– Ну, знаешь, воспоминание о том, что я писался в постель, совсем не стыдное!
Финли остановился, развернулся к Лиаму и… засмеялся. Мгновение спустя к нему присоединился и Лиам.
– Я перестал влюбляться. Едва понравилась девушка, старался выкорчевать образ из сердца. А это не так просто… Хуже всего, что совсем без женщин нельзя. Я же не монах.
– Поэтому мы жили в глуши?
– Нет, мы жили в глуши потому, что там легче было тебя воспитывать. Легче и безопасней.
– Почему ты не отправил меня в приют?
– Сначала ты был слишком маленьким и слабым. Страшно подумать, я все время боялся, что ты умрешь. А потом так привык бояться, что не смог. Думал, вот через год он окрепнет. А потом ты начал взрослеть. Казалось, отсылая в приют, я тебя предаю. Вот ведь как вышло… Лучше бы отправил.
– Это не спасло бы Волчонка, – сказал Дуги.
– Тьфу ты! Зачем же так пугать? – вздрогнул Финли.
– Тише, меня прохожие не слышат, а вот тебя… Без Лиама он долго не протянул бы, как и Лиам без него. Затюкали бы – уж больно мелким был, а Лиам без его доброго сердца стал бы еще тем мерзавцем.
– Это спасло бы Зверя, – возразил Финли.
– И погубило бы две светлые души, хотя, не будь Лиама в академии, бесы прорвали бы нашу оборону, выпили нашу магию, и вам со Зверем пришлось бы вступить в неравный бой.
– Возможно, и не нам.
– Возможно, – согласился Дуги. – Возможно, это был бы Грэг.
– Спрячься где-то, Дуги, мы пришли.
– «Бас-фонд», – прочитал Лиам корявую надпись на дощатом круге. – Что это значит?
– Дно.
Грэг появился утром, когда Лиам с Финли поглощали на завтрак нехитрую, но довольно вкусную бобовую массу. Он был не один. Увидев спутника – тощего и щуплого человека, Финли невольно потянулся за револьвером.
– Остынь. – Схватив стул, Грэг уселся перед Лиамом. – Твой? – спросил он Финли.
– Мой, – ответил Финли, сжав рукоять.
– Пахнет жареным, ребята, – сказал Лиам. – С кухни, наверное.
– Шутник, – сказал тощий и посмотрел на Лиама большими карими глазами, которые из-за мешков под ними казались страшными.
– Ты кто? – спросил Лиам.
– Джереми, – представил Грэг. – Мы его называем Спятивший монах.
– Почему?
– Я убил троих братьев.
– Родных братьев?
– Месячных братьев.
– За что?
– Они убили мою маму. В нее вселился демон, я не выдержал и сломался.
– Ты тоже из них?
– Да… Нет… Был.
– Он вырезал целую армию революционеров, когда те атаковали монастырь, – сказал Финли.
– Там было спокойно. Я молился. А они вспороли живот настоятелю.
– Он выпотрошил их в отместку.
– И тем не менее, Джереми лучший охотник на демонов, которого мы встречали, – сказал Грэг.
– Он хорош, но может использовать тебя в качестве наживки.
– Это было давно, Финли.
– Ты оглушил меня, отобрал оружие, даже чертов скиннер, и бросил посреди окровавленной площади.
– Ты же выжил, – пожал плечами Спятивший монах.
– Зачем он здесь?
– Энтони объявился. Нет, ты с нами не идешь.
– Это еще почему?
– Завтра встречаешься с Анастасией.
– Анастасия в Рукии?
– Повезло. Переулок Гизард, это в конце улицы Фур. Найдешь. Завтра в одиннадцать вечера.
– Будет темно.
– А еще будет много швали. Ночью на улицах небезопасно. Анастасия приедет в карете.
– А вы?
– Убьем! – резко сказал Джереми.
– Из того, что рассказали вы и фэйри, понятно: он сильно ранен, – продолжил Грэг. – Мы прикончим.
– Но…
– Нет, – остановил Джереми. – Ты заслужил отдых. Уезжай. Передай офицерам, что все они мерзавцы и ублюдки.
– А сам чего не уедешь? – спросил Лиам. – На Диком наверняка есть монастыри.
– Мне и здесь неплохо. Я много молюсь, убиваю бесов. А иногда, как сейчас, попадаются настоящие демоны. Здесь от меня больше пользы.
– Какой у тебя клинок? – спросил Лиам.
– Вот. – Спятивший монах откинул полу плаща и вытянул на стол блестящий тяжелый шестопер с острыми ребрами и толстым жалом на конце.
– Спрячь, идиот! – зашипел Грэг.
Когда тот послушался, Лиам увидел на столешнице глубокие вмятины. Какая же тяжелая эта железяка?
– И как такой дурой фехтовать?
– Он не для фехтования. Он для убийства.
– Стюарт быстр.
– А я силен. В родстве с Бунами по матери, с младшей ветвью. Именно поэтому меня не убили, а отправили в монастырь. Наши офицеры не хотят остаться без поддержки Бунов. Жаль, этой штукой нельзя снять шкуру, как он с теми бедолагами сделал.
– С какими?
– Оставил след на хуторе, – пояснил Грэг. – Убил семью, со старика снял кожу и сжег. Наверняка заставил семью смотреть.
– Еще глаза выколол, – добавил Джереми.
– Я должен пойти… – прорычал Финли.
– Ничего ты не должен, – возразил Грэг. – Ты его ранил, а это уже что-то, кроме того, с нами будут фэйри.
– Половинчики, – поправил Джереми.
– Полуфэйри нас прикроют. Да и сам саламандер хотел пойти.
– Это если Сильверхорн отпустит.
– Думаю, отпустит.
– Впервые за бортом, – сказал Финли, пялясь в потолок съемной комнаты.
– Это плохо? – спросил Дуги. Он развлекался, подбрасывая меч до потолка и ловя то правой, то левой.
– Непривычно и тревожно.
– А по-моему, это то, что сейчас нужно, – сказал Лиам. Его пистолет крайне нуждался в чистке, и он неохотно взялся за ветошь, но вопреки ожиданиям занятие увлекло. Привычные, доведенные до автоматизма движения – это просто и понятно. Никакой суеты и переживаний.
– В смысле?
– Привыкай, ты же собрался выйти на пенсию.
– Сравнил тоже. Тогда нужно будет выбрать место, купить землю, построить дом, укомплектовать мастерскую, завести живность, посадить грядки…
– Хватит, хватит. Не похоже на пенсию, наоборот, будто собираешься в рабство продаться.
– Мне нравится работать руками.
– Знаю. Ты еще тот трудоголик.
– Просто зачахну без работы.
– Лучше бы женился.
– А что, и женюсь!
– Тогда Лиам будет называть ее мамой, – сказал Дуги.
– Иди ты. – Лиам попытался пнуть фэйри ногой, но Дуги увернулся.
– Не думаю, я ведь если женюсь, то на молодой. Примерно его годов. – Финли, не скрывая улыбки, кивнул на Лиама.
– Нет, не пойдет. Тебе нужна женщина рабочая, эдакая вдовушка с тройкой малышей.
– Ну уж нет, мне и одного малыша хватает. Сколько там времени?
Лиам отложил револьвер, вытер руки и достал золоченую луковицу часов. Только восемь. Положил обратно в кармашек коричневой жилетки, купленной вчера специально для того, чтобы носить трофей.
– Дочищай быстрее, да пойдем уже.
– Так рано же еще.
– Нужно осмотреться.
– Вот неймется, Дуги вчера уже все осмотрел.
– Не доверяешь? – Фэйри скорчил недовольную рожицу.
– Просто не сидится.
Лиам вздохнул и отложил ветошь. Плеснув белого рома на тряпочку, начал протирать рукоятку. Сначала хозяин таверны яростно пытался всучить бутылку местного коньяка вместо рома. Правда, от того так несло горелым, что Лиам отказался и взял две бутылки рома. Почему-то признаваться, что алкоголь нужен для обезжиривания поверхности револьвера после смазки, не хотелось.
Лиам сунул револьвер в кобуру и несколько раз быстро вытащил.
– Готов.
– Пошли. – Финли напялил шляпу, а Дуги обернулся котом.
– Буду ждать на улице, – сказал он и выпрыгнул из окна.
Лиам надел плащ, проверил, как держится новый стилет в ножнах на предплечье и удобно ли его доставать из рукава. Новую железку он купил у «Мадам Ренар». Грэг подсказал. Довольно изящное и крепкое четырехгранное жало с короткой гардой. Старый стилет привычней, но этот короче, можно спрятать в рукав.
– Идешь? – нетерпеливо бросил Финли. Он уже проверил оба револьвера и стилеты за голенищами.
– Да. – Лиам надел котелок. – Пошли. – Схватил начатую бутылку рома и зашагал вслед за Финли.
Ле-Кротуа молодой припортовый город. Собственно, он заменил Сент-Иви после того, как тот зачах, поэтому часть города, где жили богатые торговцы, ярко сияла огнями фонарей и начищенными бляхами полицейских, а вот рабочие кварталы окутывала вязкая тьма. «Дыра» расположилась аккурат на границе. Финли решительно направился во тьму прилегающей улочки, Лиам следовал за ним, подозрительно зыркая на каждую кучу мусора. С его зрением у врага не оставалось шансов укрыться.
– Внимание, – предупредил откуда-то сверху Дуги. – Впереди четверо матросов. Настроены агрессивно.
Лиам решительно открыл бутылку, плеснул в рот и передал Финли. Прополоскав обжигающей жидкостью рот, выплюнул на плащ, прежде чем Финли успел устроить выволочку. Но, поняв замысел, отец повторил то же. Подражая пьяному, Финли начал раскачиваться и спотыкаться. Так налетел на одного моряка и прежде, чем тот успел врезать, сунул в руки бутылку. Моряки тут же потеряли к нему всякий интерес.
