Перед ним был священный Колодец Нубревены. Следовало догадаться, что он здесь: наставница не раз о нем рассказывала.
Но сейчас не было времени любоваться находкой или даже задумываться о значении этой нежданной встречи. Запах Леопольда вновь растворился, сменившись запахом его безликого похитителя.
Эдуан принюхался и пошел направо. Там запах стал отчетливее, и внезапный хлопок заставил его остановиться. Кто-то хлопал в ладоши.
Из-за ближайшего кипариса вышел сам Леопольд, который действительно аплодировал.
– Браво, монах. Ты нашел меня. – Принц недобро усмехнулся. – Причем куда быстрее, чем я думал.
Эдуан почуял неладное и схватился за нож.
– Вы это подстроили.
Леопольд вздохнул.
– Признаюсь, да. Но прежде, чем ты пронзишь меня своим клинком, хочу признаться и в другом: я должен был тебя убить. И принял решение сохранить тебе жизнь.
– Убить меня? – переспросил Эдуан и через мгновение замахнулся ножом, готовый метнуть его в любой момент. – По чьему приказу?
Леопольд лишь усмехнулся. Эдуан ненавидел эту невнятную усмешку. Он поднял левую руку и настроился на кровь Леопольда.
– Принц, я могу заставить вас выблевать правду из горла вместе с кровью. Скажите, кто вас подкупил.
На горизонте, за головой Леопольда, сверкали молнии, которые выглядели как искристая корона над его волосами.
– Никто меня не подкупал, – ответил принц. Эдуан сжал пальцы, и кровь Леопольда потекла по венам быстрее, а зрачки его расширились… но не сильно. Принц чувствовал опасность, но не боялся.
И Эдуан вдруг понял, что Леопольд именно этого добивается. Чтобы Эдуан вытянул из него правду пыткой.
Потому что так можно выиграть время.
Он специально сбежал; он заставил Леопольда искать его, тратя час за часом. Он хотел его задержать.
– Зачем вам надо меня задерживать? – спросил он.
– Чтобы сохранить вам жизнь, мо… – Принц осекся, потому что Эдуан заставил кровь в его жилах застыть.
– Не зови меня монахом, – отрезал он. – Зови меня демоном, как все остальные.
Леопольд в ответ напряженно молчал, и Эдуан ослабил хватку.
– Вы поняли? Обращайтесь ко мне «демон».
Леопольд моргнул, что означало согласие, затем хрипло произнес:
– Мне нужно, чтобы Сафия добралась до Лейны раньше, чем вы ее нагоните. И она уже почти там.
– Откуда вы знаете? Кто за вами стоит?! – разозлился Эдуан и тут же понял ответ. Как он мог все это время быть таким слепым? Леопольд просто был одним из тех, кто хотел поймать Ведьму истины в своих целях. Он был с ними в сговоре.
Эдуан почувствовал настоящую ярость, осознав, что Леопольд его обманул и что он позволил себя провести с такой легкостью.
В этом не было логики, но принц явно сотрудничал с нубревенцами, с марстокийским ведуном Огня, с ведуном Иллюзий… И неизвестно, с кем еще. Как знать, сколько народу собиралось изловить Ведьму истины?
Эдуану теперь самому хотелось запытать принца, чтобы он все рассказал ему по порядку, но больше нельзя было терять время. Сафия почти добралась до Лейны – значит, шансов осталось мало.
Он отвел магию от легких и глотки Леопольда, но решил полностью не ослаблять хватку, пока не будет достаточно далеко от принца, чтобы тот не мог ни догнать его, ни вызвать подмогу.
Эдуан уже собрался совершить магический прыжок, когда Леопольд прошептал:
– Никакой ты не демон.
Эдуан застыл на месте.
– Твой отец хочет, чтобы ты был демоном. Это не значит, что ты он и есть.
Эдуан недоуменно уставился на него, чувствуя, как готовность предать принца мучительно тает где-то внутри.
Он медленно переспросил:
– О чем ты говоришь?
– Я говорю, что ты не демон.
– Нет, дальше! – крикнул Эдуан, в секунду оказавшись вплотную к Леопольду.
Леопольд, казалось, испугался, но снова – недостаточно сильно. Эдуан, между тем, кипел от ярости.
– У меня нет отца, – прошипел он.
– Это неправда, – возразил принц. – Ты сын того, кто называет себя…
Эдуан скрутил кровь Леопольда жестоким жестом, остановив всю жизнь в его теле – дыхание, пульс, зрение…
Но не слух. И не мысли.
– Я демон, – глухо прорычал Эдуан. – Я тот, кем все меня считают. И лучше бы, ваше высочество, вы меня убили, пока могли.
Он еще сильнее сжал кулак и наблюдал, как кровь, отхлынув от головы Леопольда, перестает снабжать кислородом его мозг и как принц начинает терять сознание.
Тогда он его отпустил. Леопольд упал на плитняк дорожки и сам застыл как камень.
Несколько секунд Эдуан смотрел на неподвижного принца и тяжело дышал. Второй запах исчез. Кто бы ни помогал Леопольду, он также пересказал ему слова Эдуана, переданные ведуном Голоса в Веньязе.
Эдуану следовало добить принца. Отец бы этого хотел. Но как тогда узнать, чья кровь так странно пахла ледяной водой и чистым снегом? И кто надоумил Леопольда убить его. Или приказал.
Он решил, что отцу всегда можно солгать и самому совершить небольшое расследование. Все равно найти всех, кто хотел разыскать Сафию, не представлялось возможным. Тем более что эти люди, состоящие в сговоре, могли оказаться врагами отца.
Приняв решение, он кивнул сам себе и приготовился двигаться дальше. Принца можно найти и потом.
Он бросил взгляд на карторранского наследника, распростертого на камнях у Колодца, вздохнул и пустился бегом. Закатное солнце ободряюще грело спину, и ветер, казалось, был на его стороне.
Мерик резко проснулся от отдаленного звука грома и от прикосновения пальцев к его ключицам. Если бы его сон не был таким глубоким, он, наверное, смог бы назвать лишь трех людей, которые могли позволить себе такое.
Но Мерик был слишком погружен в сон, и его мозг не мог включиться так же быстро, как инстинкты.
Он ухватился за пальцы на груди, вскочил на ноги, перевернул нападающего… и вдавил колено между ног противника.
Его веки распахнулись, дыхание было прерывистым, все тело готово к бою.
И тут он увидел голубые глаза, почти черные в лунном свете.
– Донья. – Одна его рука подняла пыль рядом с ее головой, а другой он сжал ее запястье.
Она испуганно съежилась. Мерик никогда не видел, чтобы она так делала, и даже представить такое не мог. Ему это не нравилось.
Хотя он действительно хотел почувствовать ее под собой. Очень сильно.
Она крутанула рукой, высвобождая запястье из захвата Мерика. И ему казалось, что он чувствует своей грудью биение ее сердца. Слышит его сквозь нарастающий шторм и бесконечную песню леса – хотя, возможно, это было его собственное сердцебиение.
Сафи облизала губы.
– Что… ты делаешь? – Ее шепот щекотал Мерику подбородок. По шее пробежали мурашки.
– А ты что делаешь? – прошептал он в ответ. – Шаришь по моим карманам?
– Ты храпел.
– А ты пускала слюни, – ответил он слишком быстро и слишком резко. Факт, что он храпит, был общеизвестен.
Сафи извивалась под ним, будто пыталась освободиться, но Мерик не хотел разбудить Иврену и Ноэль на другой стороне костра – там, где должна была спать и Сафи.
Мерик скользнул свободной рукой ей под голову и приподнял, чтобы лучше видеть лицо. Но его голова заслонила освещающий ее лунный свет, и все, что он теперь видел, – сверкающие глаза.
– Скажи мне, – начал он медленно, – правду, донья. Зачем ты запустила руку мне под рубашку? Хотела воспользоваться тем, что я сплю?
– Нет, – воскликнула она, приподняв подбородок. – Я всего лишь пыталась тебя разбудить. Чтобы ты прекратил храпеть.
Она снова пошевелилась, тело под Мериком напряглось – это был знак, что ее гнев растет. Если Мерик не отпустит ее в самое ближайшее время, ее ноги сплетутся с его ногами, пальцы обхватят ладони, а глаза начнут гореть так, что любое сопротивление станет невозможным…
Потому что защитные силы Мерика были уже на исходе. Мало того, что он провел скверный день верхом, так еще и узнал, что Сафия связана с ним Нитью сердца. Что возникшая между ними страсть – судьбоносна и реальна…
Это было больше, чем он готов выдержать.
Мерик резко выдохнул. Неважно, как сильно его пальцы и губы хотели этого, он не мог позволить осуществиться своему желанию. Сафи ясно дала понять свою позицию. Он будет ждать и надеяться, что она изменит решение.
Он ослабил хватку, высвободил руку из-под ее головы и отстранился.
Ее спина выгнулась.
Мерик замер.
В груди саднило. Сладкая боль прошила его по спирали, притягивая к Сафи. Будто их Нити сердца были абсолютно материальными, и они физически связаны. Словно любое его движение вызовет у нее ответное.
Мерик всматривался в ее лицо. Сафи сильно отличалась от женщин с его родины. Ее волосы были светлыми, как песок, а глаза – цвета моря.
– Как… – Он вздохнул. – Как ты можешь отрицать то, что между нами происходит?
– Я не отрицаю этого, – прошептала она. – Но я этого не хочу. Я не готова к чему-то настолько необратимому.
