– Одну минуту. – Скупщик краденого накинул на плечи теплый плащ, достал из-под прилавка фонарь и поспешил на выход. – Идемте, ваша милость, тут недалече!
Не забывая настороженно поглядывать по сторонам, я зашагал вслед за Ильгисом, а тот обогнул дом, подошел к стоявшему во дворе сараю и начал возиться с навесным замком. Ключ со скрежетом провернулся в ржавом нутре, содержатель ломбарда с натугой распахнул ворота и гордо повел рукой:
– Вот!
– Что вот? – опешил я, разглядывая заставленные всякой всячиной полки. – Это что еще такое?
– Так это, ваша милость… – замялся Ильгис. – Опоздали мы чуток, аптекаришка уже разгружаться начал. А вы ж не сказали, что искать, вот и пришлось все подчистую выгребать. Еле управились…
– Ясно. Фонарь давай.
Скупщик краденого запалил светильник, протянул мне и заодно передал гвоздодер. Я прикрыл дверь и начал разглядывать прогибавшиеся под тяжестью выложенных на них товаров полки.
Банки, склянки, бочонки, пакеты, мешочки, пучки трав, сушеные коренья, жестянки, бутылки, шкатулки и ступки. И всего этого – полным-полно.
Выругавшись, я начал вскрывать все подряд, и в носу немедленно засвербело от запаха специй, лекарственных препаратов и пахучих порошков. К счастью, долго искать не пришлось – вскоре в одном из бочонков с молотым красным перцем обнаружился пакет, сшитый из просмоленной ткани.
Стараясь, чтобы едкая пыль не попала в глаза, я кое-как очистил сверток и взвесил его в руке. Солидно. Осторожно надрезал и сразу уловил в один момент перебивший все остальные запахи аромат «желтой пыли».
В яблочко!
Быстро проверив остальные бочонки и мешки, я совсем уже собрался уходить, но на всякий случай решил глянуть на пузатые бутыли. И не прогадал – в склянках с залитыми сургучом широкими горлышками плавали распустившиеся цветки со слегка мерцавшими в полумраке лепестками.
Вот это да! У меня перед глазами сразу возникло озеро с росшими у самой воды деревьями, листву которых подсвечивало точь-в-точь такое сияние.
Теперь ясно, как ведьме удается жить вдали от своего леса!
Замечательно, просто замечательно.
Я сгрузил находки в тряпичный мешок и вышел из сарая к нетерпеливо переминавшемуся с ноги на ногу Ильгису, который хоть и успел за это время изрядно озябнуть, но в ломбард возвращаться не стал.
– Ну, ваша милость? Удачно? – встрепенулся он.
– Держи. – Я сунул пройдохе кошель с десятком дукатов и предупредил: – Остальное сжечь. И никому ни слова. Ясно?
– Будет исполнено!
– Смотри у меня! – И закинув мешок на плечо, зашагал со двора.
Ну, ведьма, теперь ты по-другому запоешь…
К гадалке я не пошел. Зачем? Просто передал записку.
Записку весьма лаконичную: всего-то адрес да оторванный от экзотического цветка лепесток. А заодно попросил Рика Заре прислать к дому десяток гвардейцев.
– Она придет? – приникла ко мне жутко нервничавшая Берта, когда часы пробили восемь раз.
– От этого зависит ее жизнь.
– Мне бы твою уверенность.
– Отдохни пока, – посоветовал я, нисколько не сомневаясь в скором визите ведьмы.
Придет, никуда не денется. У нее просто-напросто нет иного выхода.
Так оно и оказалось – в дверь тихонько постучали, когда часовая стрелка подбиралась к цифре «девять». Я подошел к окну, глянул на слонявшегося перед домом гвардейца и, велев Берте скрыться в спальне, запустил в прихожую предсказательницу.
– Это вы! – сморщилась та, и лицо ее на какой-то неуловимый миг утратило всю свою привлекательность.
– А вы кого ожидали увидеть? – фыркнул я. – Святую Юлиану?
Магда Бланьеж избавилась от плаща, прошла в гостиную и невозмутимо поинтересовалась:
– Что вам нужно?
– Много всего, вопрос в том, что вы сможете дать.
Предсказательница гордо вскинула голову и уточнила вопрос:
– Сколько?
– Меня не интересуют деньги. – Я опустился в кресло и закинул ногу на ногу. – Еще меньше денег меня интересует возможность залезть к вам под юбку.
– Вот как? – Гадалка села напротив и слегка подалась вперед, прекрасно осознавая, что в глубоком вырезе платья мне открывает совсем уж нескромное зрелище. – И чего же тогда вы желаете, Себастьян вон Сольгрев?
– От вас мне нужна всего-навсего небольшая услуга. И кое-какая информация.
– А с чего вы взяли, что я соглашусь помочь?
– Разве вы не здесь?
– Здесь, – мягко улыбнулась ведьма. – Мне просто захотелось взглянуть в глаза обокравшему меня наглецу, прежде чем его закуют в кандалы. – Она прогнала с лица улыбку и потребовала: – Верните все добровольно и останетесь живы.
Я откинулся на спинку кресла и тихонько рассмеялся в ответ:
– Позвольте мне довести до вас несколько утверждений, а потом мы начнем разговор заново. Хорошо?
– Говорите.
– Заковать меня в кандалы у ваших покровителей вряд ли получится. – Я поднял руку с серебряным перстнем официала ордена Изгоняющих. – Убить – возможно, арестовать – нет. Но, прежде чем это произойдет, и зелье, и цветки сгорят синим пламенем. Это вам ясно?
– Да. – Ведьма перестала делать вид, будто вот-вот вскочит на ноги, и слегка расслабилась.
– Это во-первых. А во-вторых, если мы с вами не договоримся, люди, которых я представляю, начнут платить за «желтую пыль», допустим, на треть меньше теперешнего. Думаю, ваши старейшины не придут от этого в восторг.
Магда и бровью не повела.
– А теперь вы можете встать и уйти, – покачивая ногой, подвел я итог. – Но мы оба прекрасно знаем, что этим вы подпишете себе смертный приговор.
– Ваши условия, – сдалась гадалка.
– Поговорите со мной. Расскажите, как выбрались с Дивного. Почему приехали именно в Ольнас. Кто ввел в высший свет. Каким образом до сих пор переправляются посылки с острова. Я хочу знать все.
– Ну хорошо… – поникла Магда и скрестила на груди руки, прикрыв глубокое декольте. – Первое время на острове царила жуткая неразбериха, и мне удалось договориться с одним юношей… Помощником капитана оставшегося зимовать корабля.
– Это он пересылает вам «желтую пыль»?
– Да, но…
– Имя.
– Надеюсь, с ним не обойдутся слишком сурово? – забеспокоилась предсказательница.
– Нет. Мы просто попросим его больше так не делать.
– Гарт Чарленье с «Крылатого змея».
– С какой целью вы покинули остров? – продолжил я допрос.
– Старейшины решили поправить наше бедственное положение, и выбор пал на меня, – объяснила девушка и вдруг охнула, прижав руку к груди. – Болит…
– Что с вами?
– Ничего страшного, но, если вы просто дадите мне один лепесток, сразу станет легче. Хотя бы один лепесток, прошу вас…
– После.
– А как я могу быть уверена, что вы их еще не сожгли?
Я достал из кармана конверт, в который, предвидя такую ситуацию, вложил несколько мясистых лепестков, и кинул его предсказательнице. Та сразу смахнула выступившие на глазах слезы и, глубоко задышала, наслаждаясь приторным ароматом.
– Ну? – поторопил я ведьму.
– В Стильге я оставаться опасалась и сразу перебралась в Ораж-на-Рее, – глядя куда-то в сторону, пробормотала Магда. – Но почти сразу меня задержали люди из армейской разведки…
– Третий стол военной коллегии? – уточнил я.
– Да. Но они не стали давать делу официальный ход и сами нашли покупателей…
– Кто представлял разведку и с кем они вас свели? – Навалившаяся как-то враз усталость вдавила в кресло, и я прикрыл глаза, не в силах поверить, сколь близок к решению головоломки.
– Не знаю. До переговоров меня не допускали, просто сообщили, что удалось договориться о продаже молотых плодов в Стильг. И все шло просто замечательно, пока кто-то не перехватил дело. Не представляете, к каким немыслимым ухищрениям пришлось прибегать, чтобы продолжить переправлять цветки и плоды в Ольнас! И эти постоянные задержки… несколько человек даже наложили на себя руки!
– С кем шли переговоры?
– Я не знаю!
– Имена людей из армейской разведки?
– Они не представлялись! Поверьте мне, я даже их лиц толком не рассмотрела!
– Почему вы перебрались в Ольнас?
– Поначалу меня держали как заложницу, но потом одному влиятельному человеку понадобилась помощь.
– Помощь какого рода?
– Требовалось свести знакомство с герцогиней и оказывать на нее влияние…
– Под видом спиритических сеансов подсадить на «желтую пыль»?
– Бедняжка до сих пор любит своего покойного жениха… – подтвердила предсказательница.
– Кто этот влиятельный человек?
– Зачем вам это, Себастьян? – вкрадчиво поинтересовалась Магда. – Вы так устали; позвольте мне помочь вам расслабиться…
Усталость обернулась неподъемными кандалами, глаза начали закрываться сами собой, но забытье не приходило – вместо него в голове разгоралась боль. Словно сотни раскаленных игл пронзили череп изнутри, остыли и вновь раскалились докрасна. И так раз за разом, раз за разом…
