– Его зовут Энцьян, – ляпнул он первое, что пришло в голову.
– Что? Кого?
Нужно было что-то говорить. Нужно было хоть как-то убедить мальчишку в том, что есть шансы спастись.
– Того, кто пытается что-то изменить. Что-то исправить. Того, кто собирает всех, кто пытается снять этот ошейник.
– И как? – в голосе Орда проскочило легкое удивление, соединенное с иронией. – У него получается?
– Пока это только начало. Но ошейники будут сняты!
Если бы у Оффенбаха была та уверенность, что сейчас звучала в его голосе…
– И как мне найти его? Этого вашего Энцьяна? Если он, конечно, существует?
– Он сам найдет тебя, будь уверен.
Мальчишка помолчал, раздумывая, а затем резко обронил:
– Я подожду его. Две недели. А если ничего не изменится – повторю свою попытку. И тогда меня уже никто не остановит.
Орд Цейн погиб через три дня. Участвуя в подавлении крестьянского восстания в небольшой безымянной деревушке, не увернулся от пущенного в голову камня из пращи…
Мадельгер так и не смог решить для себя, правильно ли он поступил, остановив Орда и помешав ему призвать саламандру…
* * *
Весы привезли раньше назначенного времени. Обещали доставить к понедельнику, а уже в полдень субботы к Бертвальду подошел худой долговязый кнехт:
– Доставили, господин мажордом. Все в лучшем виде привезли. И весы, и гири.
Бертвальд, издали наблюдавший за тем, как водяной маг прочищает засорившийся колодец, вздохнул:
– Сейчас пойду посмотрю. Где оставили?
Кнехт замялся, словно спросили его о чем-то неправильном, не подходящем для честного ответа:
– Так это самое… У ворот стоит…
В первый момент мужчина решил, что он ослышался:
– У ворот?! Почему не занесли?!
– Так это… Нельзя никак…
– Почему?!
Слуга почесал голову и вздохнул:
– Это так и не скажешь… Можа, посмотрите, господин мажордом?
И прозвучало в тоне, каким это было сказано, что-то такое жалобное, непонятное, что господин Шмидт не стал спорить, вздохнул только:
– Сейчас пойдем, подожди пару минут.
Из колодца вылетел вышибленный струей воды огромный ком зеленой тины, плюхнулся оземь, забрызгав с ног до головы дурную служанку, решившуюся поблизости посмотреть на работу Кеннига, и Ратила возмущенно заверещала. Впрочем, достаточно было одного взгляда колдуна, чтобы визг мгновенно стих.
Струя воды перестала бить из колодца как по волшебству (хотя почему «как»?), а маг склонился над тиной, что-то высматривая в ней. В любом случае больше Бертвальду следить было не за чем.
– Пошли, покажешь, что там с весами, – повернулся мажордом к слуге.
…Слова, чтобы высказать свои эмоции, мужчина подбирал очень долго.
– Заставь дурака Единому молиться… – Это была единственная приличная фраза, которую смог озвучить Шмидт, увидев весы. Рядом услужливо захихикали слуги.
Нет, конечно, вины кнехтов в том, что произошло, не было. Пожалуй, единственным по-настоящему виноватым был сам Бертвальд – надо было точно отдавать приказы и конкретно формулировать требования.
Весы были. Но какие?! Проще, пожалуй, было сказать, каких именно весов тут не было. В огромной куче, сваленной перед воротами Лундера, были всевозможные весы. Большие и маленькие, с чашами и на цепочках, на подставках и те, которые просто подвешивались… Не было только тех, за которыми, собственно, и посылали кнехтов – не было весов, на которых можно было взвешивать ведьм.
– И что это такое? – мрачно поинтересовался мужчина.
– Весы, – вздохнул слуга.
– Какие, к Единому, весы?!
– Все! – жалобно проблеяли ему в ответ. – Все, что по дороге нашли! А как набрали полную телегу, так вернулись.
– Не все! – возразил ему кто-то из толпы. – Говорят, в Ауриссе большие весы остались, на них человек поместится…
– Так их и надо было везти!
– Так что, у всех подряд весы отбирать не надо было? – неверяще поинтересовался кто-то из слуг.
Бертвальд сдавленно застонал.
– Не надо! Верните все хозяевам, извинитесь и привезите весы для ведьм!
– А, это которые показывают, пятьдесят килограмм или больше? – наконец догадался долговязый.
Шмидт закрыл глаза. Попытался успокоиться. Получилось, хотя и с трудом.
– Именно. Нужны весы для ведьм. И гири. Тоже для ведьм. И никакие иные.
Кажется, после точной формулировки кнехты, наконец, поняли, что от них требуется. Один побежал за лошадью с телегой, второй – принялся ковыряться в сваленной у ворот куче, пытаясь вспомнить, какие весы у кого отобрали…
А Бертвальд… Бертвальд пошел дальше заниматься делами насущными. У него на сегодня была еще куча хлопот. Для начала хотя бы посмотреть, как там те две «ведьмы» и что с Селинт и монахом. Конечно, надежды на то, что священнослужитель уже смог изгнать саламандру, мало – это и у опытного экзорциста отнимает несколько дней – но проверить стоило. А вдруг?
* * *
Пять лет назад
Свет практически не проникал через крошечное окошко у самого потолка, так что травы приходилось подбирать чуть ли не по запаху. Пожалуй, Бертвальд и сам не мог сказать, почему он предпочитает одни средства другим. Стоило коснуться рукой тонких стебельков, провести ладонью над настоями, и лекарь безошибочно определял, что может помочь сейчас… Хотя, впрочем, какой из него лекарь?
Какой вообще может получиться врач из мальчишки – конюха, так и не научившегося толком читать? До войны дядька Альфштейн показал основы грамоты, научил кое-как царапать свое имя да по слогам разбирать, что написано на бумаге, вот, пожалуй, и все… Но ведь получился какой-то! Причем, кажется, не совсем безнадежный, если даже госпожа Аурунд, чтоб ей Тот, Кто Всегда Рядом, пятки почесал, иногда приказывает составить освежающие и успокаивающие напитки.
У Адельмара Сьера снова был жар. Слабо зажившие раны кровоточили, справиться только своими припарками Шмидт не мог, а обратиться к госпоже Селинт… Ее он, конечно, боялся не настолько сильно, как Кеннига – ничего ж опасного в способности лечить открытые раны нет, правда? – но при этом общаться с ней опасался.
Парнишка сменил смоченную уксусом тряпицу на лбу у пленника и осторожно принялся снимать с ран побуревшую от сукровицы корпию. Нити пристали к коже, и кое-где приходилось отделять их очень осторожно. Когда Адельмар в очередной раз тихо зашипел от боли, травник вздрогнул, выронил грязный комок.
– Н-не обращай внимания, – через силу выдохнул Сьер.
Бертвальд отвел взгляд:
– Я постараюсь.
– Ты… главное, не молчи… Можешь что-нибудь рассказать?
– Что? – в голосе лекаря зазвенела тоска.
– Что угодно… Лишь бы отвлекало…
Если бы Бертвальда спросили, он бы рассказал, что и сам с удовольствием послушал бы все что угодно, лишь бы отвлекало. Лишь бы не видеть этих стен, не чувствовать холод ошейника на коже…
Рассказывать? О чем? Разве что…
– Последний месяц среди пленников ходят слухи о некоем Энцьяне…
– Энцьян? Горечавка? Странное имя…
– Скорее, это прозвище, милорд… О нем ничего не известно, ни кто он, ни откуда… Ни даже кто скрывается под этим именем. Просто говорят… Говорят, что он… против госпожи Аурунд, чтоб ей… спалось крепче… Он собирает тех, кто не боится сразиться с ней, и когда будет достаточное количество людей, он поможет освободиться… Еще говорят, что он управляет огнем и способен повелевать саламандрами…
– А это, наверное, чтоб было удобнее меня гонять, правильно? – насмешливо фыркнул мужской голос от двери.
Бертвальд вздрогнул и выронил пузырек со смесью из молока, соли и тертого лука, которой собирался смочить повязку. Флакончик раскололся о каменный пол, и по камере потекли непередаваемые ароматы. Стоящий на пороге Винтар поморщился и криво усмехнулся:
– Так я слушаю, слушаю. Что там насчет управления саламандрами?
– Н-не знаю…
– Понятно, – мрачно буркнул маг. Похоже, перепады настроения для него были делом самым что ни на есть обыкновенным. – Все как обычно – никто ничего не знает…
– Зачем он вам? – тихо поинтересовался Адельмар.
Он попытался сесть, но лекарь вцепился ему в плечо:
– Лежите, милорд, вам нельзя вставать!
Если мага и зацепило, как Шмидт обращался к пленнику, вида он не подал. А может, действительно пропустил мимо ушей:
– Кто именно?
– Энцьян.
– Думаете, он существует, – хмыкнул колдун. – Это все выдумки тех, кто боится сам делать хоть что-то.
– А разве можно что-то сделать?! – сорвался на крик Бертвальд. – Если ошейник душит за одну только мысль?!
– Ну, он же делает. Ваш Энцьян. – Кажется, колдун откровенно издевался. – Если он, конечно, существует.
– Он существует! Слышите?! Существует! – лекарь забыл про всякий страх. Ему почему-то было очень важно убедить Кеннига в своей правоте. Пусть даже сейчас выгодней бы было, если б ледяной колдун ему не поверил…
А может, он убеждал не Винтара, а себя?
