– В этом я как раз не сомневаюсь.
Он пристроился на подоконнике, рядом с Пугалом, которое недовольно отодвинулось в сторону, оторвав крылышко очередной несчастной мухи.
– Итак? Какие планы? – Вильгельм в предвкушении потер руки. – Ждут ли нас приключения?
– А сам-то ты как считаешь?
– Гера! В кои-то веки мы с Людвигом можем не думать своими светлыми головами, а положиться на еще более светлую. – Он довольно ухмыльнулся, оценив получившийся каламбур. – Доставь мне такую радость, подчиняться красивой женщине.
– Эй-эй! – напомнил я ему.
– Дружище, это всего лишь комплимент. Но я действительно готов исполнять приказы магистра, потому что идеи у меня закончились. К тому же теперь, когда одного стража разыскивают… хм… некие службы, продвижение по городу может быть сопряжено с некоторыми трудностями. Для тебя. О нас они пока не знают.
– Зачем им меня искать? Угрозы для короля я не представляю. Конечно, понимаю, что мой внезапный эффектный уход мог задеть их ранимые чувства, но, уверен, у службы его величества есть дела и поважнее, – возразил я. – Однако даже если они решат снова побеседовать, то с этим возникнут трудности. Билеско один из самых больших городов обитаемого мира. Найти в нем кого-то, особенно если он того не хочет, довольно сложно.
– Вот с этим я совершенно согласен, – горько отозвался Львенок. – Обнаружить здесь того, кто этого не хочет, невозможно.
– Значит, вы не нашли законника? – спросил я.
Гера неохотно кивнула:
– Я здесь двое суток, Вильгельм гораздо дольше. Никто из нас не пришел ни к какому результату. Сисэрино Руджеролло в Билеско нет.
Я помолчал, оценивая услышанное.
– Не думаю, что Вальтер врал мне. Он был уверен, что этот человек может навести нас на след кузнеца. Законник с таким именем должен существовать.
– Он существует, Людвиг. Я накопала некоторую информацию после того, как получила от тебя письмо. Руджеролло действительно жил здесь, хотя не слишком понятно, какие конкретно обязанности он исполнял в Ордене. Он был хранителем библиотеки и архивов и подчинялся господину Александру, которого прикончил твой друг.
Тут Пугало приложило руку к шляпе, на всякий случай показывая всем присутствующим, о каком друге идет речь.
– Руджеролло всегда держался в тени и практически не имел контактов с Братством. Четыре года назад он вообще исчез с горизонта. – Гера кивнула на немой вопрос Львенка, может ли тот налить себе вина. – Несколько раз уезжал на север, однажды его видели в свите маркграфа Валентина, все остальное время сидел тихо. А с конца прошлой весны как в воду канул. Дом, где он жил, пустует с тех пор. Соседи ничего не знают. У других законников, как ты понимаешь, мы спросить не можем.
Тут меня словно молнией ударило.
– Постойте! Но мы ведь можем спросить у кое-кого другого. После Садоского кризиса тайная служба должна что-то знать о представителе Ордена, так долго проживающем в Билеско.
– Дружище, это не слишком хорошая идея. Работают они из рук вон плохо. Я тут частый гость, но они обо мне до сих пор вообще не знают.
– Ты так в этом уверен? – мягко спросила Гертруда. – Если они тебя не беспокоили, то это не значит, что не в курсе твоего присутствия. Ты в Билеско частый гость. Зачем им тебя допрашивать без причины?
– Да ладно, – отмахнулся Львенок, хотя в его голубых глазах появилась некоторая настороженность. – Тебя они и вовсе не заметили, а Людвига остановили лишь потому, что ждали. Ну давайте начнем с этого варианта, раз вы настаиваете. Я не против.
– Боюсь, ты в этот раз будешь занят другим делом. – Она протянула ему конверт. – В Фильдиене, в военном лагере, возникли проблемы возле пороховых складов. Некто убивает людей, подозревают темную душу. Братство отправляет тебя на работу.
– Ты шутишь? – возмутился он. – Я же пропущу все интересное.
– Ты – единственный страж, которого сейчас может использовать Братство в этом регионе.
Мой друг вздохнул:
– Чую, что приключение пройдет без меня. Ладно, ничего не попишешь. Работа есть работа. Когда мне отправляться?
– Вчера.
– Ясно. – Он спрыгнул с подоконника и взял письмо из ее рук. – Тогда поеду через полчаса и потороплюсь.
– Спасибо.
– Удачи вам.
– Смотри в оба. И привет Франческе, – сказал я ему на прощанье.
Гера недоуменно подняла брови, не понимая, о ком я говорю, но расспрашивать сочла невежливым.
– Но вы все равно тут поосторожнее, – попросил он. – У тайной полиции теперь на Людвига зуб.
– Не волнуйся, – улыбнулась колдунья. – Уверена, что с этим-то как раз проблем у нас не будет.
Было полвторого ночи, сырно-желтая луна, уже начинавшая идти на убыль, светила в окно. Рассерженно гремел отдаленный гром так и не случившейся за день грозы. Было жарко и душно, на столе горела одинокая свеча.
Проповедник до сих пор не вернулся, словно его черти забрали. Пугало, внезапно оказавшись удивительно тактичным, скрылось в сумерках и сейчас шастало среди абрикосовых деревьев во внутреннем дворике, слушая, как периодически лают собаки в соседних домах на окраине Билеско.
Я провел пальцем по обнаженной спине Геры, чувствуя тепло ее кожи. Затем поднял руку выше, ощущая остроту лопатки. Она сильно похудела с тех пор, как мы не виделись, хотя оставалась все такой же живой и стремительной. Говорила, это из-за того, что она постоянно в дороге, но я не слишком верил в такую причину. Было видно, что Гертруда устала, что переживает из-за смертей наших знакомых, что так же, как и я, волнуется из-за странного человека, который охотится за кинжалами стражей. Кроме того, с тех пор, как она стала магистром, на нее навалилась масса дополнительной работы.
– Ты словно людоед, который решает, стоит ли сунуть меня в печь или все же сперва откормить получше, – хмыкнула она, продолжая лежать на животе, положив голову на скрещенные руки и глядя на низкую луну. – …Проповедник сказал, что ты успел побывать в аду. Звучит невероятно.
Я про себя помянул старого болтливого дятла не самым добрым словом.
– Сейчас я воспринимаю эту ситуацию… несколько обыденно. И даже немного сомневаюсь, что очутился там, куда мало кто стремится.
– Я бы тоже сомневалась. Решила бы, что это всего лишь магия, игра волшебства, возможно, морок. Но с авторитетом Молота Ведьм шутить не приходится. Он в таких делах не ошибается. Меня беспокоит, что ты с ним общаешься.
– Почему? – Я лег рядом.
Гертруда помолчала и наконец призналась:
– Рационального объяснения у меня нет, Синеглазый. Это всего лишь инстинкт. Инстинкт ведьмы, если тебе угодно, которая несмотря на все защиты, что у нее есть, социальное положение и власть ее семьи, все так же… боится и не доверяет инквизиции. А на моей памяти, отец Март один из самых опытных и опасных Псов Господних. Он всегда соблюдает свои интересы. Точнее, интересы Церкви.
– Это я уже понял.
– Тогда пойми и другое. В тот день, когда он решит… если ему даже покажется, что ты нарушил законы веры, вся его благосклонность мгновенно исчезнет. Он забудет о том, что вы сражались бок о бок. И тебя никто не вырвет из его лап.
– Значит, следует вести себя осмотрительнее.
Она рассмеялась:
– Здорово, что ты меня понял. Просто будь с ним осторожен, ладно? Не стоит класть голову в пасть дракону. Особенно если это умный дракон.
– Обещаю.
Где-то завыла и тут же смолкла собака. Ветер шелестел в кронах деревьев, и луна медленно меркла, скрываясь за облаками.
– От Мириам не было известий? – Она дала понять, что больше об инквизиторе говорить не намерена.
– Нет.
– Меня снедает любопытство, удалось ли магистру проникнуть в библиотеку дожей. Хотя, если честно, сильнее волнует, нашла ли она еще что-то о прошлом Братства и Константина. Удивляюсь ей. Твоя учительница стала довольно откровенной на старости лет, рассказав тебе многое. – Гера положила мне голову на плечо, обвила руками. – Этих историй об императоре я не знала.
– А о Хартвиге знала? – усмехнулся я.
– То, что рассказала Мириам? Нет. Я думаю об этом весь день и кажусь себе чудовищем. Ведь раньше я считала землетрясение в Солезино ужасной катастрофой. А теперь выходит, что оно едва ли не благословение. Стихийное бедствие уничтожило законников, умеющих создавать людей со способностями, как у Хартвига.
Я понимал ее отношение. Позицию магистра. Но не преминул напомнить:
– Превращать людей в ключи от рая – является наследием Братства.
– Которое оно получило от Константина, зарвавшегося в игре в бога. – Она не дала себя смутить.
– По словам Мириам, мы лишь раз использовали это знание и после зарыли его так глубоко, что оно всплыло только сейчас. Причем у тех, кто откололся от нас.
Гертруда приподнялась на локте, и ее глаза сверкнули в пламени свечи.
– Константин – фигура мифическая, Людвиг. Мы о нем мало что знаем, потому что, когда северные племена, предки нынешних фирвальденцев, альбаландцев и бьюргорнцев разграбили Ливетту, пострадали имперские архивы.
