу.
– Так-так, посмотрим, – пробурчал заводила, перенимая бумагу из рук сослуживца, и, даже не развернув, попросту разорвал ее надвое. – Убить их!
Рыцари, будто только и ждали этого, в следующий же миг, опередив врагов всего на какую-то долю мгновения, бросили коней вперед, на ходу выхватив мечи. Одному из стражников все-таки не повезло – замешкавшись всего на секунду, он был сбит с ног мощным лошадиным торсом, а копыта животины довершили дело, проломив ему грудь. А вот второй оказался проворнее и успел отпрянуть с пути несущейся смерти.
Однако и сами паладины рисковали оказаться на земле. Грехем все-таки сумел отбить сверкнувшие возле головы лезвие алебарды, а вот Юлфен словил скользящий удар по нагруднику, но все же в седле смог удержаться.
Моим противником оказался разговаривавший с нами вояка, который без слов с угрожающим рычанием, точно волк, ринулся в мою сторону.
Я спрыгнул наземь – на своих двоих чувствую себя как-то увереннее. Бродекс и меч уже были в руках – оружие мне вернули после схватки в замке графа… не помню, как там его – и оно уже было готово пить кровь врага.
Противник попробовал несколько раз достать меня выпадами с дальнего расстояния – его оружие ему это позволяло, – но я смог отбить его попытки и даже более того – попытался сократить расстояние между нами. Однако тот разгадал мой маневр, отошел на несколько шагов назад.
Тут мне впервые удалось перехватить его взгляд. Пустой взгляд. Зрачков совершенно не было, и это почему-то напугало.
Замешкавшись, я чуть не пропустил обманный выпад в лицо, но удача в этот раз была на моей стороне. Споткнувшись о криво выложенный и поэтому немного выпиравший вверх камень, я чудом разминулся со смертью и даже умудрился перерубить древко алебарды.
Враг, зарычав еще сильнее, отбросил бесполезный огрызок и схватился за палаш. Налетев резко и даже немного неожиданно, наградил меня градом ударов, некоторые из которых удалось отбить с трудом. Спустя несколько минут я выдохся почти весь. Рубаха прилипла к мокрой спине, с подбородка падали тяжелые капли пота, руки и ноги постепенно наливались свинцом, а противник хоть бы хны. Как огурчик, вертит мечом, будто заведенный, не зная устали. Мне то и дело приходилось разрывать между нами дистанцию – с этим парнем явно что-то было не так.
Бросив взгляд за спину врага, я убедился, что с паладинами все в порядке. Юлфен как раз отвел оружие противника в сторону, сбил его с ног толчком в грудь и заколол в живот, после чего бросился на помощь Грехему, который тоже был на своих двоих и сражался сразу с двумя.
А мой противник между тем все атаковал и атаковал. Нужно срочно что-то делать, иначе я скоро попросту не смогу держать оружие!
Собрав в кулак все силы, я впервые не отступил назад. Сделал вид, что собираюсь уйти влево, резко бросился в другую сторону. Подсев, перерубил опорную ногу врага, отскочил.
Упав наземь, он даже не выпустил из рук палаша. И хоть из обрубка вовсю била кровь – нормальный человек при таком ранении точно завопил бы или потерял сознание, – страж лишь продолжал упорно рычать и пытаться встать. На лице все то же выражение исступленной злобы.
Я оставил врага истекать кровью и бросился на помощь к паладинам. Не припомню, что именно я думал в тот момент, но, остановившись всего в нескольких шагах от дерущихся, метнул топор в спину ближайшему врагу.
Охнув то ли от боли, то ли от неожиданности, стражник застыл всего на миг, а после – его голова, отделившись от тела, покатилась по мостовой.
Грехем кивнул в знак благодарности, обернулся в сторону Юлфена, но и там уже все было кончено, и паладин, сделав контрольный удар в сердце, подошел к нам.
– Парни! Этот еще жив! – спохватился я и указал на моего недавнего противника. Мы тотчас бросились к нему, а он и дальше, с упорством настоящего гнома, лежа в огромной багровой луже, не бросал попыток оказаться на ногах.
Выбив ногой оружие из руки стражника, Грехем схватил его за волосы и, оттянув голову назад, открыл лицо и самое главное – пустые белые глаза.
– Порабощенный, – со вздохом проговорил паладин.
– Несчастный, – в тон ему поддержал второй воин, с сожалением уставившись на врага.
– Что с ним? Кто он? – не понял я своих спутников.
– Некоторые из культистов затуманивают людям сознание и заставляют делать то, что им необходимо. Таких несчастных называют порабощенными, – пояснил Юлфен.
Внезапно стражник попытался вырваться из рук Грехема, но тот был начеку – сразу же перерезал глотку.
– Зачем ты его? Может, вызнали бы что? – покачал головой я.
– Бесполезно, – уверенно возразил воин.
– Там! – крикнул Юлфен, указывая рукой нам за спины.
Обернувшись, мы увидели спину в черном плаще. Человек бежал со всех ног и, прежде чем скрыться за углом дома, круто развернулся на каблуках, взмахнул рукой. В уши тотчас ударил пронзительный свист, заставивший встрепенуться всех лошадей. Взбешенные от страха животные разбежались в разные стороны.
– Это кукловод! За ним! – спохватился первым Юлфен, но Грехем его остановил:
– Нет! Его уже не догнать – ему достаточно просто где-то притаиться, а потом в обратную сторону. И это еще в лучшем случае, а в худшем – новая засада!
Возразить на разумные слова товарища было нечего, и Юлфен понемногу потушил свой внезапный порыв.
– Что дальше делать будем? – развел руками я.
– Осмотрите тела. Может, найдется что-то примечательное, – подавая нам пример, распорядился Грехем.
После недолгого осмотра, когда все тела были аккуратно уложены друг возле друга, мы не обнаружили совсем ничего. У нападавших, помимо оружия, с собой больше ничего не имелось. И только ожоги клейма, выбитого на груди, вновь доказывали, что мы имеем дело с сектантами.
Паладины прочитали над каждым телом короткие отпускные молитвы. Вспыхивая золотистым светом, мертвецы один за другим бесследно исчезли, испарились. Даже крови не осталось!
– Теперь живо домой! Благо тут недалеко! – скомандовал Грехем.
– Что если на лорда напали? – припустил Юлфен.
– Он не маленький ребенок и сумеет за себя постоять, – возразил второй рыцарь. – Да и где его сейчас искать прикажешь? – развел он руками.
