Ознакомительная версия.
– Я решу повернуть? – умеренно удивился Лионель. – Почему?
Чем был хорош маркграф, так это тем, что, бросив вызов Пфейтфайеру, он научился связно и толково описывать сражения. Хотя очень может быть, что толковость звали барон Райнштайнер. Лионель словно пролетел над тремя далекими курганами, наблюдая достойную Двадцатилетней войны мясорубку. Это было познавательно, но Западная армия съежилась до кавалерийского корпуса, усиленного пехотой и остатками артиллерии. Барон Райнштайнер считал, что фок Варзов следовало передать армию Ариго до сражения, а не после, и, похоже, был прав.
– Я не вижу причин прерывать поездку, – решил Савиньяк. Он ждал неудачи, но не столь чудовищной. Правда, добивший Вольфганга ураган привел в расстройство и Бруно. Надолго ли? Лионель на месте фельдмаршала все равно прыгнул бы первым. Очень возможно, дрикс так и поступил, но не раньше, чем высохли дороги. – Я не успею помочь генералу Ариго, а эта странная буря напоминает мне едва не похоронивший нас с гаунау обвал.
– Это надо обсудить, – согласился маркграф, – но сперва возьмите письмо, адресованное лично вам… Проклятье, я спешил, как какой-то курьер, но теперь, раз уж я вас догнал, неплохо бы пообедать. Жирный медведь не должен видеть нас тощими и смущенными.
– Несомненно, – согласился Савиньяк. Письмо он вскрыл лишь оставшись в одиночестве, когда утомленный погоней и обсуждением просчетов Маллэ и фок Варзов союзник впал в послеобеденную дрему.
«Прошу простить мою краткость, – писал граф Ариго. – Генерал Райнштайнер отправил маркграфу подробный отчет и просьбу сделать для вас копию. Я же должен сообщить, что Ваш брат Арно, служивший моим адъютантом…»
Ничего не изменилось, разве что дела стали еще неотложней да кирасирским палашом рубанула по душе память о выскочившем на дорогу и походя пристреленном олененке. И о матери, которой еще предстоит узнать…
Глава 5
Талиг. Окрестности Старой Торской дороги
Кольцо Эрнани
400 год К. С. 11-й – 12-й день Летних Молний
О святом Оноре Арлетта вспомнила на второй день пути. В связи с Октавианскими погромами, само собой.
– В прошлом году я не мог видеть всего. – Граф Гайярэ, настоятельно просивший называть его Пьетро, умело направил двуколку меж двух почти выползших на тропу валунов. – Подробности я узнал по возвращении в Олларию, но октавианские лигисты не явили и десятой доли нынешней прыти.
– Да, – согласилась Арлетта, – сейчас не стали бы ждать утра под дверью Первого маршала и не разбежались бы от единственного выстрела. Я было решила, что, оставшись без крыс и кошек, люди перестают быть людьми, но почему не все? Или они людьми и не были, только притворялись? Тогда мы живем в очень страшной сказке…
Пьетро промолчал, сосредоточившись на болотце, которое следовало преодолеть. Они ехали напрямик, надеясь к вечеру выбраться на Старую Торскую дорогу; ехали быстро, делая короткие остановки, чтобы размять затекшие мышцы и напоить лошадей. Так графиня Савиньяк не путешествовала еще ни разу, но дорожные тяготы не мешали чувствовать себя заново рожденной и при этом внезапно проснувшейся. Женщина помнила все, и этого «всего» было столько, что чувства словно бы онемели. Страх, омерзение, жалость, стыд, радость, ненависть гасили друг друга, и только мозг лихорадочно работал, выстраивая картину чудовищную и непонятную, будто мозаика безумного художника. В один прекрасный летний день горожане проснулись, позавтракали и пошли рвать в клочья себе подобных. Не еретиков, не детоубийц, даже не ювелиров с ростовщиками – соседей, с которыми вчера пропускали по стаканчику.
Болотце благополучно осталось позади, тропа стала шире, обещая самое малое хутор.
– Оноре знал, кто вы? – вновь пошла в атаку Арлетта. – Я не о вашем происхождении, само собой.
– Это он как раз знал.
Столь интригующий ответ подразумевал вопросы и уход на обширные пастбища из века в век нарушаемого Славой целибата, но графиню занимало другое.
– Преосвященный знал, что его, как и меня, хранят ваши… молитвы? Если да, почему он просил убежища? Вывести из Олларии двоих мужчин тогда было проще, чем двух женщин сейчас.
– Он хотел мира.
– То есть?
– Бегство в глазах олларианцев стало бы признанием вины. Оноре решил искать укрытия в доме талигойского вельможи, а позднее при свидетелях потребовать объяснений у Дорака.
– Тогда почему он этого не сделал?
– Он сказал, что не хочет ставить в трудное положение маршала Алву.
– «Сказал»… – с чувством повторила Арлетта. – Клирики умеют подбирать слова не хуже дипломатов. Рискну предположить: преосвященный, уверившись, что невинных защищает не только Создатель, но и Ворон, задумался о грешных. И надумал нечто столь неприятное, что бросился в Агарис.
– Так могло быть, – спокойно согласился Пьетро и остановил лошадку. – Сударыня, позвольте…
Арлетта с удовольствием спустилась в траву. Заросли расступались, уже можно было разглядеть луг, небольшое стадо рыжих коров и шпиль колоколенки.
Подошел Сэц-Пуэн, расстелил плащ, но Арлетта покачала головой – она устала сидеть.
– Сударыня, впереди село. Судя по карте, за ним начинается проселок. Нужно проверить, все ли там в порядке.
– Отлично, – не стала вдаваться в мужские дела графиня. – Я, кажется, вижу ежевику…
Пьетро вскочил на верховую кобылку и вместе с Джанисом потрусил к деревне. Право этих двоих на разведку не оспаривал никто. Графиня подобрала юбку и медленно двинулась вдоль пахнущей ягодами опушки. Очень просто принять нечто как данность, но стоит задать один вопрос, и начнется… «Отравители» угодили именно к Росио относительно случайно, или в этом был какой-то замысел? Если да, то шли в дом Алвы или к сыну Окделла? И, главное, что заставило святого броситься назад?
Названную самим Оноре причину Пьетро даже не пытался выдать за истину. «Подвести Алву»… Умолять страшного маршала прекратить погромы, добиться своего и даже не поблагодарить. Недостойно гостя, назвавшего хозяина щитом слабых… Да желай Оноре в самом деле переговоров или хотя бы объяснений, он бы при всей своей святости не упустил подобный шанс! Выходит, преосвященный убедился, что корень зла в Агарисе? «Так могло быть», – признал Пьетро, только было ли? Воду отравили, чтобы сорвать примирение и, очень может быть, погубить наперсника Эсперадора? Тогда тем паче следовало собрать доказательства и попытаться этот самый договор спасти…
– Госпожа графиня, нижайше прошу уделить мне несколько минут.
– Извольте, – с некоторым раздражением произнесла Арлетта, не прекращая прогулки.
Мэтр Шабли заковылял следом, неуклюже опираясь на вырезанную Джанисом трость. Поездка на одной лошади с сердобольным комендантом скрючила мэтра не хуже зависти, но брать поганца к себе в двуколку Арлетта не желала, хотя справилась бы с лошадью и без Пьетро.
– Госпожа графиня, господин комендант рассказал, что вы разбираете старинную рукопись. Осмелюсь предложить свои услуги в этом нелегком деле. По мнению моих наставников, я овладел древнегальтарским в совершенстве и мог бы…
– Нет! – отрезала Арлетта. Не хватало, чтобы тайна Эрнани досталась этому траченному молью суслику! То-то он возликовал бы, обнаружив, что короли тоже бывают бессильны и несчастны. Не по Дидериху, а так, как бывает в жизни.
– Госпожа графиня, я понимаю, что дал повод сомневаться в своей добросовестности, но если бы вы, упаси вас Создатель, заболели и рядом был лишь один врач… Врач, который, желая защитить своих больных от грубости и невежества, некогда решился на невинный подлог. Неужели вы…
– Если б я была без сознания, за меня решали бы другие, но, находясь в здравом уме, я подпускаю к себе лишь тех, кому доверяю.
– Сударыня! Сударыня!!!
Притащи ей сейчас Сэц-Пуэн хоть лягушку, графиня выразила бы восторг, но руки выскочившего из кустов коменданта были пусты, зато рядом с ним шагал кто-то легкий, смуглый, в таком знакомом мундире. «Фульгат»! Здесь?!
– Госпожа графиня, – Арлетта сощурилась, и расплывчатая физиономия стала четкой, – разрешите представиться! Капитан Уилер, Северная армия.
– Ваше имя мне знакомо. – Сердце бешено и счастливо колотилось, но это было бы слишком хорошо, чтоб оказаться правдой. – Вы, часом, не захватили тюрегвизе?
– Сударыня! – Будь капитан собакой, он бы от удивления осел на задние ноги. – Прошу простить… Всю тюрегвизе выпили в Торке. У меня есть можжевеловая…
– Все в порядке. Я знаю, как ваша тюрегвизе послужила делу мира, так что вы – это действительно вы, но какими судьбами?
– Приказ маршала Савиньяка. Конный корпус под командованием генерала Фажетти форсированным маршем выдвигается к Олларии. Нам приказано…
Ли! Это Ли!.. Какое счастье – родить сына, который все поймет и пришлет, когда нужно, кавалерию… А что не лезет с нежностями, так не левретка же!
Ознакомительная версия.
