– Я… я никому не скажу, – пробормотала Сафи после паузы. – О вас с Райброй. Я не хочу доставить вам неприятности.
Воздух немного прогрелся.
– Спасибо, – жестко сказал Куллен и встал. – И спасибо… за интересную беседу. Я шел сюда, чтобы просить вас быть терпеливой. Мерик может вас удивить.
– Я не могу ждать долго. Ноэль не может.
Куллен пожал плечами:
– Но у вас нет выбора. Вы одна и в оковах.
Сафи вздрогнула, словно ее ударили. Куллен и Мерик понимали в верности, но о чувствах других они не беспокоились. Пусть Куллен издевается над ее беспомощностью. Пусть смеется над цепями. Она Сафия фон Хасстрель, и ей не нужно дозволение, его или Мерика, чтобы сделать то, что она должна.
Она оттолкнула миску и ложку. Бульон плеснул через край.
– На вкус как дерьмо.
– Это верно, – понимающе кивнул Куллен, разозлив ее еще сильнее. – Но по крайней мере я пообедаю.
Он схватил миску, не пролив ни капли, и вышел из каюты так же изящно, как и вошел.
* * *
Ноэль снова провалилась в полудрему. Смутно слышались голоса, видения витали где-то рядом, но не приходили. Но в ее лихорадочном сне было что-то еще. Не кошмар и не воспоминания. Кто-то был там.
Не люди в каюте, чьи голоса Ноэль могла услышать в реальности. Какая-то тень – кто-то корчился и извивался в уголке ее сознания. Кто-то, всегда остававшийся за пределами ее зрения.
«Проснись», – сказала себе Ноэль.
«Продолжай спать, – пробормотала Тень. Это был знакомый голос – ее собственный голос. – Продолжай спать, но открой глаза».
«Нет», – ответила Ноэль, хоть и понимала, что бороться бесполезно. Голос был сильнее ее – он обволакивал сознание липким, вязким сиропом, и хотя она продолжала кричать себе: «Просыпайся!», делать ей удавалось лишь то, что велел голос.
Она открыла глаза.
Смутно виднелась лишь промасленная перегородка каюты.
«Корабль», – пробормотала Тень, будто объясняя Ноэль, где та находится.
Или же черпала знания из головы Ноэль.
«А теперь скажи мне, ведьма, как тебя зовут?» – Тень говорила голосом Ноэль, но при этом будто улыбалась.
Ноэль подумала об Альме, чей голос был похож на этот.
«Мне плевать на Альму, – резко сказала тень. Голос зазвучал громче и жестче. – Как тебя зовут, ведьма? Ты путешествуешь с подругой? Пожалуй, да: в море сейчас много ведьм – девять, если точнее. И только три подходящего возраста. И лишь одна ранена. – Тень помолчала, а потом насмешливо добавила: – Это ты ранена, если вдруг непонятно».
«Кто, – начала Ноэль, хотя ей стоило немалых усилий произнести хоть слово. Ее голос звучал, словно за тысячу миль отсюда, и она волновалась, не говорит ли вслух, – может, поэтому горло перехватило. – Кто ты такая?»
Тень торжествовала, и ледяная струйка скользнула по спине Ноэль.
Затем Тень засмеялась снова – так раскатисто, как Ноэль никогда не смеялась.
Слышать собственный голос, ставший чудим, было ужасно.
«Ты первый человек, который меня чувствует, – воскликнула Тень. – Никто, даже Ведьмы истины, не могут слышать, что я говорю. Они просто выполняют приказы. Откуда ты знаешь, что я здесь?»
Ноэль не ответила. Только один вопрос пронзил ее тело огнем. Точнее, ее правый бок.
Однако, похоже, Тень не нуждалась в ответе. Она прижалась ближе к Ноэль, пальцы копались в ее мыслях. Они обшаривали все самое сокровенное, надеясь найти то, что им нужно.
«Ну надо же, – прошептала Тень. – Ты очень больна, и если ты умрешь, я ничего не узнаю. Хотя от тебя узнать что-либо трудно – ты слишком замкнута. Тебе говорили об этом раньше?»
Ответ снова был не нужен. Вместо этого в голове Ноэль прогремел требовательный вопрос:
«ТЫ ПУТЕШЕСТВУЕШЬ С ВЕДЬМОЙ ПО ИМЕНИ САФИЯ?»
Внутри у Ноэль все перевернулось. Лед, стекавший по позвоночнику, прорвался наружу паникой.
Это не плод ее воображения, Ноэль была уверена. Тень была реальной, она хотела причинить вред ей и Сафи – огромный и серьезный вред.
Ноэль направила все силы и магию на то, чтобы скрыть свои эмоции, мысли и знания, не выпустить их наружу.
Но она не успела. Тень уловила ее страх и вцепилась в него.
«Да, да, с Сафи! Иначе бы так не реагировала! О, Мать-Луна сегодня ко мне благосклонна! Все оказалось куда легче, чем я ожидала. – От радости Тень пошла рябью и почти исчезла. Ноэль представила, что та хлопает в ладоши. – Король будет счастлив, что я это разузнала. Так счастлив! Но постой… – Радость Тени внезапно исчезла. – Ты должна остаться в живых, сестрица Ведьма Нитей. Как иначе я отыщу тебя, когда придет время?»
Время? Какое время? Ноэль была не в состоянии говорить. Не в состоянии требовать от Тени ответа.
Тень выкрикнула только: «Мы еще встретимся снова!» – и темная, застывшая реальность исчезла.
Ноэль окончательно проснулась.
Следующие несколько минут она лишь смутно видела монахиню, помогавшую Ноэль сесть, и Нити Сафи, заполнившие всю каюту. Мир вращался, раскачивался, в глазах вспыхнули звезды.
– Сафи?
– Я здесь, Ноэль.
Ноэль позволила себе чуть-чуть расслабиться, пока монахиня проверяла повязки. Но ей понадобилось немало самообладания, чтобы не закричать от боли.
Даже изо всех сил скрывая свои страдания, Ноэль не смогла сдержать стон, когда монахиня принялась разматывать ткань.
– Я знаю, что это больно, – пробормотала монахиня. Ее Нити натянулись и стали зелеными. – Но я должна убедиться, что рана чистая.
«Ты тяжело больна» – так сказала Тень. Наблюдая за тем, как над Сафи и монахиней дрожали серые Нити, Ноэль не сомневалась, что это правда.
Она схватила монахиню за руку и попыталась поймать ее взгляд.
– Я умру? – Ее слова прервал кашель.
– Конечно, нет, – ответила монахиня, поднося бурдюк с водой к губам Ноэль.
Ноэль оттолкнула воду:
– Мне не нужно напрасных надежд. Мне нужна правда.
Монахиня оставалась спокойной.
– Ты… ты могла умереть. Мышца околдована. Проклята. Но я делаю все, что могу, чтобы сохранить кровь чистой.
Ноэль чуть не засмеялась. Конечно, Корлант должен был проклясть свою стрелу. Неудивительно, что он выглядел таким самодовольным, когда попал в нее. Он знал, что рана в любом случае смертельна.
Но почему? Ноэль не могла найти причин, по которым Корлант хотел, чтобы она умерла в таких муках, – и Гретчия явно тоже об этом не знала.
Ноэль вспомнила последние слова матери. Что Гретчия посетила ее в Онтигуа, а Корлант контролировал ее, словно надзиратель. Как Гретчия уверяла, что не хотела отсылать Ноэль.
Все, что Ноэль знала о матери и Альме, могло быть неправдой.
Это было больше, чем Ноэль могла сейчас воспринять. Слишком много мыслей, запутанных и противоречивых. Никаких сил разобраться в этом.
– Вода тебе поможет, Ноэль. – Монахиня приподняла ее голову к бурдюку. – Пожалуйста, постарайся попить, пока я найду еды. – Она поднялась и вышла из каюты.
Ноэль повернула голову к Сафи. На мгновение ей захотелось заплакать – выжать из себя несколько слезинок, как это умеют другие люди. Чтобы Сафи увидела слезы и поняла, как Ноэль счастлива, что та здесь.
– Ты… ты в кандалах, Сафи.
Сафи моргнула:
– Я расстроила адмирала.
– Не сомневаюсь.
– Это не смешно. – Сафи откинулась к стене, ее Нити пульсировали между серым и ярко-зеленым. – Дела плохи, Ноэль, но я все улажу, хорошо? Клянусь, я все улажу.
– Но при чем здесь ты? – Ноэль криво улыбнулась, у нее не было сил даже шевелить губами. Все они ушли на борьбу с болью.
И черт побери, с каких пор Нити Сафи стали такими яркими? Казалось, что они заслоняют собой всё.
– Я смогу, – настаивала Сафи. – Я сделаю это. Иврена пообещала помочь, несмотря ни на что.
Иврена. Вот как звали монахиню. Иврена. Так просто. Так незатейливо. Ноэль всегда представляла что-то более грандиозное и героическое. Имя, которое подчеркивало бы совершенство ее накидки или серебряной короны волос.
У Ноэль перехватило дыхание. Она порозовела, поняв, насколько ей небезразлично имя монахини… Иврены.
– Мне нужна твоя помощь, – продолжила Сафи. – Я не смогу составить план без тебя.
Ноэль кивнула. Составлять планы она еще могла. Это она обожала. Холодная логика приносила ей покой.
– Скажи мне, что я должна знать?
Сафи бросила осторожный взгляд на дверь и понизила голос.
– Все началось в Веньязе, когда Хабим отослал тебя.
По мере того как Сафи рассказывала о произошедшем, Ноэль было все труднее и труднее оставаться в реальном мире – выбирать важные детали и откладывать в сторону то незначительное, что не могла отбросить Сафия.
Клубника в шоколаде… Не важно, туманно решила она. Но танец с нубревенским принцем Мериком? Важно. И невеста принца Леопольда Карторранского…
– Подожди, – перебила Ноэль, морщась от боли в руке, – ты невеста Леопольда? То есть ты станешь императрицей Карторры…
– Нет! – отрезала Сафи. – Эрон сказал, что я не выйду замуж за Полли. И дай мне закончить…
