Ознакомительная версия.
Он забрал у девочки зажатый в кулачке чехол на нитке, бережно развязал, осмотрел мокрое, крошечное, слипшееся и непонятное нечто. Кивнул:
– Перо. Шеула, глянь. Мне думается, вещь Чара.
Девочка часто и глубоко закивала, мокрые волосы при этом разбрасывали брызги во все стороны, делались легче и уже пробовали свернуться в кудряшки. Шеула подошла, тронула грязный мокрый комочек. Потом коснулась шеи девочки, удивляясь неправильности и невнятному нарушению висари тела, в остальном вполне здорового.
– Да, то самое перо. Кажется, у Чара здесь есть друзья.
Юити беззвучно и осторожно прошла на корму, стараясь никому не мешать. Забралась на плоскую крышу каюты, села, прикрыла глаза и запела для асари, уговаривая ветер перемениться и помочь кораблю поскорее отойти от опасного берега. Девочка вздрогнула, не отпуская руку Гимбы, потянулась, пытаясь рассмотреть поющую. Темный, даже почти черный контур на фоне серого предутреннего неба… Волосы вьются, подхваченные новым ветром, пряди, выбившиеся из кос, падают на лицо.
– М-ма-м-ма?
Голос у девочки оказался слабый, хриплый, совсем простое и очень важное слово она едва смогла выговорить, сразу закашлялась и испуганно прикрыла ладошкой рот. Прижалась к плечу Гимбы, спасаясь от неведомой беды.
– Кто ж тебя так запугал-то? – возмутился магиор. Встал в рост и пошел на корму, перешагивая раненых. – Зови кого хочешь и как хочешь. Разве можно запретить такое? Садись вот, рядышком с мамой. Мы все так повадились ее звать. Юити добрая, кормит нас с добавкой и спасает от боцмана. Вот уж строгий-то кто, да… Всех ругает селедками и в дудку свистит.
Гимба поднял девочку на вытянутых руках и устроил на крыше каюты, рядом с Юити, переместившейся к краю и подхватившей одеяло из рук боцмана. Скоро малышка сидела, укутанная с головы до пят, согретая и обеспеченная остатками ужина – вареной рыбой.
– Как хорошо! Чар всегда хотел, чтобы была у него младшая сестра, – негромко радовалась Юити, гладя одеяло на спине малышки. – Теперь так и случилось. Повезло мне, такая смелая и славная дочка…
Девочка сидела, ела вареную рыбу и свободной рукой щупала волосы Юити, а ногой норовила толкнуть Гимбу, стоящего у каюты, чтобы знать, что он по-прежнему рядом. Говорить девочка едва могла, хотя язык тагоррийцев знала в совершенстве. Шипела, свистела, мычала и всхлипывала, когда совсем не удавалось объяснить важное слово. Иногда бросала рыбу и начинала показывать обеими руками то, что не получалось произнести. Смущенно озиралась, прикрывала рот… И снова Юити приходилось уговаривать:
– Все хорошо, нет беды, никто не обидит.
К рассвету удалось выяснить, что девочку зовут Тори. Те, кто был с ней, двигались от заката. Спешили, было у них важное дело. Кто-то злой их обманул, еще кто-то погнался, и стало совсем плохо. Было ясно, что понимает девочка все вполне внятно, но выговорить вслух не может, и от этого ей самой горько и неприятно. Часто повторяемое слово «вики» осталось непонятным, хотя для малышки оно было, кажется, самым главным в истории.
– Так только о людях переживают, – задумался Джанори, вслушиваясь в шепот. – Гимба, отнеси ее и покажи всех, кого мы взяли на борт. Кто-то из них и есть Вики.
Все раненые спали: об этом позаботились лечившие их Шеула и Джанори. Девочка глядела на людей с такой же темной, как у нее самой, кожей, качала головой и хмурилась, на ресницах копились тяжелые крупные слезинки. Светловолосую и светлокожую женщину Гимба показал последней, подумав, что она из иного народа и вряд ли родная малышке.
– Вики! – вполне внятно и звонко выговорила та, змейкой вывернулась из одеяла и упала на колени рядом со спящей, погладила ее по щеке. – Вики…
Женщина застонала, медленно, с трудом разлепила веки. Джанори и Шеула недоуменно переглянулись: до самого следующего вечера раненая не должна была просыпаться… Мавиви помянула горелый пень, сердито дернула себя за волосы и заторопилась в трюм: проверять травы и искать хоть что-то годное для снятия большой боли. Юити спустилась с крыши каюты, подошла, обняла малышку, снова испуганно зажимающую рот. Она уже догадалась, как плохо Вики и насколько было вредно ее будить.
– Идем. Ты сама устала не меньше прочих, надо отдыхать. С мамой не спорят, у нас так, привыкай. Это каюта. Хорошая, большая. Тут ложись и отдыхай.
Юити все шептала и шептала, тихо, ласково и напевно. Магур невольно вслушивался, ведь в самом голосе дочери было то мирное и светлое начало, которого так не хватало теперь, после выстрелов и рева ариха, на запятнанной кровью палубе…
Капитан присел рядом с женщиной по имени Вики. Дождался, пока Шеула принесет питье и по ложечке сцедит раненой, судорожно и до скрипа сжимающей зубы.
– Нельзя спать… – упрямо едва слышно всхлипнула Вики.
– Не сон, только покой и удаление от боли, – пообещала Шеула. – Еще ложечку. И отдохни. Так, хорошо. Я подержу руку, и мы вместе будем дышать. Сначала станет хуже, но потом совсем наоборот, я знаю, меня бабушка учила. Все травы знаю. Терпи.
Вики молчала, всхлипывая и морщась от боли и слабости. Постепенно складки на лбу расправились, дыхание выровнялось. Женщина открыла глаза и попыталась рассмотреть склонившихся над ней. Шеулу, огромного Гимбу, заслоняющего половину неба. Магура. Последнему женщина попыталась улыбнуться, выделив среди прочих:
– Он похож на вас. Вы Магур? Тот самый дед… Не зря мы сюда спешили, уже хорошо.
– Гимба прав, Чар успел найти друзей на этом берегу, – порадовался за внука капитан. – Достойных людей с живыми душами.
– Я виновата. – Вики закусила губу, пытаясь перебороть боль. – Я предала его. Он у герцога и…
– Кто предает, уплывает на своем корабле, здоровым и довольным, – перебил Магур. – Не надо наносить себе новые раны, их и без того достаточно. Что важно сказать немедленно?
– Чара трудно будет отнять у герцога. Я знаю только один способ вернуть его живым и здоровым, то есть быстро, очень быстро… – Вики жалобно глянула на Магура. – Надо идти на юг, вдоль берега. До Баркетты, нашей столицы. Точнее, до Рамины, главного военного порта. Там корабли. Пятьдесят больших военных или около того… Кто владеет флотом, тот и диктует условия. Кто может сжечь флот, тот уже почти король. Чар сказал правильно. Вам надо не просить, а требовать. Вы должны добиться признания вашего берега страной, признания вас людьми…
Шеула сердито покачала головой и накрыла ладонью лицо женщины, теряющей сознание и упрямо бормочущей важное…
– Завтра расскажет, так я решила. Ичи жив, вот главное. Гимба! Я пошла следить за ветром. Гимба, дай руку. Я совсем запуталась, кто кому выделяет силу. Но сейчас могу только брать, отдавать мне больше нечего. Женщина совсем больная, висари разрушено тяжело, давно и намеренно. Пришлось трудно лечить, много отдавать…
Гимба приволок одеяло, закутал мавиви, сунул ей в руки последние остатки ужина – рыбий хвост и кусок лепешки, наверняка припасенный для себя, неизменно голодного… Джанори пристроился было рядом с капитаном и собрался затеять обсуждение, но тот качнул головой:
– Боцман! Всем, кроме малой вахты, дать отдых. Уходим в море на пятьдесят километров, только потом поворот на юг, и без спешки, самый малый ход, паруса убавлять каждый час. Я вижу: люди поддались ариху, вспыхнули, а зря. Его время прошло. Надо сперва отдыхать, а затем спокойно и без спешки думать. Чар – мужчина. Продержится лишний день, он уже дождался нас, это было труднее… Брать королей за горло не спешат под всеми парусами и с ветром в голове. Я вождь, и я приказываю спать, копить силы и ум. Все, слово сказано.
Боцман поклонился, задумчиво осмотрел палубу, занятую ранеными. Глянул на притихших махигов, готовых, раз приказал сам Магур, спать даже стоя… Обычно на палубе «Типпичери» отдыхали поочередно, разделившись на три смены для сна, распределив места. В трюм никто лезть не желал, на свежем воздухе всяко приятнее… Но приказы вождя не обсуждают, особенно если он добавляет «слово сказано».
Джанори забился под самый борт и немедленно заснул, исполняя указание капитана. Сам Магур лег возле Вики, отвернувшись и укутавшись в одеяло, сочтя, что ей так будет спокойнее. Все же чужой корабль, кругом инородцы и все, куда ни глянь, – мужчины, как еще на этом берегу к подобному относится закон и обычай? Боцман закончил рассматривать палубу и зашаркал к борту. Капитан слышал его бормотание уже сквозь дрему:
– Значит, ложитесь тут, поплотнее, селедки вы тощие, как в бочку на засол пихают, так и вы, в рядок, и всем выдохнуть… Ты, ты и ты, вы все. На крышу каюты. Ее Гимба строил, не обвалите, так-то! Ты, ты и вы – в трюм, припасы разгребите, их немного, в общем – разберетесь… ты и ты…
Капитан заснул спокойно, без прежней тяжести на душе, без давящего и мучительно-неотступного сомнения. Ведь могли добраться до берега, но опоздать… Месть никому не принесет ни покоя, ни надежды. Обошлось: Чар жив. И он, старый вождь, приложит все усилия, чтобы выручить внука из ловушки злого мира бледных. Живым. Время еще есть. И даже больше: есть Вики. Друг. Она знает, кого тут следует брать за горло и каким образом.
Ознакомительная версия.
