После того как пропала Элинаэль, все, в том числе, конечно, и Итин, всполошились. Но Иссима узнала – это Верховный попросту спрятал девушку от опасности. И версия про заговорщиков вполне логична. Но на душе все равно как-то гадко… Словно солгал только что. Только вот как солгал и кому? Самому себе… Что-то не так…
Итин спустился вниз в гостиную. Госпожи Ратены не было, она ушла за покупками. Он вновь был в доме совершенно один. Итин побрел на кухню, заглянул под крышку пустой кастрюли, допил холодный чай в оставленной им еще утром чашке, вышел в прихожую, обернулся и вновь побрел в другую комнату, что была с противоположной от кухни стороны. Зачем одному человеку столько комнат? Чтобы гулять по ним, словно в парке?
Эта комната, как поведала ему госпожа Ратена, когда-то была мастерской Мастера Фаэля, отца Вирда. Стены обложены природным камнем, необтесанным, но подогнанным друг к другу, что придает интерьеру какую-то дикую красоту, будто он вновь под скалою в горах Сиодар… Не хватает только чего-то… Итин почувствовал биение Силы, Дар стал разворачиваться, и он его не сдерживал. Он протянул руки к стене – и потоки серебряными нитями нарисовали на ней дерево, выплавляя прямо в камне его контуры. Архитектор выточил каждую веточку, каждый лист до мельчайших подробностей, до прожилок и зазубринок. Вырезанные в камне листья, казалось, вот-вот затрепещут под дуновением ветра… Итин сквозь пелену серебряных нитей заметил, что изображение ствола дерева испорчено какой-то дырой в стене, обнажившейся, когда он оплавлял верхний слой камней и один из них оказался слишком тонким. Итин собрался было закрыть эту дыру, но заметил блеск внутри: это не от серебряных нитей его Дара – что-то другое…
Не сворачивая Силу до конца, Итин подошел к стене, вытащил оттуда сверкающий предмет, затем закончил творение, закрыв дыру, и только после этого, когда нити Дара свернулись и успокоились, рассмотрел, что же там было.
Итин ахнул. Он нашел сокровище! Он, как Мастер и художник, не мог не восхититься работой другого Мастера: тот, другой, тоже творил с помощью Силы – работал немного в ином направлении, с иными материалами и в иных масштабах, но то, что создавали они оба, было чем-то схоже… Итин держал в руках пряжку для пояса в виде фигурки человека с крыльями. Выточенное из золота лицо, тело, руки, ноги, одежда, крылья… все как живое… будто человечек сейчас взмахнет крыльями и улетит, так и держа в одной руке маленький меч, а в другой – сияющий свет. В руке крылатого человека свет и в самом деле сиял, словно настоящий, – это был бриллиант, ограненный таким образом, что малейший луч, попадавший на него, вспыхивал в его гранях, создавая впечатление, будто он светится изнутри собственным сиянием.
Символ Мастера Путей! Отец сделал пряжку для своего сына, даже не зная, что именно для него… Он спрятал ее здесь, в мастерской… Думал ли Аса Фаэль, что когда-нибудь найдется хозяин для этой пряжки и что это будет Вирд? Скорее всего, нет!
Итин с благоговением взял изделие и, оглянувшись на свою собственную работу – дерево на стене, удовлетворенно кивнул и отправился наверх. Настроение улучшилось.
Будучи в своей комнате, он осторожно положил пряжку на стол, поверх разложенного бархатного шарфа. Он не мог оторвать глаз. Он даже взял увеличительное стекло, чтобы получше рассмотреть произведение искусства бывшего хозяина этого дома.
– Можно? Мастер Этаналь? – несмотря на то, что голос спрашивающего был негромким и мягким, Итин вздрогнул. Он обернулся к двери и увидел Вирда.
– Ты вернулся?
– Нам нужно поговорить, – ответил Вирд Фаэль.
– Да… Садись, пожалуйста. – Итин указал на стул. – И можешь называть меня просто Итин, ни к чему это «Мастер Этаналь»…
Вирд кивнул.
– Тебя все ищут. – Итин был рад, что Вирд все же объявился: может, теперь все наладится, станет на свои места. Потечет спокойно полноводной рекой его жизнь.
– Я знаю. – Юноша был серьезен и печален отчего-то. Все-таки Советнику Энилю удалось убедить его?.. – Мы связались с Лючин и Хабаром. И я знаю, что Элинаэль похитили.
– Нет, не похитили! – беззаботно рассмеялся было Итин, но тут же почувствовал в этом фальшь и прекратил. – Иссима все узнала… Это заговорщики, которые хотят свергнуть Верховного. Они воспользовались тем, что Ото Эниль…
– Нет никаких заговорщиков, – тихо, но твердо произнес Вирд. Эниль убедил его, и он поверил! – Заговорщики – это выдумка Верховного, чтобы прикрыть свои темные дела.
– Советник Эниль рассказал тебе о смерти отца?.. – осторожно спросил Итин. – Я считаю, что это неправда. Сам подумай, зачем Семи убивать Мастера, который делал для них перстни, пряжки… Он был нужен им.
– Я бы тоже так думал, – Вирд печально улыбнулся, – если бы не помнил.
– Ты же сказал нам, что не помнишь, как попал в Ару, и детства своего почти не помнишь… – удивился Итин.
– Я не мог всего вам тогда рассказать, а сейчас пришло время… Отца убил Советник Ках на моих глазах.
Итин отпрянул от него, часто мигая, словно пытаясь сморгнуть эти слова с памяти, как попавшую в глаз пылинку.
– Они обманом заставили моего отца сделать Доа-Джот.
– Что это такое?
– Инструмент, необходимый для связывания Мастеров Силы с Древним. Я видел Доа-Джот. Только Мастер Ювелир мог сделать такой. А затем они решили от этого Ювелира избавиться, чтобы никто ничего не узнал. – Складка пролегла меж бровей Вирда, он смотрел в пол перед собой, видя картины прошлого, болезненные картины. – И заодно избавились от моей матери и думали, что избавились от меня, когда продали в рабство. Я и в самом деле не помнил ничего, даже своего имени, до недавнего времени… Не Ото Эниль рассказал мне об убийстве отца, а я рассказал Мастеру Кодонаку, когда вспомнил, Кодонак же написал об этом в письме Советнику…
Итин был потрясен. Как так? Его выстроившийся было мир снова рушился. Снова не выдерживал натиска ветра, волн, жара и холода… Как же непрочно построена его жизнь… Как же хрупко все, что окружает его… Одно слово – и все падает, будто замок из не укрепленного Силой стекла, рассыпающийся от брошенного камня тысячами звенящих и сверкающих осколков.
– Как так, Вирд?
– Элинаэль не в безопасности… – продолжал гость. – Она жива только потому, что они желают поймать меня или Кодонака, когда кто-то из нас попробует ее освободить… Я знаю, что пробуждение Древнего – правда. Я бы хотел не верить этому. Но, увы, не могу… Я был на севере, где он пробудился, я видел поселение северных племен, которые он уничтожил. Он купается в крови, Итин! В самом деле купается! А его смарги питаются человеческой плотью…
– Не может быть…
– Ото Эниль спасся чудом. Совершенно случайно. Он был бы сейчас мертв, если бы не Алсая Ихани, Мастер Перемещений.
Вирд говорил, а Итин, слушая, видел только осколки, обрушенные камни, развороченную землю… словно на площади, где стояли Башни Огней, побывали Мастера Стихий и все разворотили, все перевернули с ног на голову. Как так? Город Семи Огней – родина всех Одаренных – стал самым опасным местом для них, ловушкой, где нужно выбирать между смертью и предательством того, за что сражались основатели Города: предательством жизни, призвания, предназначения… Они запечатали когда-то древнее зло – там, на севере, оставив его в городе под куполом в снегах, но, как оказалось, часть этого зла была принесена в сердцах людей сюда – в город-убежище… И сейчас, спустя шесть тысяч лет, семя это проросло. А его поколению придется пожинать горький урожай.
В жизнь Итина пришел ураган, оставив его без ничего… Он вновь на той тропе под ударами горного ветра, между жизнью и смертью… И ему нужно пройти. Как же не хочется верить Вирду!
Почему они сделали это? Почему с ними Советник Абвэн? Он не похож на человека, способного предать жизнь… Как так?!
– Теперь ты знаешь, – закончил Вирд, – а мне пора. Если хочешь присоединиться к нам, держи связь с Лючин, Эдрал, Шосом и остальными… Ты знаешь имена замешанных в этом, но никому не доверяй. Я и Эдрал можем видеть, кто связан, а кто нет, но любой может оказаться предателем… Прощай, Итин. Еще свидимся. И… я видел «Песнь горного ветра»… Ничего более прекрасного до сих пор мне видеть не приходилось…
Итин ошарашенно молчал. И тут вспомнил:
– Постой!
– Что?
– У меня есть кое-что, принадлежащее тебя. Я нашел это в тайнике в мастерской твоего отца.
Он обернулся, взял со стола пряжку и отдал ее Вирду.
– Символ Мастера Путей – это сделал Аса Фаэль.
Вирд взял пряжку осторожно, словно она была соткана из воздуха: он грустно улыбался, а по щекам его катились слезы.
Годже Ках
– Древний хочет видеть нас! – сказал Эбонадо Атосааль, собрав весь Первый Круг, и Годже при этих словах едва не сел на пол.
Никогда раньше это существо не выражало желания пообщаться. А Каху вполне хватало прикосновения Древнего к его Дару. Он с содроганием вспоминал это чувство… будто исцеляешь мертвецов… Меньше всего он хотел видеть Атаятана или разговаривать с тем.
