Со смертью барона наступление на позиции нашего отряда прекратилось не сразу. Сначала горожане стали чувствовать боль, и в толпе раздались первые крики, а затем задние ряды резко сбавили скорость и люди начали оглядываться. Направляющая толпу воля уходила, и это чувствовали даже те, кто не являлся одаренным. А тут еще и наши чародеи сказали свое веское слово. Их заклятия обрушились на толпу, и в основном это были простейшие огнешары, взрывавшиеся среди горожан и наносившие им огромный урон.
– А-а-а-а!!! – над толпой разнесся негодующий и слабо разборчивый гул, и огромная масса людей замерла.
– Всё! – услышал я голос Рунольва. – Мы выстояли! Теперь надо городские ворота захватить, пока они обратно не повернули. Воины! Ко мне! Строиться!
Штурмовики, подхватывая раненых товарищей, начали собираться, а Рунольв посмотрел на меня и рукой указал на городские стены:
– Оттар! Бери трофейных лошадей, сажай в седла бойцов и скачи вперед! Захвати ворота, а мы следом подтянемся!
– Понял! – отозвался я и спустя несколько минут, когда толпа горожан, сминая и затаптывая своих раненых, повернула обратно и стала отступать, во главе пятнадцати штурмовиков помчался по направлению к Савассу.
Городские стражники приняли нас за отступающих с поля боя дружинников барона. Они распахнули ворота, а мы влетели в городок и стали их рубить. Прикончив всех, мы заняли оборону и дождались подхода нашей роты. После чего ворота снова были закрыты, и штурмовики приготовились к бою. Однако того, что произошло далее, никто не ожидал.
Позади притихший городок, и где-то плакали дети. Наверняка там хватало людей, не вышедших на площадь к храму Двурогой Гэль и не пивших отраву темных жрецов, и они лезть в драку не собирались. Поэтому удара в спину мы не опасались. Главная опасность шла от толпы одурманенных фанатиков, отступающих в Савасс, и вскоре они появились.
Огромная масса людей, с криками и воплями, подобно спасающимся от огня крысам, в панике бежала в родной городок и уперлась в закрытые ворота. Прохода нет. Стоп! Но горожан это не смутило. Ведомая инстинктами и пробудившимся страхом, словно многоголовый и многоногий зверь, в едином порыве толпа нажала на ворота, и они, хрустнув, упали. И ничто не могло остановить обезумевших людей: ни арбалетчики, ни камни, которые сверху кидали солдаты, ни потери среди тех, кто первым ударился в преграду, а затем оказался стоптан ногами земляков. После гибели барона горожане быстро потеряли всю свою смелость и стремились попасть домой, где, как они надеялись, страх отступит и они окажутся в безопасности. Чушь, конечно, потому что следом за ними двигался наш отряд, понесший огромные потери. Однако можно ли было объяснить очевидные вещи сектантам, находившимся в наркотическом бреду? Наверное, нет. Да мы и не пытались. Перед нами были враги, невзирая на пол и возраст. А враг должен быть уничтожен, и это руководство к действию.
Стены с расположившимися на них штурмовиками едва не рухнули вслед за воротами. Но, к счастью, они устояли, и когда сметающая со своего пути любые преграды толпа вошла в город и растворилась в нем, мы смогли спуститься. Проход в Савасс был завален трупами и мусором. Кровь, человеческие внутренности, куски металла, обломки оружия, камни и полусгнившие куски ворот. Все это смешалось в один липкий бурый комок, и тогда я покачал головой. Нет. Не так я представлял себе войну. Совсем не так. Однако кого это волнует? Пожалуй, что никого. И, несмотря на бурю в душе и переполнявшие меня эмоции, я промолчал.
За стенами пропела сигнальная труба, и наша штурмовая рота заняла оборону лицом к улицам города. А спустя несколько минут в Савасс вошли все оставшиеся в строю бойцы сводного отряда капитана Агликано, и командир, голова которого была перевязана, по очереди подошел к ротным офицерам и каждого обнял. Сначала Рунольва, а затем меня, Гуннара и Ари.
– Если бы не вы, господа офицеры, – сказал Агликано, – нас сейчас уже не было бы в живых. Сами видели, что в поле творилось. Фанатики лезли на нас и потерь не считали, а самое страшное – они ничего не боялись. Но вы нас спасли, уничтожили барона Ятнаха, и все переменилось. Благодарю и обещаю, что сделаю все возможное, чтобы ваш подвиг и решительные действия были вознаграждены. Впрочем, об этом поговорим позже, а сейчас слушай боевую команду!
Последние слова относились ко всему отряду, и воины подтянулись. На миг наступила тишина, и капитан, оглядев солдат, которых было человек триста, вскинул вверх правый кулак и провозгласил:
– Не щадить никого! Слышите?! Никакой пощады! Убивайте любого, кто причастен к нападению на наш лагерь, и не давайте сектантам опомниться! Город отдаю на поток – своей властью! Воины! Что возьмете, все ваше – мое слово тому порукой!
– Слава капитану! – выкрикнул кто-то из солдат, и остальные подхватили:
– А-а-а!!!
– Даешь!!!
– На поток город!
– Смерть фанатикам!
– Отомстим за погибших!
Агликано поднял руку и, когда солдаты притихли, продолжил:
– Рота капитана Рейнера атакует храм Гэль Двурогой, и я приказываю его сжечь! Рота капитана Локаррэ занимает ратушу и северную окраину городка! Рота капитана Иньехо захватывает восточную часть Савасса! Рота капитана Нергеля, за вами южный район! Лейтенант Рунольв, вы со мной, как резерв! В атаку!
Отряд распался и колоннами, поротно, хлынул в город. На острие, как и положено, штурмовики, а линейная пехота следом. Но как такового разделения не было. Нападение горожан унесло жизни сотен наших соотечественников, и общий настрой солдат был понятен. Они хотели мести, и приказ капитана воспринимался естественно. Смерть врагам! Убить всех! Отомстить сектантам-фанатикам за павших товарищей! Уничтожить жителей Савасса и кровью смыть липкий страх, засевший в каждом, кто пережил наступление толпы на лагерь!
Выбивались двери домов, и воины врывались внутрь. Расстреливались сторожевые псы и блокировались перекрестки. Закидывался огненными смесями храм Двурогой Гэль, а жрецы темной богини были искромсаны мечами и сброшены в мусорную канаву. Воины не щадили никого, разве только женщин и девушек, которых сгоняли в рабский загон возле городской ратуши. Рвущееся к темным небесам пламя пожаров озарило городок, и едкий дым расползался по улочкам и закоулкам. Крики, стоны, плач и боевые кличи морейских солдат наполнили Савасс. Смерть взмахнула косой и за пару часов унесла тысячи жизней. Вокруг воцарился кроваво-огненный хаос, а я шел за капитаном Агликано, подгонявшим воинов, сжимал верную скьявону и был готов выполнить любой приказ. Но больше в ту ночь я никого не убил. Мне не нашлось работы. Благо желающих проливать кровь горожан и без меня хватало. Поэтому я стал простым наблюдателем, отстраненно смотревшим на резню, а мыслями парил где-то далеко от этого проклятого места. Так, на время я впал в ступор, и все мои движения были какими-то механическими. Сумасшедшая ночь. Кровавая вакханалия, и вокруг дикие люди, с которых слетел тонкий налет цивилизованности. И очнулся я только на рассвете, когда все было окончено.
Над слегка притихшим городом медленно поднималось прикрытое дымом солнце. Я стоял во дворе добротного двухэтажного дома и равнодушно наблюдал за тем, как три воина из моего взвода насилуют пышную бабенку. Двое держали сопротивляющуюся женщину, один за голову, второй за ноги, а третий, матерясь, задирал ей подол. Другие бойцы в это самое время вытаскивали из здания восточные ковры и серебряную посуду. Еще два штурмовика, сжимая в руках початые бутылки с вином, ногами избивали какого-то старика и требовали от него указать место, где он спрятал драгоценности. А еще несколько, словно наемники из Вольного отряда или разбойники, обнажив оружие, стояли друг напротив друга, и спорили, кому должен достаться большой сундук из покоев бывшего хозяина.
Я все это видел и был свидетелем того, как исполнительные штурмовики превратились в мародеров и безжалостных убийц. Но исправлять ситуацию я не собирался. Поэтому отвернулся и вышел на улицу. В тот момент воины опьянели от крови, и остановить их не смог бы никто, ни капитан Агликано, своей властью отдавший город на разграбление солдатам, ни командир полка, окажись он здесь, ни сам царь. Это я понимал очень четко, и все, что мне оставалось, – ждать. Когда волна боевого азарта схлынет, а кровавая пелена в глазах воинов рассеется и они проспятся, тогда я снова стану их командиром, который сможет отдавать приказы. Однако это будет потом, а пока на мои команды всем было начхать…
– Господин Оттар! – Меня окликнул голос Эльвика, и я обернулся.
Дядька был не один, а вместе с Юссиром, и глазки у моих людей блестели. Было заметно, что оба уже выпили, и я по привычке рыкнул:
– Вино пили?! Кто разрешил?!
– Командир, – сержант бочком приблизился ко мне и подмигнул, – не ругайся. Сегодня можно, ведь смерть в одном шаге от нас прошла…
