– Догадайся, что я нашла, – сказала она, помахивая этим, чтобы две другие могли это видеть. – Нам стоит это забрать?
– Да, – сказала сестра Эрминия, – но только давай поторапливайся.
Сестра Грета сунула небольшой предмет себе в карман и вернулась к сестрам.
– Больше ничего при ней нет.
Сестра Эрминия кивнула.
– Нам лучше поспешить.
Теперь все трое стояли плечом к плечу, глядя в конец коридора, в сторону Энн. Никки могла сказать, что даже в этой сцепке у них были трудности в использовании их могущества. Без Народного Дворца, ослабляющего их Хань, любая из этой троицы в одиночку могла бы запросто применять такую силу, как та, что убила Энн.
Воздух наполнился треском от ударов магии Ущерба. В коридоре стало еще темнее, потому что еще несколько факелов потухли от этих разрывов. Кромешная тьма волнистым потоком заструилась по коридору в сторону аббатисы, окутала со всех сторон мертвую женщину. Он гула потоков энергии Никки вновь на мгновение лишилась зрения, оказалась под одеялом гнетущего мрака.
Когда же зрение вернулось к ней, Энн исчезла. Исчезла даже ее кровь. Все следы ее существования были вычищены магией Ущерба. Казалось совершенно невозможным, чтобы почти тысяча лет жизни исчезли в одно мгновение.
Никто и никогда не узнает, что случилось с ней.
В то время как тело и кровь были ликвидированы, привести в порядок разбитый мрамор было гораздо труднее. Но, похоже, сестер это очень мало заботило.
Для Никки происходящее ощущалось так, будто все, и даже всякая надежда, просто умерло.
Сестра Эрминия ухватила Никки под руку и подтолкнула ее вперед. Никки споткнулась, но сумела обрести равновесие и не упасть. Она тупо шла впереди этой троицы, побуждаемая к движению резкими напоминаниями от кольца на шее, болезненными ощущениями, посылаемыми в ее почки.
Они ушли недалеко, когда Никки получила команду свернуть в коридор, ведущий влево. Она оцепенело следовала их указаниям, делая повороты и пройдя по нескольким более узким коридорам, и наконец ей велели остановиться в конце короткого прохода к гробнице. Отделанные бронзой, но довольно простые двери были закрыты. Они не были так массивны или пышно декорированы, как некоторые другие, которые она видела, когда посещала гробницу деда Ричарда, Паниза Рала, находившуюся в дальней части этого лабиринта.
Никки подумала, что это несколько странно – идти к гробнице. Уж не собираются ли сестры спрятаться здесь, пока не придумают способ незаметно сбежать из сильно охраняемого дворца? Поскольку сейчас ночь, возможно, они намерены переждать до более суетливого дневного времени, когда будут уже не так приметны. Но как они проникли сюда, Никки не могла даже вообразить.
На дверях был очень простой рельефный орнамент: наборы концентрических кругов. Сестра Грета потянула половинку двери и пропустила остальных, во главе с Никки, внутрь.
Внутри сестры воспользовались искрой энергии, чтобы зажечь единственный факел. Витиевато украшенный гроб покоился на возвышении в самом центре небольшой комнаты. Стены выше уровня, определяемого высотой гроба, были облицованы камнем, казавшимся вихревой смесью коричневых и бронзовых тонов. Нижнюю часть стен покрывал черный гранит, вспыхивающий в свете факела медно-красными зернами.
Это было странное сочетание, представляющее верхнюю часть стен, над гробом, в виде мира живого, тогда как нижняя область, черного цвета, служила напоминанием о преисподней.
На верхнем, более светлом камне, были вырезаны довольно обычные обращения на древнед’харианском языке. Письмена тянулись лентами по всей комнате. Никки пробежала глазами по надписям, отметив про себя, что это, похоже, скорее общие мольбы к добрым духам о принятии этого лидера-Рала в ряды добрых духов, наряду с другими, уже вступившими туда ранее. Здесь также говорилось о жизни этого человека и о том, что он сделал для своих людей.
Никакого особого смысла во всем этом Никки не обнаружила. Похоже, это гробница Лорда Рала из далекого прошлого, который служил людям, правя ими в период относительно спокойного времени д’харианской истории. Слова определяли это время как «переходное».
На черном граните, покрывающем нижнюю часть стен, было написано довольно странное предупреждение – помнить основу того, что делает возможным все, лежащее выше. Это основание, говорилось там, было заложено бесконечной чередой душ, давно забытых.
Сам гроб, простой формы, сделанный из гладкого камня, был покрыт надписями, рекомендующими тем, кто посетил это место, помнить всех, кто перешел из этой жизни в следующую жизнь.
Сестра Эрминия, к удивлению Никки, налегла всем своим весом на один конец гроба. Кряхтя от чрезмерных усилий, она его толкнула, и он сдвинулся на несколько дюймов, открывая рычаг. Она протянула руку в образовавшуюся узкую щель, ухватила рычаг и потянула его вверх; тот со щелчком поднялся.
Гроб повернулся, издав лишь слабый намек на звук.
Едва гроб оказался повернут, Никки еще больше удивилась, увидев темное открытое пространство. Это оказалось не усыпальницей. Это был потайной проход к тому, что располагалось внизу.
Сестра Джулия пихнула ее, и Никки подошла к поднятой над полом платформе и увидела лестницу, грубо вырубленную в камне и уходящую в темноту.
Сестра Грета шагнула туда, где прежде располагался гроб, взяла один из дюжины факелов, уложенных в каменной нише, зажгла его и начала спускаться. Сестра Джулия тоже взяла факел и отправилась за ней.
– Ну, – сказала сестра Эрминия, – чего дожидаешься? Давай шевелись.
Подняв полы своего черного платья, Никки поставила ногу на выступающий из пола пьедестал, поддерживающий гроб. Идя вниз по крутым ступеням, она ухватилась за край отверстия, чтобы сохранить равновесие. Сестры, спустившиеся раньше, уже скрылись из виду. Колеблющийся свет их факелов позволял видеть резко уходящую вниз череду ступеней.
Едва сестра Эрминия ступила вслед за Никки на лестницу, она толкнула рычаг назад, в сторону стены, затем взяла факел и для себя. Наверху, над их головами, гроб совершил поворот, возвращаясь на место и закрывая их в подземелье.
Никки казалось, что они спускаются в саму преисподнюю.
Лестница непредсказуемо меняла направление. Проход был такой ширины, что по нему мог идти лишь один человек. Крутой спуск иногда прерывался небольшими площадками, и только для того, чтобы далее продолжился, узкий и поворачивающий в произвольных направлениях. Сами ступени были вырезаны довольно грубо – неровные и не всегда одинакового размера, из-за чего спуск получился очень опасным. Казалось, кто бы ни создавал эту лестницу, он всякий раз, как попадались более мягкие породы в камне, следовал им. Такой подход давал в результате извилистый и кривой маршрут движения.
Ступени уходили вниз так резко, что Никки приходилось вдыхать дым от факелов, которые несли находившиеся почти прямо под ней сестры. Пока ее разум метался в поисках вариантов действий, она коротко обдумала даже возможность броситься по крутому скату этого колодца, в надежде, что при этом сломает шею и, может быть, покалечит еще и тех двоих, что находились под ней. Но при такой малой ширине, какую имел этот проход, следовало ожидать, что она застрянет до полной остановки прежде, чем упадет достаточно далеко. Площадки на этом лестничном спуске располагались довольно часто – из-за того, что при такой крутизне приходилось часто делать повороты. И она, скорее всего, сломает себе только руку, но не шею.
Они все шли и шли, так долго, что Никки начало казаться, будто это тянется уже долгие часы. Спуск по столь крутому уклону вызывал боль в бедрах. А то, как тяжело дышали три сестры Тьмы, означало, что им тоже это дается нелегко. Они явно делали это с трудом и были утомлены.
Хотя Никки тоже устала, ей было не так тяжело, как остальным. Сестрам приходилось часто останавливаться, чтобы перевести дух. Они присаживались на ступени, прислоняясь спиной к стене, и тяжело дышали, восстанавливая дыхание. При этом Никки они заставляли стоять.
Никто их этой троицы не любил Никки. Как и сказала ей Энн, она отличалась от остальных сестер Тьмы. Они всегда считали, что заслуживали вечных наград. Никки же всегда считала, что достойна вечного наказания. И жестокая ирония заключалась в том, что как раз после того, как она осознала ценность своей жизни, ей предстояло обрести то самое наказание, которого, по ее собственному суждению, она заслуживала. Джегань позаботится об этом.
Когда ей уже казалось, что она не сможет преодолеть еще один пролет ступеней, они вышли на плоскую площадку. Вначале Никки подумала, что это очередной поворот лестницы, но здесь оказался горизонтальный проход.
Лежащий впереди путь проходил столь же извилисто, как и ступени, только располагался на одном уровне. Местами этот тесный туннель становился таким низким, что им приходилось пригибаться под нависающими каменными выступами. Стены, вырубленные все в том же камне, имели неправильную форму и видом более всего напоминали пещеру. В нескольких местах пришлось даже протискиваться, при этом удушающий дым от факелов разъедал Никки глаза.
