Ознакомительная версия.
«В другой раз, брат», – сказала Гвен, подчеркивая слово «брат».
Слова Гвен успокоили Кендрика, и он ослабил бдительность.
Девушка повернулась к Тирусу, решив прогнать этого человека из города.
«Кендрик – мой настоящий брат», – сказала она дяде. – «Он мне такой же родной брат, как и все остальные мои братья. И если бы он попросил у меня королевство, я бы с радостью отдала его ему».
Гвен вздохнула.
«Но мой отец хотел, чтобы правителем стала я, и Кендрик уважает его решение. Я тоже его уважаю, независимо от того, нравится ли мне эта роль или нет. Тебе бы тоже следовало уважать желания своего старшего брата. Он был тебе хорошим и добрым братом. Неужели ты думаешь, что ему было бы приятно стать свидетелем всего этого сейчас?»
Тирус смотрел на нее, и Гвен видела, что он то и дело сжимает и разжимает челюсти. Было очевидно, что он вне себя, поскольку не ожидал, что все окажется настолько сложным.
«Моего брата ничего не волновало, кроме трона», – мрачно произнес Тирус. – «И его самого».
«Именно поэтому ты пытался убить его?» – мешался Годфри. – «Я помню тот пир ночью, в твоем замке. Яд, предназначенный для нашего отца, убил твоего собственного сына».
Тирус рассвирепел.
«Я бы задал тебе порку, если бы мог, мальчишка».
«Это твой отец пытался отравить нас», – выкрикнул какой-то солдат рядом с Тирусом. – «Тот яд убил нашего брата».
«Теперь у меня только четверо сыновей вместо пяти, благодаря ему», – добавил Тирус.
Гвендолин пристально посмотрела на четверых воинов, которые стояли возле Тируса. Каждый из них поднял забрало, и она узнала их со времен своего детства. Ее четыре двоюродных брата. Они были практически ровесниками ее братьев, и Гвен удивилась, увидев, что они все так выросли. Она стали настоящими рыцарями. Жаль, что они приходятся сыновьями такому человеку, потому что когда-то ее кузены были хорошими людьми и были близки ей, как родные братья.
«А что с твоей дочерью?» – спросил Рис.
Тирус посмотрел н него. Возможно, в эту минуту он вспомнил о привязанности Риса к девушке.
«Она тоже жива», – неохотно ответил он.
«Значит, дочь не стоит того, чтобы о ней упоминать?» – спросила Гвендолин. – «Так ты представляешь справедливость в своем королевстве?»
Тирус бросил на нее сердитый взгляд.
«Женщины являются собственностью», – ответил он. – «Твой отец поступил глупо, назвав тебя королевой, попытавшись поднять женщин выше, чем они того заслуживают».
Теперь пришла очередь Гвен покраснеть, но она заставила себя сохранить ясную голову.
«Я – Королева», – сказала она. – «И ты ничего не можешь с этим поделать».
Тирус покачал головой, и впервые улыбнулся, хотя его улыбка скорее напоминала ухмылку.
«Неужели ты не видела мои силы, выстроившиеся за твоими стенами? У меня вдвое больше людей, чем у тебя. Все закаленные воины Верхних Островов, которые всю свою жизнь провели на открытом воздухе, под морозными дождями и на холоде, которые спали на камнях и не знали роскоши. И они верны мне до конца».
«Это очередной пример твоей доброты и справедливости?» – спросил Годфри.
Тирус покраснел, застигнутый врасплох.
«Эти люди станут убивать по моему приказу», – продолжал он. – «Я сделал вам щедрое предложение. Я не буду его повторять. Отрекись от трона в мою пользу, и я позволю вам жить. Брось мне вызов – и наши люди уничтожат вас. Я даю тебе одну ночь, чтобы принять решение. Ты дашь мне ответ на рассвете, иначе станешь свидетельницей последнего разрушения твоего города. И я возьму Западное Королевство силой».
Тирус развернулся, чтобы уйти, но не успел он этого сделать, как Гвендолин сделала шаг вперед и крикнула:
«Дядя! Ты можешь получить ответ сейчас, если хочешь».
Тирус остановился и повернулся к ней с довольным видом. Он улыбнулся, очевидно, приготовившись принять ее уступку.
«Ты всего лишь хвастун и трус», – сказала Гвен. – «Мой отец смотрит на тебя сверху с презрением. Никогда больше не входи в эти ворота. Если ты это сделаешь, ты встретишься с армией мечей, которые отправят тебя назад в Верхние Острова с позором».
На лице Тируса появилось удивление. Было очевидно, что он не ожидал такой силы и вызова от женщины. Он неодобрительно покачал головой.
«Ты торопишься с выводами», – сказал Тирус. – «Правителю это не пристало».
«Нерешительность тоже не пристала правителю», – парировала Гвен. – «Так же, как жадность и меркантильность, особенно когда они направлены по отношению к его собственной семье».
Лицо Тируса помрачнело.
«Ты – молодая глупая девчонка. Из уважения к твоему отцу я дам тебе одну ночь, чтобы ты подумала над своими необдуманными словами и позволила своим советникам переубедить тебя. Я с нетерпением жду твоих извинений и капитуляцию утром».
Тирус и его свита развернулись, оседлали своих коней и поскакали прочь. Когда они уезжали, Гвендолин заметила на лицах своих кузенов нечто вроде извинения за своего отца и признаки того, что они близки ей, как когда-то в детстве.
Вскоре их группа скрылась из вида, проехав через ворота Силесии.
«Опустите ворота», – приказала Гвендолин.
Несколько воинов бросились вперед и опустили тяжелые железные решетки. Вскоре повисла тишина, внутренний двор был покрыт отпечатками копыт в пыли.
Гвендолин повернулась и посмотрела на присутствующих, и они посмотрели на нее. Все они стояли потрясенными в этой утренней тишине.
«Ты хорошо поступила», – сказал Кендрик. – «Наш отец гордился бы тобой».
«Он – свинья», – сказал Рис. – «Лжец и бахвал».
«Он всегда стремился свергнуть нашего отца с трона», – произнес Годфри. – «Теперь, когда он мертв и нам угрожает Андроникус, он увидел в этом шанс для себя получить трон».
«У него нет законного права», – сказал Абертоль.
«Но у него есть люди», – мудро заметил Срог. – «Конечно, мы можем защищаться. И мы будем. Наш город предназначен для того, чтобы выдержать осаду. Но после нападения Империи наша оборона серьезно ослаблена. К несчастью, он выбрал идеальный момент, когда мы слабы и уязвимы».
«Каковы шансы?» – спросила Гвендолин.
Срог скривился.
«Мы можем сдержать десять тысяч человек», – ответил он. – «Какое-то время. Мы можем убить достаточное количество его людей. Но мы также потеряем и большинство наших людей, в конце концов. Стратегически прямо сейчас мы не можем позволить себе войну. Нам нужно время, чтобы восстановится, исцелиться и вновь укрепиться. Стратегически самым мудрым военным шагом было бы принятие его предложения».
«Принятие его предложение?!» – возмущенно переспросил Годфри. – «Значит, мы вытеснили Андроникуса только для того, чтобы стать рабами кого-то другого?»
«А как насчет Тора и Микоплес?» – спросил Рис. – «Разве мы забыли о них? Тор скоро вернется, после того как примет капитуляцию Андроникуса, и у нас будет вся необходимая мощь для того, чтобы одержать победу над нашими кузенами МакГилами».
«Но что если другие МакГилы нападут до того, как вернется трон?» – спросил Срог.
«Что если Тор никогда не вернется?» – спросил Бром.
Они все в ужасе посмотрели на него.
«Как ты можешь такое говорить?» – спросил Годфри.
Бром опустил голову.
«Простите меня. Но у нас должны быть планы на все непредвиденные случаи. Тора нет здесь сейчас, чтобы защитить нас. И мы не можем планировать сражение с отсутствующими воинами».
Гвендолин стояла и слушала мнения всех присутствующих. Она научилась у своего отца никогда не говорить, когда говорят другие, особенно когда они дают советы. Это был совет, который девушка приняла близко к сердцу.
«Тогда предполагаю, что это вопрос выбора – выберем ли мы свободу и смерть, порабощение и жизнь», – заметила Гвендолин. – «С тем же вопросом мы столкнулись не так давно, во время вторжения Империи. И мы все знаем ответ. Жизнь важна, но свобода является важнее жизни».
Послышалось ободрение всех присутствующих мужчин.
Они все развернулись и направились обратно в замок. Гвендолин подняла голову вверх и посмотрела на небо.
«Тор», – мысленно шептала она. – «Пожалуйста, возвращайся».
Гвендолин спешила вниз по коридорам замка, чувствуя головокружение после встречи со своим дядей, думая о том, что делать. Она уже не была той Гвендолин, как когда-то, до нападения Андроникуса. Этот мир закалил ее, дал ей худшее из того, что мог предложить, и девушка больше не боялась мужских угроз. Когда она бросила вызов Тирусу, то имела в виду каждое слово, которое сказала. Гвендолин была готова сражаться не на жизнь, а на смерть. Она устала убегать от опасности, от страха перед мужчинами. Гвен хотела оказать сопротивление, и она знала, что ее люди хотели того же.
Но в то же самое время девушка также ощущала свою вину, зная, что она была не только правителем вооруженных сил, но и Королевой людей. Жители тоже зависели от нее. Было очевидно, что силы Тируса превосходят их собственные, они лучше вооружены и полны энергии. Они мудро отсиживались на Верхних Островах во время вторжения Андроникуса и выбрали идеальное время – теперь они приехали сытыми и хорошо вооруженными, готовыми сеять хаос в осажденном и разрушенном городе. Таким был ее дядя – беспринципен до последнего. Это ее не удивляло, всю свою жизнь Тирус ждал шанса получить трон ее отца, и он нашел его, когда дети его брата были уязвимыми больше всего.
Ознакомительная версия.
