Ознакомительная версия.
Этэри отвернулся к окну и больше не произнес за всю дорогу ни слова. Вики сидела бледная и мрачная, ей совершенно не понравился весь разговор. Карета простучала по плитам двора. Рослые слуги в знакомых нарядных одеждах подхватили Ичивари под руки и поволокли в подвал, где стены оказались серыми и холодными, мебели и окон не было вовсе, зато имелись внушительного вида решетки.
Он смог отдохнуть. Вспомнили о нем лишь вечером, так решил для себя в отношении прошедшего времени махиг, оценивая срок по внутреннему ощущению удаления ариха.
По коридору застучали башмачки Вики. Она виновато замерла у решетки, глядя на махига почти жалобно и очень виновато.
– Герцог умен, – без малейшей радости сказала женщина. – Он так и сказал: «Отдав дикаря ментору, я буду иметь выгоду и уже вижу какую… Не отдав, я получу головную боль». Еще он сказал, что пока ты останешься здесь. Если ментор сильно погорит, пытаясь использовать твоих родичей, он станет сговорчивее, а цена поднимется выше. Прости, Чар. Я на иное рассчитывала.
– Ты воевала хорошо, и ты смогла спасти все, что посильно было спасти в тот момент, – улыбнулся махиг. – Не надо вмешиваться теперь, Вики. Оставь дело Магуру. Дед мудр, и он разберется.
– Нельзя разобраться в том, что еще не запуталось даже, – горько усмехнулась Вики. – Я ошиблась, Чар, я все просчитала криво и неверно. Герцог хочет войны.
– Вы все слишком боитесь одних перемен и не замечаете иных, – нахмурился Ичивари. – У вас есть дома, золото, скот, одежда. Вы опасаетесь пожаров и страшитесь мора. Вики, война была неизбежна уже тогда, когда вы ступили на наш берег. Рано или поздно арих насытится и придется строить новое висари. Нельзя пытаться сберечь мир от перемен. Изменчивость – закон жизни.
– Но ты-то…
– Это не так важно. Вики, береги то, что нуждается в защите. Меня спасать не следует, для этого есть Магур. Наверное, тебе пора уехать. Подальше.
– Хороший совет. – Голос герцога ничуть не удивил Ичивари, но женщина вздрогнула. – Вики, ты становишься глупа. Надо же, мне не пришло в голову, что ты постарела и оголодала. Молоденький дикарь тебе всерьез нравится, в дело вмешалась бабская слабость… Так просто. И так нелепо. Уезжай, сейчас начинается королевская игра. Не твой уровень, тебя сомнут и не заметят.
– Вы опять углядели корону на голове малыша Диего, – сухо и зло усмехнулась Вики.
– Иди. И помни, не надо тебе лезть в это дело. – Этэри подошел ближе. – Пока что ментор ломает зубы, потом король попробует прочность своих… А я просто подожду. До поры мальчика будут сытно кормить и вежливо допрашивать.
– Во второй раз я не подброшу вам бумаги без оплаты, – тихо шепнула Вики, отворачиваясь от решетки.
И пошла прочь, стараясь шагать ровно и держать голову высоко. Ичивари глядел вслед и понимал, что, может быть, видит Вики в последний раз. Потому что ей не место в игре под названием «война»… На душе было темно и тяжело.
Глава 13
Много, много дыма…
«Первый же отпечаток башмака бледных на зеленом берегу навсегда изменил его жизнь. Новое оказалось трудным, страшным, чудовищным и все же неизбежным. Духи могли отсрочить появление чужаков. Но отменить – нет… Мир однажды родился, перестав быть пустотой и неопределенностью. Был сделан первый выбор, с ним возникло и первое противоречие. Явленное отделилось от неявленного. Затем выстроился мост – ствол мира, древо единых душ. Преодолено начальное возмущение, но родилось противоречие. Лики духов выявились, усилилось колебание висари. И снова трудом и болью, ошибками и опытом найден был способ жизни в усложнившемся мире. Каждый шаг содержит противоречие, каждый – утрата равновесия. Но без этого невозможно продвинуться вперед. Расширить мир, познать его и обрести истинное висари, всякий раз более ценное и полное, чем прежние. Чтобы затем отказаться и от него. Путь бесконечен. Идущий же должен обладать неутомимостью, готовностью искать и бесстрашием перед ликом неведомого».
(Из сделанных во время плавания записей Магура, вождя вождей)Капитаном его назвали сразу, еще на берегу зеленого мира. Вождь вождей, уступивший место на совете названому сыну, покинул общинный дом и расправил плечи, обрел свободу… Теперь он смиренно склонил голову и снова принял ярмо власти. Бремя права и долга решать за всех. Карать, награждать, выискивать червоточины усталости в душах, стряхивать с ветвей общего настроения тяжелый груз сомнений… Это отнимало много времени и сил, но все же записи Магур вел старательно, ежедневно. Дорога на запад рождала в душе слишком много новых мыслей и звучаний. Она казалась не случайной, и даже в похищении внука, жестком и коварном шаге бледных, виделась воля духов. Нельзя отворачиваться от того, что пугает своей огромностью и чуждостью. Нельзя отказываться видеть перемены. Нельзя отгонять мысли о них. И даже страхов своих нельзя сторониться. Страхи – они сродни стае, которая сильна зимой и против слабого. Побежишь – порвут, погубят. Но если встанешь крепко и взглянешь им в глаза, неподвижные, звериные глаза прошлого…
Магур только к исходу плавания решился признать то, что подспудно понял давно. Война выиграна случайно. То, что бледным не хватило людей и пушек в первый их большой поход, – это дар духов и великое чудо… Потому что люди зеленого мира слишком виноваты перед своим миром. Они погрязли в обрядах, повторяемых из года в год. Пищи хватало, и большего не искали. Шкур хватало, и одевались в шкуры. Бронза топоров неуверенно и медленно грызла стволы – но довольствовались ею. «Махиги, макерги, магиоры – все совершили грех» – так сказал Магур, обсуждая свои мысли с Джанори. И маави, первый маави народа леса, согласился. Убить свою душу – страшно. Но отказаться расти – еще ужаснее. Люди зеленого мира попытались цепляться за прошлое и не пошли вперед. Они полагали себя исполненными мужества – и не искали перемен, не совершали ошибок и, значит, не исправляли их… Бледные почему-то все делали иначе, они не боялись перемен. Вот только они забыли, куда вел изначальный путь. Утратили связь с неявленным, с тем, что есть сердцевина души каждого человека, суть его и смысл жизни. Бледные шли и шли, слепые и ведомые поводырем – тем, кто дал им веру, назвав так слабый светильник в своей руке. И сперва невольно, а затем вполне осознанно бледные сделали эту самую руку – держащей величайшую власть мира. Власть над людскими душами.
Бледные пришли в зеленый мир и победили потому, что они – шли! Бледные были отброшены и утратили свою победу, потому что были слепы и шли не туда… Висари прошлого оказалось исчерпано. Ошибки обеих сторон разрушили его полностью. Что теперь делать бледным? Это их выбор и их решение. Что делать людям зеленого мира? Вот выбор и решение, в значительной мере зависящие от старого вождя вождей, отдавшего власть, но не утратившего ее, ибо уважение велико и слух каждого махига открыт для мыслей и слов Магура…
– Я тебя переупрямил, старый упрямец, – рассмеялся Джанори, довольный собой.
Он сидел на самом носу корабля, у бушприта, и глядел в темное небо. Где-то впереди, очень близко, прятался берег бледных. Завтра он собирался явиться, прорисовавшись у края мира. Джанори сидел спиной к берегу. Во-первых, он не испытывал трепета при мысли о встрече с родиной: его дом – на другом берегу и приятнее глядеть туда, на восход. Во-вторых, чудо паруса, подобного крылу, до сих пор вселяло в душу детскую радость. Джанори сидел, улыбался и глядел на самый большой парус главной мачты. С одной рукой по реям не побегаешь, если нет Гимбы, способного втащить наверх что угодно и кого угодно… Джанори видел море с высоты реев и еще не избыл полноты восторга от увиденного.
– Переупрямил, – без сожаления кивнул Магур. – Я ушел из поселка. Сказал: мы утрачиваем себя, отказываясь от традиций. Я был неправ. Не оттенок кожи делает нас махигами. Не умение выследить зверя и прочесть след на сухой земле, хотя такие навыки важны. Только живая душа и любовь к лесу первичны. Моя дочь создает новые песни для духов, потому что мы позабыли старые. Ты уговорил ее не скрывать этого и не шептать то, что надо петь в полный голос. Ты прав. Песни могут меняться. Уважение должно жить. И связь с миром.
– Нам сегодня не удастся поспорить, – чуть огорчился Джанори. – Жаль. Я люблю спорить с тобой. Но слова вождя вождей в это утро звучат верно и точно. Люди Дарующего шли и идут не туда. Мы замерли и никуда не шли, что еще хуже. Теперь мы выходим в путь. Это опасный и важный момент. Мы делаем шаг, выбираем направление, задаем темп перехода, и мы должны не ошибиться и не сойти с тропы развития.
– Поэтому мы должны сперва шагнуть в мир бледных, – усмехнулся Магур. – Они оставили след у нас. Теперь наша очередь отпечатать след стопы на мокром песке их берега. И разобраться, что важно и ценно в сокровищнице этого народа, а что есть всего лишь речной песок, перелитый в иную форму.
Ознакомительная версия.