– Жена, как ты себя ведешь? – возмутился Азиз, но как-то не особенно смело. – Это сын уважаемого торговца, и сегодня он мой гость. Дай нам войти и принеси розовой воды для умывания. А потом мы съедим молодого барашка и хабу.
– Кукиш мой съешь! – от высоких нот Фарихи у Арлинга заболело в ушах. – Раскомандовался! По кабакам шляться ты горазд, а денежку домой принести, так об этом у тебя ни одна мысль не шевелится! Пьяница!
Тут женщина замолчала, но лишь для того, чтобы закричать с новой силой.
– О Великий Омар! Он еще и слепой? Ты совсем ум потерял, Азиз! Калеку в дом звать все равно, что перед бедой двери открывать. А ну отойди от моего мужа, мальчик, иди своей дорогой, нечего здесь в гости напрашиваться.
В грудь Арлинга уперлась маленькая, но сильная ручка, настойчиво толкнувшая его назад. Очевидно, что главным в семье все-таки был не Азиз.
– Милая, чего ты расшумелась так, – произнес кучеяр, и в его голосе послышались заискивающие нотки. – Нил переночует у нас всего одну ночь, а завтра мы пойдем искать его отца. Кажется, его схватила стража, надо бы помочь, вместе не один ар прошли…
Зря Азиз сказал про стражу, потому что при упоминании о ней в женщину вселились бесы.
– Только с ворьем нам еще связываться не хватало! Ты дурак, Аз, и всегда им был! А ты, урод, пошел вон! Нечего к моему мужу приставать. Может, он и не слепой вовсе, а притворяется только, эти проклятые драганы на все способны.
За свою честь полагалось вступиться, но Арлинг уже понял, что прервать поток брани ему не удастся. Поэтому он молча отступил, потянув за рукав Азиза.
– Слушай, ты извини… – промямлил кучеяр, и Регарди все понял.
Арлинг, у которого было все хорошо, появлялся лишь на короткие мгновения, по большей части, уступая место Арлингу, у которого было все плохо.
– Нет, это ты извини, – вздохнул он. – Не стоит ссориться из-за меня с женой, она у тебя суровая.
– Да, ты прав, – подхватил Азиз, отходя с ним подальше от разгневанной кучеярки. – Во дворце сейчас неразбериха творится. Знаешь, как поступим? Давай завтра у этого же фонтана встретимся? А я за ночь подумаю, что можно для твоего отца сделать. Идет?
– Идет, – быстро согласился Арлинг, услышав вздох облегчения. Он его понимал. Нет ничего тяжелее для совести, чем невыполненные обещания.
– Азиз, если ты сейчас же не пойдешь домой, будешь ночевать на улице!
– Иду, медовая моя! А ты… У тебя есть деньги на гостиницу?
– Да, конечно, – соврал Арлинг, – не беспокойся за меня. Завтра увидимся.
– Хорошо. Спокойной ночи, Нил!
– И тебе тоже, Азиз.
Ворота заскрипели, закрываясь за кучеяром, когда Регарди в голову пришла мысль, которая была самой удачной за весь вечер.
– Азиз, постой! У меня есть одна просьба…
– Денег ему не давай! – голос кучеярки был остр и безжалостен. Им можно было резать мясо и пилить деревья.
– Да, Нил? – робко спросил Азиз, с трудом скрыв нотки разочарования. Видимо, кучеяр уже сделал выбор в пользу хорошего расположения супруги.
Они оба знали, что встречи утром у фонтана не будет.
– Далеко ли отсюда дом имана? – спросил Арлинг, уцепившись за вновь зародившуюся надежду.
– Кого?
– Мистика, мудреца местного. Он должен в этом районе жить. Вроде как знахарь, мой отец его еще иманом звал. У него где-то здесь дом.
– Хм, есть у нас такой чудак на улице. Правда, где его дом, не знаю, но в конце квартала находится школа. Говорят, она принадлежит ему. Тебе, наверное, туда.
– Наверное, – согласился Арлинг, понимая, что найти дорогу сам он никогда не сможет. Его передвижения были ограничены фонтаном, шум которого успокаивал и отвлекал от тревожных мыслей. И рядом был только один человек, который мог ему помочь. И хотя он ожидал услышать в ответ вопли Азизовой жены и его быстрый отказ, но, как ни странно, кучеяр согласился.
– Фариха, я буду через десять минут, чтобы ужин горячий был. Пойдем.
Кучеярка еще кричала им вслед, угрожая мужу не пустить его ночевать, но торговец куда-то свернул, и вскоре ее голос затих.
Школа действительно оказалась рядом.
– Давай, парень, дальше сам, – сказал Азиз и, похлопав его по плечу, быстро зашагал прочь. Видимо, боялся, что Регарди попросит его о чем-нибудь еще.
Арлинг не знал, сколько было времени, но, вероятно, далеко за полночь. Теперь, когда он снова остался один, мысль попросить помощи у имана уже не казалась столь трезвой и умной. Внезапно ему стало страшно. Ночная улица была богата незнакомыми звуками и странными запахами. Особенно настораживали шорохи – будто подолы чьи-то длинных одеяний волочились по дороге, собирая за собой горстки песка и пыли. Шагов слышно не было, зато вздохи и стоны мерещились со всех сторон. Сразу вспомнились сказки Нуфа о местных духах – пайриках, которые высасывали кровь у путников и бродяг. Да и пахло сейчас по-особенному. Солнце скрылось, и дневные запахи преобразились, обретя холодные, чужие нотки. Даже сады, которых на улице было много, благоухали иначе – враждебно и предупреждающе.
За массивными воротами царила тишина. Ему показалось, что он стоял на краю пропасти, которая поглотила в себя все звуки мира. Только его дыхание и пустота. Решившись, Арлинг поднял руку и постучал, удивляясь молчанию собак. Утром их лай был слышен еще издалека. Может, они отвязаны, и это не пайрики ползли по дороге, а мягко ступали когтистые лапы псов, готовых разобраться с непрошеным гостем?
Дверь открылась неожиданно, с лязгом, и Арлинг, не удержавшись, сделал шаг в сторону. И непременно упал бы в канаву, если бы чья-то рука не придержала его за рубаху.
– Спасибо, – смущенно пробормотал он, ощупывая ногой край ямы. – Прошу прощения за поздний визит, но у меня есть дело к иману. К сожалению, оно не может ждать до утра. Я племянник Абира Регарди, его друга, мы приходили сегодня днем. Не будете ли вы так любезны…
– Я тебя помню, но любезным быть не хочется, – сказал человек, и Арлинг почувствовал, как у него поползли мурашки по коже. Мистик говорил по-прежнему чисто и без акцента, но от его голоса становилось не по себе. От него пахло чем-то сладким, словно иман недавно съел пирожное и обсыпал себя сахарной пудрой. Но за этим ароматом – легким и домашним, скрывались более тяжелые запахи. Кислым мог пахнуть метал, и Арлинг предположил, что иман вооружен клинком, а еще от него разило моханой, что не удивляло. Похоже, все кучеяры были отъявленными пьяницами, даже мистики.
– Простите! – спохватился Регарди, поспешно склонив голову. – Я был бестактен с вами утром, и хотел принести извинения.
– Не стоило себя утруждать, – сухо произнес иман. – Если это все, что привело тебя в столь поздний час, то…
– Нет, не все! – поспешно перебил его Арлинг. – Понимаете… Вы, наверное, обижены, что мы не пришли к вам на ужин, но… Абира схватила городская стража, и боюсь, ему грозит виселица. Кто-то из каравана узнал его и рассказал о нем Аджухамам. Если бы вы могли убедить купцов, что Абир простой торговец, а не грабивший их пират, мы были бы перед вами в неоплаченном долгу. Вы влиятельный человек, иман, вас должны послушать. Знаю, прошу о многом, но… мы в долгу не останемся! Абир хороший человек.
– Да никто не сомневается в том, что он хороший, – усмехнулся иман. – Но я не знаю, ни одного купеческого клана, который не точил бы на него зуб. В свое время он сильно обидел Аджухамов, а они злопамятны. Впрочем, ты напрасно беспокоишься. Твой дядя был у меня пару часов назад. У него так ловко подвешен язык, что, я думаю, ему было нетрудно убедить всех в своей непричастности к доблестной фамилии Регарди. Он попросил в займы пару верблюдов, ну и денег, конечно. Абиру деньги всегда нужны. Он не говорил тебе, что должен мне пять тысяч султанов? Второй год отдает.
Радость от того, что Абир сумел выбраться, быстро сменилась тревогой. Наверное, дядя уже давно искал его по всему городу. Эх, не стоило далеко уходить от той ямы…
– Кстати, этот хороший человек не забыл и про тебя, – продолжил иман. – Он просил передать, чтобы ты дожидался его возвращения в таверне «У Зимрана». Она недалеко отсюда, на соседней улице. Твой дядя собирался договориться с хозяином, прежде чем уехать из Балидета.
– Уехать из города? – переспросил Арлинг, не совсем понимая имана.
– Что очень разумно с его стороны. Балидет сегодня – это город Аджухамов. Ему удалось их провести уже два раза, но на третий трюк может и не сработать.
– Он не мог уехать! – Регарди и не заметил, как произнес мысли вслух.
– Абир покинул город с шибанскими купцами еще до заката. Сейчас, наверное, к Холустайскому ключу подъезжает.
Должно быть, Арлинг молчал слишком долго, потому что иман нетерпеливо произнес.
– Послушай, парень, я хорошо отношусь к роду Регарди, но стоять здесь всю ночь не собираюсь.
