Ознакомительная версия.
– Не верю ни единому слову. – Полкан угрюмо смотрел на кота.
– Как можно не верить такому обаятельному зверю, – искренне изумился Баюн, – я же награды не прошу, предостерегаю вас исключительно по доброте своей душевной…
– И в доброту твою душевную не верю, – добавил Полкан.
– Ну хорошо, – кот грустно опустил уши, – вас всех скушает проклятый Кощеев подменыш. В конце концов, мне не жалко – я вас предупреждал, вы не поверили.
Кот направился к выходу, понуро стеля хвост по земле, но вдруг он обернулся и посмотрел на всех полным жалости и тоски взором:
– Главное, Аленушку спасите: она такая славная девочка; только она поверила бедному коту…
– Алену Владимировну в обиду не дадим. – Колыван положил руку на эфес меча: теперь кладенец, тот самый, что оборвал жизнь князя, был у него.
– Это хорошо, – кот снова тяжело вздохнул, – и главное, помните: кот всегда помогает бескорыстно, золота мне вашего не надо, славы и власти тоже – что мне с ними делать, я же кот… Душа у меня болит за Аленушку.
Аленушка ласково посмотрела на Кота Баюна, тот поймал ее взгляд и мурлыкнул, сощурив глазки.
– Вообще-то гонец из войска изложил то же самое, – задумчиво произнес Изяслав.
– Могу подсказать, как увидеть истинную сущность подменыша, – добавил кот, потягиваясь. – Позовите жреца Перуна, только сильного, он и развеет всю магию черную.
Теперь все задумались крепко. Культ Перуна, конечно, почитаем был в Тридевятом царстве, а все же Владимир жрецов немного в стороне держал всегда, не давая им реальной власти набрать. Да только Владимира нет больше, а ситуация и впрямь необычная. Боярин Полкан высказался, что лишняя осторожность никогда не помешает, остальные осторожно согласились.
Явившийся жрец Перуна был одет во все черное с ног до головы, черная борода до пояса и черные глаза только дополняли общую картину.
– Здоровья всем и процветания, – поздоровался он степенно.
– И тебе здоровья, божий человек, – Растеряха поздоровался со жрецом первым, – как тебя зовут-величают?
– Зовут меня жрец Перуна, других имен у нас нет.
– А что бог нам говорит о подменышах? – поинтересовался Ярослав.
– Злая волшба саму сущность меняет человеческую, – жрец понурился, – а только есть от нее защита верная, амулеты заветные.
– То есть, надев этот амулет, ты увидишь истинную сущность подменыша? – уточнил Ярослав.
– Да, – коротко ответил жрец.
Ярослав кивнул и задумчиво откинулся назад. Но тут вдруг шут решил тоже задать свой вопрос:
– А скажи, божий человек, что ты можешь нам поведать про Кота Баюна?
Кот осуждающе посмотрел на Растеряху, но тот спокойно выдержал взгляд.
– Кот Баюн сутью своей есть тварь волшебная, – солидно ответил жрец, – к нечести сия тварь не относится, а к человеку может быть как добра, так и зла.
– Простим же божьего человека за обидное слово «тварь», – сокрушенно вздохнул кот, – ибо не могу я гневаться на людей, когда смотрю на чу́дную девочку Аленку, что принадлежит к человечьему роду.
Аленушка улыбнулась и погладила кота по голове, тот зажмурился от удовольствия.
Ситуация сложилась непонятная: князь Владимир умер, и новый князь должен быть объявлен, однако Иван-царевич далеко, и подозрения насчет него есть серьезные.
– Выждать никак? – без особой надежды спросил Полкан.
– Нельзя державе без князя быть, – ответил грустно Ярослав. – С подменышем сколько князей и войск ушло, мой брат там же. Смута без князя начнется: хоть какой-то князь, но быть должен.
– И снова вам готов помочь благородный кот, – раздался голос Баюна, – и абсолютно бескорыстно.
– Излагай, чего уж там… – махнул рукой Изяслав.
– Алену надо в княгини, – пояснил кот и, выждав, пока шум уляжется, добавил: – А если Иван-царевич настоящий, так неужели она не отречется в пользу брата?
– Если только братец жив, да не подменыш, пусть, конечно, он правит, – тут же ответила Аленушка, – я только рада буду ему уступить. А подменыша Кощеева пускать в дом нельзя, пушистик прав.
– Пушистик – он вообще зверек полезный, – мурлыкнул Баюн.
– Если только хоть один человек у нас случайно пропадет, – пригрозил Полкан, уже мысленно смирившись с присутствием кота, – убью!
– Порази меня Перун, если хоть кого обижу в вашем княжестве! – Кот смотрел на всех огромными зелеными глазами, Аленушка обнимала его и гладила.
– Колыван, ты приглядывай за этой кисой, – Растеряха выглядел озабоченным, – на всякий случай.
– Мне он глаза не отведет, – успокоил его Колыван, – а случись что, я успею. Кот, он кот и есть, пусть даже и большой.
Утром Киев, и с ним все Тридевятое царство, встретили свою новую княгиню, Алену Владимировну.
Афанасий ходил по своей ладье взад и вперед. Что делать – было непонятно. Садко уже третий раз приходил, да Афанасий все больным сказывался. Не шли у него из головы слова Фета. Ну не Садко же, право слово, Глеба зарезал – глупости это. Садко купец успешный, удачливый. Глеб тоже купцом был. Даже если и не поделили что – торговые люди не режут друг друга, в худшем случае княгине пожалуются, а обычно так промеж собой решали все. А вот только идти куда-то с Садко Афанасию окончательно расхотелось. Команда его, получив щедрое жалованье за этот рейс, довольно кутила в городе – Афанасий специально отправил практически всех на берег, чтобы не видели, как их капитан в сомнениях себя изводит.
– Слыхали, Афанасий Никифорович? Фет-то купца Глеба порешил! – поделился новостями рулевой Ерема, который сегодня вахту нес.
– Откуда знаешь? – спросил сразу Афанасий.
– Так то стража объявила, – охотно поведал Ерема. – Как есть, хотел ладью захватить.
– Фет с Глебом лет тридцать под одним парусом ходили, в одном шатре спали, – раздраженно ответил Афанасий. В виновность Фета он не верил.
– Люди порой презлым платят за предоброе… – Рулевой сокрушенно покачал головой.
Афанасий задумался: может, и правда случилось что промеж команды Глеба. Может, то и не Фет вовсе был – мало ли кто мог злобу затаить на купца, а Садко и вовсе ни при чем.
Для такого, как Садко, все имущество Глеба – просто мелочишка, недостойная внимания. Нет, наверное, надо иди к Садко, самому посмотреть, что да как. «Не вечно же больным сказываться. Завтра же и пойду», – решил Афанасий и заснул спокойно, в первый раз за последние два дня.
Утром купец проснулся от криков в порту. Что именно кричали – было не разобрать.
– Что там такое? – Афанасий высунулся из шатра и, на ходу одеваясь, попытался прислушаться к голосам.
– Точно сам не разберу… – неуверенно ответил вахтенный. – А, кажись, орут «Кощей!»
– Какой Кощей, что ты несешь? – Афанасий растерял последние остатки сна. – Кощей на юге, в Тривосьмом царстве.
Купец перемахнул через борт и направился к выходу с причала.
– Здравствуй, Афанасий, – весело встретил его Садко. – Смотрю, ты поправился, рад видеть тебя в добром здравии.
– Что происходит-то? – Афанасий пропустил приветствия и решил сразу перейти к делу.
– Как что? – удивился Садко. – Ты разве не слышишь – Кощей пришел под стены Новгорода, и Змей Горыныч с ним.
– Он же возле Рязани был… – Удивлению Афанасия не было предела.
– Поднимись на стену да сам посмотри. Горыныч, он здоровенный, не ошибешься.
– Надо уходить на ладьях. – Афанасий озабоченно посмотрел на выход из порта, там качались на волнах корабли Садко, сам выход перекрывала его «Морская царевна».
– Ты уж прости меня, Афанасий, но сегодня город покинуть без моего согласия не получится. – Садко грустно взглянул на купца. – Жаль, не успели мы поговорить, ну да теперь уж не мешай.
– Чему не мешать, ты с Кощеем заодно, что ли? – Афанасий подозрительно посмотрел на Садко, но тот его подозрений не подтвердил.
– Конечно нет, – Садко был, похоже, искренне возмущен подобными подозрениями, – для меня самого появление Кощея – полная неожиданность. Только дело мы уже начали и останавливаться нам теперь никак нельзя. Пойдем, по пути к терему княжескому что успею – расскажу.
Купцы быстро шагали по направлению к княжескому терему. Афанасий заметил, что улицы заполнены отнюдь не только праздными людьми, высунувшимися из дому, чтобы узнать новости. Там и тут попадались сбившиеся в кучки небольшие отряды из купцов, их команд да дружин. Афанасий знал многих – такие же купцы, как и он сам, но сейчас они не гуляли в кабаках да тавернах, не торговались за товар. Все они были при оружии, стояли и чего-то ждали. Старшие деловито кивали Садко, тот кивал в ответ. Что-то явно происходило, но что – понять было пока невозможно. Наконец они с Садко миновали этих людей, и Садко начал разговор.
– Жаль, не поговорили раньше, – снова сокрушался он, – было бы время объяснить все обстоятельно, не спеша, а теперь уж не обессудь.
Ознакомительная версия.
