– Мари долго болела… я только пытался спасти ей жизнь, она уже ничего из своего детства не помнит. Воспитанием я не занимался.
– Хорошая девушка.
– Она тебе понравилась?
– Очень понравилась, красивая и добрая девушка.
Амир положил руки на стол, как-то сложил ладонь в ладонь, как бы удерживая себя в движении, потом вообще положил ладонями вниз, припечатал к столу. Долго молчал, а я рассматривала его. Силен. От него исходит сила, невероятная сила, мне стало казаться, что я чувствую поток силы, которой он наполнен. Действительно, не музыкант, я правильно увидела в его руках меч. И взгляд: за ним тоже сила, не важно, какого цвета этот взгляд, голубого или желтого, пусть даже черного, сила видна в любой момент. И даже не важно, что и внешность соответствует: рост и общая фактура бойца. Каким бы ни был, даже маленьким карликом, эта сила ощущалась бы. Странно я подумала, а мне какое до этого дело?
– Мари сказала, что я тебя … я тебе чем-то могу помочь?
– Да. Моя жизнь зависит от тебя.
И ничего в глазах не изменилось, ясная голубизна утреннего неба. У меня сложилось такое ощущение, что ему стало легче после этого признания, все его тело успокоилось, не знаю, как я это осознала, может именно по этому свету утреннего неба в глазах. И в подтверждение моих ощущений Амир улыбнулся неожиданно мягкой улыбкой и предложил:
– Тебе пора идти спать, я отнесу тебя.
Никакого продолжения разговора, спать и все, он подхватил меня на руки одним движением и быстро пошел в дом.
Я плавала в совершенно недвижимой воде бассейна – хозяин дома отрегулировал воду по своему представлению о моем купании. Ночью мне уже не хотелось заниматься выяснением, какая клавиша, что означает, и я просто нежилась. Думать о количестве странностей, которые меня поразили за сегодняшний день, мне тоже не хотелось, их было слишком много. Вспоминалось лишь неожиданное объятие Амира, когда он принес меня в комнату и какое-то время стоял у постели. Он прижал меня к себе очень нежно, но я все телом ощутила его напряжение, он себя контролировал, причем очень жестко, не просто сдерживался, а именно удерживал себя в движении. И почему-то еще один вопрос волновал: когда он доставал меня из бассейна, то пиджак весь вымок, а в коридоре на нем был уже другой костюм. Во всех панелях стен гардеробные для хозяина? Я поняла, что пытаюсь не думать о странностях сегодняшнего дня, и пошла спать.
На удивление, как только опустилась головой на подушку, сразу уснула и спала спокойно всю ночь… Утром проснулась бодрая и очень решительная. Не знаю, что мне снилось, но первым делом я подошла к зеркалу и спросила сама себя, готова ли ты? Я не очень понимала, к чему я должна быть готова, но почему-то это было очень важно самой себе сказать, что готова. А к чему, я подумаю потом, судя по ситуации. И на развитие ситуации у меня всего несколько дней. Я стояла, смотрела на себя и считала, сколько это, несколько дней? Пример решения этого сложного математического расчета пришел сам собой: несколько дней моих и несколько дней Амира в счете моей карантинной изоляции. Эта мысль развеселила, пусть будет, как будет, не стану думать о странностях вчерашнего дня, их все равно не сложить в стройную теорию, слишком все непонятно, Амир должен что-то мне рассказать, вот тогда все и сложу, а пока буду наслаждаться сказкой, в которую попала Баба-Яга. Глухие леса подождут. Тем более, что они уже всех предупредили, что я задерживаюсь на неопределенный срок.
Решительность помогла мне выбрать наряд для поездки. Просматривая все, что висело на плечиках, я постепенно осмотрела всю гардеробную и увидела свой чемодан. В нем аккуратно была сложена вся моя одежда, даже та, которая висела на спинках стульев, благо ее было не много. Недолго думая, я надела джинсы и рубаху невероятных размеров и неопределенной расцветки. Что ж, уважаемый хозяин дворца, гостья, так гостья.
Вито зашел за мной именно в тот момент, когда я подошла к двери, в надежде самой дойти до столовой.
– Доброе утро, Рина.
– Доброе утро, Вито.
Быстрый взгляд не скрыл удивления, но он ничего не сказал. А я всю дорогу думала о том, что он в курсе того, что висит на плечиках в моей гардеробной, и всего скорее, того, что лежало в моем чемодане. Сам собирал в номере гостиницы? Он иногда посматривал на меня, такой странный, опять это слово, взгляд, который я не всегда могла увидеть из-за разницы в росте, но чувствовала.
Амир ждал меня в столовой, сидел за столом и сразу вскочил, приветствуя меня:
– Доброе утро, Рина.
– Амир, доброе утро.
Хозяин дворца тоже удивился, но молчал весь мой завтрак. А я спокойно поедала вкусности Востока и пыталась понять, почему никто вместе со мной не ест, это что, такая традиция? Хотя, когда показывают разные страны, всегда говорят о традиционном гостеприимстве, особенно восточном. Только Мари сказала, что будет ужинать. Ни Вито, ни Амир ни разу при мне не ели и не пили.
Амир внимательно за мной наблюдал, меня стал волновать этот взгляд, и я подняла на него глаза.
– Рина, ты не передумала ехать на прогулку?
– Нет.
Молчаливый завтрак получается, да, собственно, и ужин, вместе с обедом. Я ем, а за мной наблюдают. И что такого интересного в том, как я ем, может быть, нарушаю какие-то правила. Решимость перед зеркалом еще не улетучилась, и я позволила себе задать вопрос:
– Я ем неправильно?
Амир вздрогнул и сразу опустил глаза, а Вито, стоявший за его спиной, только улыбнулся.
– Ты очень красиво ешь.
И неожиданно яркий голубой взгляд и ослепительная улыбка. Амир смотрел на меня и улыбался, а руки недвижимо лежали на столе отдельно от этой улыбки. Чтобы отвлечься от вида его рук, я спросила:
– Куда, что ты…
– Мы поедем к морю.
На сегодняшний день надо придумать другое слово, странный уже не подходит. Амир провел меня по дворцу, и мы вышли в большие двери из черного резного дерева. Они совершенно беззвучно распахнулись, и я встала на пороге. Передо мной была высокая лестница, и на каждой ступеньке с обеих сторон стояли молодые мужчины, очень похожие на Вито, высокие, коротко стриженые, все в черных костюмах. Что же все-таки хранит Амир под своими коврами, чтобы такие его дворец охраняли? Только ли надписи из истории своего народа?
Амир взял меня под локоть и помог спуститься по ступенькам, так как ноги я передвигала с трудом, такая опасность исходила от его охраны. И машину заметила, только когда он открыл передо мной дверцу, длинная черная, такая же опасная, как охрана. Не зря я сегодня набиралась решимости с утра, наверное, мне что-то приснилось такое, чтобы я была готова, а может, за ночь мысли собрались где-то в голове, провели совещание и сделали свои выводы.
Я сжалась в комочек на заднем сиденье и опустила голову, и куда я ввязалась, в какую такую ситуацию, на развитие которой сама себе дала несколько дней, которые неизвестно сколько времени в себе насчитывают. И вдруг вопрос:
– Рина, ты меня боишься?
– Не знаю, пока не знаю.
Почему я ответила сразу то, что думала в этот момент? Пусть будет так, я всю жизнь под кого-то подстраивалась, делала все, только чтобы кому-то угодить, не доводить до конфликта и выяснения отношений, как вчера с Мари и Амиром. И своим бывшим мужем, спасти брак, так все делают, так надо делать, а зачем? Сама себе призналась, теперь уже легче с этим хозяином таинственного дома говорить непонятно о чем.
– Кто ты?
Амир остановил машину, посидел, склонив голову, и вздохнув, ответил:
– У меня мало времени все тебе объяснить, оказалось, что очень мало.
Я не стала уточнять, почему времени мало, догадалась, что это только начало разговора и приготовилась слушать, но он опять завел машину и поехал. Через несколько секунд я закрыла глаза, это была не езда, не знаю определения этой скорости, меня вдавило в спинку сиденья, и голова откинулась назад. Видимо, Амир увидел в зеркальце мое движение и скорость слегка замедлилась. Он что, такой скоростью пытается нагнать время, которого у него оказалось очень мало для того, чтобы мне что-то о себе рассказать?
Мы приехали на скалистый берег, и Амир, помогая мне выйти из машины, сразу уточнил:
– Ты боишься высоты?
– Не знаю.
Решила быть честной, будь. Я действительно не знаю, боюсь ли я высоты, смотря какой, высоты небоскреба или высоты шатающегося стула. На крыше небоскреба высоты уже нет, а со стула можно упасть и удариться.
Высоты скалы над морем я не испугалась, зрелище полностью захватило меня, и я только вздыхала мелкими вздохами. Солнце сверкало миллионами бликов на воде, и море эти блики смывало со своего тела высокой волной. А небо, яркое невозможным голубым пространством, едва удерживало горящий диск, отливающий цветом чистого золота. Волны приближались к нам тяжелым валом, но теряли силу от долгого пути и укладывались на белом песке где-то далеко внизу, напоминая о себе только отголосками шипящего приветствия.