– Попробуй сама, ты же будешь плавать?
– Обязательно.
Я настроила такой горный поток, что Вито с сомнением посмотрел на меня, справлюсь ли, но я гордо вскинула голову – и не в таком плавали. Он собрался уходить, но я его остановила:
– Вито, а кто здесь еще плавает?
– Этот бассейн для тебя.
И чтобы уже совсем поняла, так как я встала как столб, добавил:
– В бассейне плаваешь только ты.
Моих сил хватило лишь на короткий взмах пальцем в сторону гардеробной сборной России по плаванию, а купальники с халатами тогда для кого?
– Они все твои.
Я растерянно посмотрела на него, но озвучить свой вопрос не успела:
– Все только для тебя.
Он даже повел рукой вокруг себя, получается, что вообще весь дворец с коврами. Улыбку ему спрятать не удалось, хотя глаза опустил, видимо мой вид его порадовал. А я обернулась вокруг себя и все-таки уточнила:
– Для меня?
– Ты гостья Амира.
И чтобы я больше ничего не спрашивала, видимо вопросы проявились в моих глазах, Вито чуть наклонил голову в поклоне и быстро вышел. А я еще долго смотрела в бурлящий поток, не в силах осознать все новости сегодняшнего дня. И чтобы хоть немного уложить в голове странности, я быстро переоделась и прыгнула в воду.
Из головы все мысли вылетели мгновенно. Прав был Вито в своем сомнении: я почти сразу стала тонуть в бурлящем потоке, ударилась о стекло, но выбраться из круговорота пузырей не сумела. Сильный рывок за плечо вскинул меня над водой, я оказалась на полу возле бортика. Чьи-то руки встряхнули мое безвольное тело, и громкий голос приказал:
– Дыши!
Я долго откашливалась и мотала головой, а руки продолжали трясти меня, пока я не задышала нормально. Едва открыв глаза, я их сразу плотно закрыла – Амир. Вот уж кого совсем не ожидала увидеть своим спасителем. Он одним движением поднял меня и перенес на постель, обернул одеялом, и я осмелилась открыть глаза.
– Все промокнет.
Он усмехнулся, и желтые глаза приобрели свою яркую голубизну.
– Одна королева тоже любит…
И вдруг опустил голову и замолчал.
– Ты знаком с королевой?
– Знаком.
Но какое-то непростое знакомство, я не видела его глаз, но губы плотно сжались, и он слегка побледнел. Так и не подняв на меня взгляд, Амир тихо попросил:
– Не делай так больше.
– Не буду.
Губы усмехнулись, и он встал, быстро прошел в бассейн. Вернувшись, заявил:
– Не будешь, я убрал кнопку настройки.
Я только попыталась пожать плечами под одеялом, ты хозяин в доме, твое право. Наверное, можно когда-нибудь привыкнуть к такому мгновенному изменению цвета глаз, только что были опять желтыми, как у кошки, а сейчас сверкают яркой голубизной. То есть за минуты после моего спасения они были два раза желтыми и два раза голубыми. Может, эти изменения глаз как-то связаны с ростом? Амир стоял перед постелью и внимательно на меня смотрел, а я пыталась определить для себя, достану ли ему до плеч. Вито ниже Амира, а ему я чуть выше плеча макушкой, вместе с волосами. Амир выше Вито, не много, но выше, значит, Амиру я даже с волосами только до плеч, а может, и нет. Да и ширина плеч тоже впечатляет, хотя и не бугай с горой мышц, фигура практически идеальна. Как у девушек из гарема. Я опустила глаза и решила прекратить рассматривать хозяина дворца, твердо приказала себе вдуматься в слово «дворец», которое ко мне отношения не имеет, несмотря на шутку о гостье этого дворца и этого хозяина.
Казалось, что Амир пытается понять мои мысли, так внимательно он на меня смотрел, и когда я опустила глаза, сразу спросил:
– Ты готова ужинать?
И я засмеялась, оказывается, где-то внутри волнение меня победило, еще немного и начну совершать неадекватные действия, правда, они за мной никогда не наблюдались, но вдруг во дворце научусь. Амир удивился, но только странно посмотрел, как будто сравнивал с кем-то. Может с той королевой, которая его знакомая.
– Извини. Да, только переоденусь.
Амир сразу вышел, а я начала выпутываться из одеяла, оказывается, покрывало он скинул, и как-то странно меня запеленал, даже рук не достать. Немного повозившись, я поняла: сама из этого детского конверта выбраться не смогу. И что теперь делать? Кричать и звать кого-нибудь? Кого, Вито? Или уж самого Амира? И я захохотала в голос, точно, анекдот из дворцовой жизни, хозяин гостью так в одеяло завернул, что та навеки осталась в его апартаментах. Мари сказала, что меня услышат. Услышал Амир. Он стремительно появился в комнате, сразу понял, в чем дело, и бережно распеленал меня, а я продолжала смеяться, хотя и делала всяческие попытки успокоиться. Наконец мне это удалось, и я опять была вынуждена извиняться:
– Амир, прости, но ты так плотно меня в одеяло завернул, что я никак не могла…
– Я жду тебя в коридоре.
Три и три. Три голубых взгляда и три желтых. Чем мог мой смех так на него повлиять? Никакой закономерности, заскочил в комнату с голубыми глазами, распеленал, как ребенка, очень мягкими и нежными движениями, а после моего извинения взгляд сразу стал строгим желтым взглядом прокурора. И от постели отскочил, как от ложа Бабы-Яги. Может, в этом дело? Я не навязывалась, и апартаментов тоже не заказывала, сам поселил. И бассейн для меня, и наряды в невероятном количестве. И в гарем тоже не просилась.
Я остановилась перед гардеробной, а как она открывается, Мари куда-то нажала, открылась от одного прикосновения пальцем. Неожиданно мой взгляд остановился на том самом платье на церемонию получения Оскара, вот в нем и пойду на ужин. И опять засмеялась от своей решимости отомстить хозяину дома за свои же мысли о Бабе-Яге. Не стоило так долго на него смотреть, сама понимаю, красив во всех отношениях, и фигура и лицо соответствуют богатству дворца. И странная мысль опять меня остановила в процессе выбора платья. Он как его дворец: то ковры в невероятном количестве, то столовая, как у королей, и мои апартаменты почти такие же, с бассейном, который только для меня. И глаза такие же: то ковер, то небо.
Амир стоял в коридоре и смотрел в окно, он сразу обернулся на меня и взгляд сверкнул небом. Я надела светлое платье со странной вышивкой по всему полотну ткани, непонятные знаки образовывали свой таинственный рисунок. Я долго его рассматривала, а потом решила надеть: Баба-Яга должна быть таинственной, она все-таки из сказки.
Хозяин дома молчал всю дорогу до столовой, взять на руки не предлагал, но аккуратно придерживал меня под локоток. Я так ходить не привыкла и сразу напряглась, он даже несколько раз взглянул мне в лицо, но я лишь натянуто улыбалась. Только удивлялась, как он спокойно идет, мне даже не приходится семенить за ним, странно, с таким ростом и так уметь ходить.
На столе еда уже была расставлена, значит, гарем не придет. Амир сел напротив, но к еде не притронулся, для него даже не было приготовлено золотого блюда. Я спокойно поела, не обращая на него внимания, Баба-Яга вполне самодостаточная личность, в собеседниках за ужином не нуждается. Когда я сложила нож и вилку на блюдо, сразу вошла девушка из гарема и быстро убрала всю посуду со стола. Когда она вышла, установив на голове гигантский поднос, я даже обернулась, наблюдая такое цирковое представление, Амир спросил:
– Тебе понравился Стамбул?
– Я его толком и не видела, только на автобусной экскурсии, очень жарко. А когда погода изменилась? Гид говорил, что еще долго такая температура продержится.
– Мы далеко от Стамбула, в горах прохладнее.
– Далеко?
Спокойный голубой взгляд подтвердил слова. А потом добавил смешинки, странный взгляд.
– Ты здесь уже две недели.
Я смотрела в эту небесную чистоту и пыталась сосчитать дни, которые провела в комнате с коврами, но получалось значительно меньше, примерно в половину. Амир решил внести ясность:
– Ты была сначала без сознания, а потом спала.
Прекратив высчитывать дни, я спросила:
– Это потому, что я заразилась, и вы меня лечили?
– Ты не заразилась. Эта не болезнь.
– А что тогда с ними произошло?
– Проснулась их истинная кровь.
– Кровь?
– Кровь моего народа.
Я смотрела на хозяина этого необычного дворца и верила каждому слову. Ничего не понимала в его словах, но верила. Я никогда даже в кино не видела, как просыпается кровь, значит таким образом. Амир сложил руки на столе ладонь в ладонь и сказал очень медленно, растягивая слова как молитву:
– Королева сказала, что возродится мой народ, отдала за это свою кровь и народ возрождается.
Зачем-то я уточнила:
– У них просыпается кровь?
– Да. Мы создали фрески о жизни моего народа и стали показывать их людям, их кровь поняла послание.
– А моя кровь не проснулась…
– В тебе нет крови моего народа.
Мне сразу стало грустно, вот все и решилось, не заразная болезнь, а кровь возрождающегося народа, я только свидетель, случайно попавший на праздник этого возрождения. Теперь можно ехать домой в обычную жизнь, сказка закончилась, Бабе-Яге пора в свою избушку, в глухие леса. Тяжелое чувство разочарования, очень болезненное, даже в груди защемило, навалилось на меня, и я вся сникла, опустила голову, непроизвольно провела пальцем по рисунку стола. Мне понадобилось много времени, чтобы справиться с собой и найти силы восстановить голос. Откашлявшись, я смогла сказать:
