– Откуда там корабль? – удивился Мерик.
Йорис не успел ответить – позади послышалось тяжелое дыхание. Это была Сафия. Переводя дух, она крикнула Ноэль, что сейчас поможет ей подняться.
Мерик крепче вцепился в трубу. Чертова донья, как всегда, все испортила. Он повернулся было к ней, чтобы возмутиться, но когда встретился с ней взглядом, оказалось, что она улыбается.
– Вы нашли свой дом, – произнесла она. – Всевышний вас услышал.
У Мерика тут же пересохло во рту. Грохот мертвых ветвей, оставшийся позади, хруст камней под ногами Иврены и Ноэль – все превратилось в неважный, далекий белый шум.
Сафия прошептала, будто обращаясь к себе, а не к Мерику:
– Невозможно поверить… но как не поверить глазам? Всевышний действительно вас услышал!
– Воистину так, – отозвался Йорис.
Мерик тут же поморщился: он и забыл, что старик рядом. Забыл, что Иврена и Ноэль все еще не одолели подъем. Забыл все, растворившись в улыбке Сафии, в искрящейся простоте и правде ее слов: Всевышний его услышал!
– А корабль, – продолжил Йорис, – с неба упал полгода назад, во время бури. С таким грохотом обрушился, что словами не передать. Вот так, вверх тормашками, и упал, а из трюма через дыры вывалились припасы. И еще внутри оказалось четыре дойные коровы – живехонькие!
Мерик удивленно покачал головой.
– А как же команда?
– Никого не было. – Йорис развел руками. – Судя по всему, они попались Разрушенным, и кое-где были следы битвы – наверное, сцепились с Лисами. Мы отдраили пятна, какие нашли, и все.
Сзади раздался потрясенный вскрик. Иврена добралась до вершины и увидела на другой стороне жизнь.
Монахиня тут же упала на колени – Мерик ринулся к ней, но не успел подхватить. Иврена только отмахнулась, и он увидел, что она бормочет молитву, а по грязным щекам текут слезы благодарности.
Мерик почувствовал, что у него тоже щиплет глаза. Это было то, чего он так сильно хотел, к чему всю жизнь стремился, как и остальные – Иврена, Куллен, Йорис и все его друзья детства. То, ради чего они воевали, теряли силы, но продолжали путь.
– Но как? – пробормотала Иврена, обнимая свой свернутый плащ, как живое существо. – Как это возможно?..
Йорис, который не испытывал к «предательнице» ничего, кроме недоверия, все же улыбнулся: такой неподдельной и очевидной была любовь Иврены из Нихара к этой земле.
– Вода здесь чистая, – произнес он, обращаясь к ней. – Правда, совсем с недавних пор, но вокруг все успело ожить. У нас там большое поселение теперь. Каждую неделю новые семьи приходят.
Семьи?.. Мерик не сразу вспомнил, что это слово означает. Семьи! Женщины, дети… Неужели правда?
И тут его осенило: если Йорис смог все это построить за какие-то считаные месяцы, во что же это могло превратиться, если обеспечить постоянную поставку продуктов? Сколько еще можно всего вырастить, соорудить…
Мерик потянулся к плащу, в кармане которого было соглашение, и посмотрел на Сафию. Она как будто прочитала его мысли и снова улыбнулась.
Мерик снова забыл, как дышать.
Всевышний услышал! Услышал!..
Затем Сафи отошла, чтобы помочь Ноэль одолеть остаток подъема. Мерик глубоко вздохнул, и к нему вернулась ясность ума. Как можно было почти утратить рассудок из-за двух слов?.. Он повернулся и протянул руку Иврене, чтобы помочь ей встать.
– Тетя, вставайте. Мы почти дошли.
Иврена вытерла слезы, размазав грязь по щекам, и губы ее неуверенно изогнулись, словно она успела за время пути забыть, как улыбаться. Мерик и не помнил, когда она улыбалась в последний раз.
– Мы не просто «почти дошли», милый, – произнесла Иврена, поднимаясь. – Мы почти дома.
Божий дар оказался воплощенной идиллией. Сафи и вообразить такого не могла. Следом за Йорисом, Мериком и Ивреной они с Ноэль пересекли мост над сверкающей речкой, рассекающей желтую землю, и оказались среди деревянных домиков с закругленными соломенными крышами. Стены были обиты досками из выбеленного мертвого дерева. Сафи подумала, что домики выглядят ужасно ненадежно и не выдержат еще одной бури – река в одночасье все снесет, едва выйдет из берегов.
Впрочем, нубревенцы славились своей живучестью. Если река снесет их дома, они построят новые – и так столько раз, сколько понадобится.
Над мостом пролетела ласточка. С чьей-то крыши каркнул ворон. На крутых берегах шевелились перья сочно-зеленого папоротника.
И все люди, мимо которых Сафи проходила, улыбались.
Правда, улыбались не ей – лишь награждали удивленными взглядами, – и не Ноэль, которая держалась за ее локоть, ссутулившись от усталости. Они улыбались своему принцу. И Сафи никогда не видела настолько счастливых улыбок и всей своей силой чуяла, что это неподдельное счастье.
Они по-настоящему любили Мерика.
– Впечатляет, да? – произнесла Ноэль, которая натянула на лицо капюшон, чтобы никто не видел цвета ее лица и волос. Она шла медленно и тяжело дышала, но было ясно, что она не признает ни усталости, ни боли, пока не дойдет до места, где можно будет отдохнуть.
– Твои Нити так светятся, что слепой прозреет, – продолжила она. – Может, приглушишь их? А то не знаю, что и думать.
– Как это не знаешь? – удивилась Сафи. – В каком смысле? Разве тебя все это не трогает? – Она кивнула на какую-то умиленную старушку на пороге домика. – Смотри, она аж плачет при виде принца.
– И ребенок вон тоже плачет, – буркнула Ноэль, кивнув в сторону полной женщины, державшей на руках малыша. – Полагаешь, даже младенцы вне себя от счастья при виде Мерика?
– Да ладно тебе, Ноэль, – отмахнулась Сафи. – Ты видела, чтобы люди так реагировали на далмоттских мастеров гильдий? Я – нет. И люди из Праги тоже не сказать чтобы обожают своих донов и доний. Но здесь…
Сафи покачала головой, потому что у нее кончились слова. Она догадывалась, что нихарцы относятся к принцу с придыханием, потому что видела, как на него реагирует Йорис, но разве можно было ожидать такого?
Ноэль скептически молчала. Сафи заглянула к ней под капюшон и поняла, что та наблюдает за Мериком, который остановился с Йорисом и Ивреной возле огороженного сада. Все трое о чем-то оживленно говорили с юношей по другую сторону забора. Он кивал и жестикулировал с большим воодушевлением, и Сафи показалось, что он тоже готов пустить слезу.
Ноэль щурилась, будто Нити жгли глаза, и повела носом.
– Чего ты? – спросила Сафи. – Что ты там видишь?
Ноэль помолчала, затем произнесла:
– Просто заметила, что принц ведет себя как человек, сызмальства привыкший к такому почтению.
Сафи поморщилась, потому что это была ложь, и едва ли не десятая ложь от Ноэль за день. Причем сестра знала, что Сафи это поймет, но это ее не останавливало. Однако Сафия решила придержать свою ведовскую жажду докопаться до правды: все-таки Ноэль еще не до конца поправилась, не стоило ее мучить расспросами.
Вокруг Мерика тем временем собралась стайка обожателей. Сафи остановилась и повернулась к реке. Ноэль вздохнула с облегчением – или даже с благодарностью за передышку – и тоже посмотрела на реку.
– Кажется, там мельницу строят.
Действительно: у берега несколько мужчин стучали молотками, таскали бревна и что-то строили. Одеты они были как солдаты, которые им встречались ранее. Вокруг раскачивались живые сосны. В воздухе стояло гудение насекомых.
– Они похожи на солдат Йориса, – заметила Сафи. – Как-то их много, да? Мы утром у пещеры видели человек двадцать, и это был только маленький отряд. Сколько же их? – Она проводила взглядом двоих солдат, пересекавших мост. – Вряд ли они все охраняли нихарское поселение. Даже когда мои родители были живы и в Хасстреле царило полное благоденствие, Хабим говорил, что их охраняло не больше пятидесяти человек.
– Ну, все-таки здесь граница с Далмотти, – отметила Ноэль. – Наверняка бывают стычки.
Сафи задумчиво кивнула.
– И когда война возобновится через восемь месяцев, здесь будет идеальное поле битвы.
– Возобновится? – переспросила Ноэль. – Думаешь, перемирие не продлят?
– Наверняка не знаю, но думаю, что нет, – ответила Сафи, глядя, как мимо стройки бежит собака. У нее в пасти было что-то мохнатое, а морда выглядела донельзя довольной. – Когда я была в Веньязе, – продолжила она, – Мустеф говорил, что дядя Эрон надеется предотвратить войну. Но я почуяла, что это не полная правда, – что перемирие не главная цель переговоров. И что Эрон, скорее, хотел войну не предотвратить, а выиграть.
– Это каким же образом?
Сафи развела руками.
– И зачем вообще затевать переговоры, если не обсуждать перемирие? – Вопрос утонул в визге и хохоте детей, промчавшихся между ними.
– Может, это все было лишь предлогом, – произнесла Сафи, чувствуя, как волшебство бежит дрожью по спине. Значит, догадка была верна.
– Может, они собрались, чтобы обсудить твою помолвку, – продолжила Ноэль.
