Искра отчаянно замотала головой, потом разрыдалась, то и дело повторяя: «Нет, нет, не надо, я хочу домой». Крот растерянно гладил ее по голове. «У нее ведь никого нет, – подумал он, – что ж я с ней так?»
– Да ладно тебе, – уговаривал он. – Все хорошо, силой тебя здесь задерживать не будут.
– Не отдавай им меня, – всхлипывала девушка. – Мне командир и так уже намекал, что мне здесь будет лучше. Я все время боялась, что вы уйдете назад, а меня оставите тут.
– Ну ничего, ничего, – утешал ее Крот. – Завтра уходим. Нам бы только открытый перегон пройти.
– Говорят, на Текстилях живет тот самый сталкер, который года два или три назад ходил в большое метро, – сказал Айрон. – Надо будет у него про повадки мутантов расспросить.
Невесело было им уходить. В последний раз заглянули в лазарет, к Следопыту, – тот так и не пришел в себя, хотя еще дышал, неровно и с трудом. Местный врач только разводил руками – ни инструментов, ни оборудования для лечения таких травм нет, остается надеяться на здоровье раненого – вдруг завтра очнется?
– Не будут они с ним долго нянчиться, – тихонько сказал Айрон Кроту. – Дождутся, пока мы уйдем, и бросят на произвол судьбы, будут ждать, пока помрет. А то и помогут. Если чуда не случится, долго ему не протянуть. А мы ничего сделать не можем. Тащить его с собой – верная смерть для него, а может, и для нас. Конечно, когда вернемся, я руководству доложу. Да только сомневаюсь, что товарищ Москвин отправит сюда отряд своих лучших медиков. Скорее всего, предпочтет тоже на судьбу положиться.
Крот согласно кивнул.
– И знаешь, – продолжал Айрон, – я уж не хотел при девчонке, но в чем-то я их понимаю. Ведь это из-за него каша вся заварилась. Все у нас шло нормально, пока он не приперся и не начал ловить Морозова. Вот я реально все же склоняюсь к тому, что если бога и нет, то есть какой-то высший смысл – или справедливость высшая. А может, даже невидимые наблюдатели, чем черт не шутит. Следопыт-то, хоть и нехорошо так говорить, получил по заслугам, в сущности, – да может, и Греков тоже.
– А на следующую ночь он зарезал свою дочь… – машинально пробормотал себе под нос Крот детскую считалку. Айрон, не поняв его, сказал:
– Да, тип был еще тот – мне кажется, он бы и мать родную зарезал, если б усмотрел в этом пользу для себя.
– Получается, что если б мы не пришли, не пролилось бы столько крови, – задумчиво сказал Крот. – Так они и продолжали бы жить – одни сидели в лесу, другие делали вид, что об этом не подозревают, третьи оплакивали бы детей как погибших.
– Может, оно и к лучшему, – буркнул Айрон, – это их дети, в конце концов, пусть бы сами и разбирались с ними. Муторно как-то. Если вернемся в большое метро – первым делом напьюсь.
А Кроту пришла в голову еще одна странная мысль. Может, и впрямь кто-то свыше иной раз вмешивается в человеческие судьбы, но тогда у этого координатора наверняка очень своеобразное чувство юмора. Взять Искру – товарищ Москвин, судя по всему, уже решил, что счастливо отделался от нее, уладил проблему. Ожидает возвращения Следопыта с докладом о выполненном задании. Не учел лишь одного – старой поговорки: «Хочешь насмешить бога – расскажи ему о своих планах». Ну и рожа будет у генсека, когда вместо Следопыта к нему обратно явится девушка, которой он, казалось, определил уже место. Может, тоже уверует в высшие силы и поймет, что не всегда чужие судьбы подвластны даже генсеку Красной Линии. Что там юродивая толковала насчет сильного заступника Искры? Что ни говори, как ни смейся над суевериями, а против фактов не пойдешь. Следопыт, который собирался распорядиться ее будущим без спроса, теперь одной ногой в могиле, а девушка жива и свободна.
На Текстилях они сняли до ночи палатку, и Айрон отправился разыскивать сталкера Максима. Вернувшись, рассказал, что тот его не особо обнадежил. Уверял, что мутанты свирепы, безжалостны и быстры, человеку против них не выстоять. Сам он спасся чудом, ему помогла луна – полнолуние словно лишило мутантов разума, они были в каком-то трансе, оцепенении – то ли замечтались, то ли прошлое вспоминали. Оттого ему удалось остаться в живых, но если бы не крайность, ни за что бы он не решился вновь идти наверх.
– Он вроде за лекарством для жены ходил, – пояснил Айрон.
– Ну, и как жена? – спросил Крот.
– Не спросил, – честно сознался Айрон, – но, наверное, помогло лекарство, я так думаю.
– До полнолуния еще долго, – вздохнул Крот, – а мне чутье подсказывает, что лучше бы убраться отсюда поскорее, уж слишком много мы знаем. Не дай бог тот мужик проболтается о том, как погиб на самом деле Греков, или Лариска что-нибудь сболтнет из вредности.
– Почему – из вредности? – заинтересовался Айрон, но Крот только рукой махнул.
– М-да, – подытожил Айрон, – отношения с женщинами лучше не запутывать, до добра не доводит. В гневе они на многое способны.
И он многозначительно поглядел на подходившую к ним Искру.
– Да какие там отношения, – махнул рукой Крот. – Сроду я таким успехом у женщин не пользовался, честное слово. Кстати, тут у меня мысль одна появилась. Ведь открытый отрезок совсем короткий, по-хорошему его быстрым шагом меньше, чем за час пройти можно. Что, если пойти перед рассветом? Может, эти красавицы уже спать к тому времени ложатся?
– Жалко, но их привычек мы не знаем, – вздохнул Айрон, – и рассказать некому. Придется идти наобум. И лучше уж заранее, утра не дожидаться. Только нет ли другого пути обратно в большое метро? Чтоб не мимо этих чертовых лампочек опять?
– Я вот еще что думаю, – сказал вдруг Федор, – там ведь пути стеной огорожены, а поверху – колючая проволока. Красоткам, наверное, она не очень нравится. Ближе к Текстилям стена низкая, почти на нет сходит, там самый опасный участок, мне кажется. А чем дальше к Волгоградке, тем стена выше – значит, нужно побыстрее пройти первую часть пути.
– Так-то оно так, да ведь в стене кое-где проломы – может, сами мутанты их и сделали, – пробормотал Айрон.
Какая-то неясная мысль появилась у Крота, но тут же исчезла. Проломы в стене… что-то он думал о проломах, о том, как их можно использовать, но мысли путались, уставший ум отказывался работать.
– В общем, отдохнем немного перед дорогой и нынче в ночь уходим, – подвел он итог. – Задерживаться тут не стоит.
Ночь встретила их резкими криками неизвестных животных, стрекотанием насекомых. Гигантские сверчки сразу в нескольких местах выводили свои трели – довольно быстро Кроту стало казаться, что его барабанные перепонки методично перепиливают. А без противогаза он, наверное, вообще оглох бы – но как хотелось хоть ненадолго стянуть постылый резиновый намордник, подставить вспотевшее лицо прохладному ночному ветру.
Наверное, это стрекотание и сыграло с ними злую шутку – сталкеры не расслышали крадущихся шагов, пока не стало слишком поздно. Сзади него раздался полузадушенный вскрик – и он, оглянувшись, увидел, как падает наземь Айрон со свернутой шеей. Грудью Медный ударился о землю, а маска с хоботом уставилась в ночное небо. Снова раздался крик – это был голос Искры. Схватившее ее чудовище медлило, наслаждаясь своей властью и безнаказанностью.
– Отпусти! – безнадежно крикнул Крот. Монстр перевел взгляд на него, рот растянулся, словно в ухмылке. Так нелепо выглядела красивая женская головка на накачанном, мускулистом теле. Одна половина была – хоть на обложку журнала, но когда чудовище повернулось, Крота передернуло от отвращения – лицо, или, скорее, морда была изуродована чудовищной опухолью. Тварь, словно уловив его мысли, отвратительно взвыла, сделала небрежное вроде бы движение лапой – и голова девушки повернулась, словно то была кукла в руках ребенка, она обмякла в лапах чудовища.
– Не-е-ет!!! – пронзительно закричал сталкер. Чудовище, отшвырнув Искру, метнулось к нему, лапы впились в его плечи, злобный голос спросил:
– Ну, чего ты орешь? Кошмар приснился?
Крот приподнялся, жадно втянул спертый воздух. Он был весь в испарине.
– Ничего, бывает, – сочувственно пробормотал Айрон.
– Сколько времени? – хрипло спросил Крот.
– Десятый час, – сказал Медный. – Ты поспи еще немного, я разбужу, у меня сон чуткий.
– А Искра где?
– Да вон она дрыхнет, не проснулась даже. И Федор спит без задних ног. Хотя ты так орал, я думал, всю станцию разбудишь.
Крот вновь забылся тревожным сном. В результате, когда Айрон потряс его за плечо, глаза у сталкера слипались, и лишь огромным усилием воли он заставил себя подняться. Все тело ломило – словно он вот-вот заболеет. «Господи, – взмолился Крот, – мне бы только нынешнюю ночь пережить, отвести всех в большое метро – а там будь, что будет». Ему не давал покоя сон – казалось, это недобрый знак.
Они пошли обратно тем же путем – мимо палаток с сувениркой. Идти обратно было легче – они спускались, а не поднимались. Пересекли железную дорогу и осторожно, по ржавой лесенке, спустились на рельсы открытого перегона между Волгоградкой и Текстилями.
