– Он не слуга. Это мой друг и телохранитель. Мне было шесть лет, когда его убили. Он спас меня, а сам погиб, но решил остаться с нами. Вы его видите?
Задавать такие вопросы магу – все равно, что поинтересоваться у счетовода, знаком ли он с арифметикой, или спросить у портного, сумеет ли тот пришить пуговицу. В Сонхи Зибелдон отчитал бы юную коллегу, но сей варварский мир – другое дело.
– Разумеется, вижу. Позвольте полюбопытствовать, отчего это вас удивляет?
– Обычно его видим только мы с папой.
Экое невежество… Никакая она не некромантка, и своего незримого спутника, стало быть, не контролирует: он сопровождает и защищает ее не в силу принуждающего заклятья, а по собственной воле, что само по себе удивительно.
– Ваш папа – маг?
– Наверное, да. Иногда его так называют. Полгода назад он потерялся, и его до сих пор не нашли. Он живой, но где-то далеко. Я чувствую, что он живой, и еще один наш друг тоже это чувствует, но добраться туда не может. Недавно у меня появилось ощущение, что есть человек, который пришел оттуда, где папа сейчас находится, и он знает, как туда попасть. Я стала искать этого человека и нашла вас. Помогите мне, пожалуйста.
Ясно, девчонка видящая.
– Сонхи, – произнес Зибелдон вслух. – Это название вам о чем-нибудь говорит?
– Да! Я знаю про Сонхи. Объясните мне, как туда добраться.
Достопочтенный Зибелдон про себя вздохнул. Легко сказать – «объясните». Перед тем как открывать Врата Перехода, маг должен усвоить необходимые базовые знания, которые вряд ли есть у девочки из этого мира – диковинного и многогранного, однако по части волшебства прозябающего в невежестве. Что ж, придется покинуть уютную психушку и взять ученицу, а все потому, что он никогда не умел отказывать юным барышням с серьезными умоляющими глазами.
Важной персоной, явившейся на неофициальный ужин с Верховным Магом и его ближайшим помощником, оказался король Руверет, «добровольно» отрекшийся от престола в пользу Властелина Сонхи. Впрочем, это уже исправили: в тайнике у Шеро нашлась «звездная соль», уничтожающая любые клятвы. Всего щепотка, этого достаточно. Держа ее на ладони, монарх прочитал задом наперед текст абдикации, после чего слизнул жгучие серебристые крупинки – и готово, отречение аннулировано. Минутное дело. Куда больше времени ушло на то, чтобы доподлинно восстановить сказанное и отрепетировать, произнося по бумажке записанную в обратном порядке абракадабру.
Руверет был уже немолод, и пережитые в тюрьме страдания наложили на него отпечаток. Он напоминал замученного делами пожилого чиновника с подорванным здоровьем и усталыми печальными глазами.
– Я теперь, господа, король без короны и банкир без капиталов. Хотелось бы мне быть полезным, а не просто вывеской на государственном фасаде…
– Корону сделаем новую, – махнул рукой Шеро. – Главное – деньги вернуть, не то в долги залезем. Честь и хвала коллеге Суно за то, что он прибил таки Мулмонга, однако перед этим Чавдо успел куда-то сплавить почти все наворованное. Победителей не судят, но победителям приходится решать проблемы, которые лезут изо всех щелей после победы. Ты уже понял, чем займешься в первую очередь? – последний вопрос был адресован Орвехту.
– Да чего ж тут не понять.
– Бери кого хочешь, используй любые ресурсы, делай что считаешь нужным – твоя задача в приоритете.
– Будем искать, – отозвался Суно. – Можно предположить, что Чавдо прятал награбленное не в спешке, когда земля под ногами загорелась, а начал заниматься этим заблаговременно. Скорее всего, он планировал через неопределенное время исчезнуть. Здесь у него была власть, но не было магии, да и ощущения от работающего Накопителя не самые приятные… Значит, потихоньку готовился к эмиграции. При этом у него не было возможности пользоваться волшебной кладовкой, и через Хиалу он не ходок, даже Врата не смог бы открыть, с учетом Накопителя. Известно, что временами он надолго отлучался из дворца. Или схроны в Аленде, или он вывозил деньги и ценности из города, хорошенько замаскировав… Разберемся.
– Если не разберемся, мы банкроты, – буркнул Крелдон. – Овдейский посол уже заводил речь о продаже наших южных колоний. Стервец Тейзург предлагает кредит, а у самого на роже написано: «Уж тогда-то повеселимся!» Если б мерзавца интересовала нажива, можно было бы столковаться, но ведь у него другое на уме – устроить балаган, в котором он будет за главного режиссера. Нет уж, хватит с нас балагана… Распродажа колоний – тоже не дело. А если занять у сиянцев, они такие проценты заломят, что без последних штанов останемся.
– Понял, – Орвехт про себя вздохнул, словно перед тем, как взвалить на спину тяжелую ношу. – Что ж, найдем и деньги, и корону.
– Корону не найдешь, – Крелдон с мрачным видом подцепил вилкой тефтелю. – Ее Дирвен утопил.
– Зачем?..
– Когда он погнался за гнупи, корона была у него на безмозглой башке, так и носился по улицам, зевакам на радость. А потом, когда он пытался выудить медальон, корона свалилась в озеро, где ее проглотила Безымянная Рыба. Изготовим новую, лишь бы деньги нашлись. Ох, зря ты этого угробца из речки вытащил…
«Наверняка они сейчас жалеют о том, что Орвехт меня тогда из речки вытащил, – Дирвен сглотнул комок, щурясь на вечернее солнце. – Только я все равно Повелитель Артефактов, даже без медальона и без их дурацких Накопителей, а им дохлый чворк на блюде, пусть теперь локти грызут, что я больше на них не работаю…»
С обветшалого балкона открывался вид на улицу: оплетенные вьюнами дома с порослью на кровельных скатах, на фонарных столбах скалят зубы мумифицированные мертвые головы – человеческие и не только. Городская жизнь идет своим чередом, но как будто с прохожими что-то не так… В следующий момент понимаешь, что это вовсе не люди: долговязые амуши с травяными космами, темноликие, как баклажаны, джубы с носами-хоботками, прыгучие длиннорукие сойгруны с ввернутыми ногами кузнечиков. Хотя люди среди них тоже попадаются, но это или вурваны вроде Лормы – одна видимость, что человек, или забитые невольники местных жителей. Исшода вся такая с тех пор, как ее захватил волшебный народец.
Раньше этим захолустным городом правил царь Млюарри, из амуши, но Дирвен с Лормой его прикончили – у Лормы с ним были какие-то давние счеты – и она стала здешней царицей, двор Млюарри присягнул ей. А Дирвен ее консорт, и пусть кто-нибудь вякнет насчет того, что он человек, поэтому должен знать свое место. Головы тех, которые вякали, теперь торчат на столбах с проржавелыми фонарями, взамен прежней дохлятины.
Он Повелитель Артефактов, здешняя нечисть перед ним трепещет, а на душе все равно паскудно… Как же получилось, что он проиграл и оказался в Исшоде? Можно ли было этого избежать? Если разобраться, в этом много кто виноват: и мама, и овдейский Надзор за Детским Счастьем, и Суно Орвехт, и вся остальная Светлейшая Ложа, и Хеледика, и Зинта, и Глодия, и Хенгеда, и все те шлюхи, с которыми Дирвен спал, и Шаклемонг со своими придурками-погромщиками, и Самая Главная Сволочь, и рыжий мерзавец, натурально эту сволочь околдовавший, и Чавдо Мулмонг, который обещал, что все предусмотрит, но не предусмотрел того, что подосланный вор проберется во дворец и стащит медальон. Виноватых много, и все они выполняли волю Рогатой Госпожи.
«Я на всю жизнь тут не останусь, – Дирвен упрямо смотрел на заходящее солнце, глотая злые слезы. – Еще устрою им поимелово… Я же хотел как лучше, а эти придурки все испортили!»
Вернувшись в Аленду, Зинта поселилась в лечебнице при храме Милосердной. Бездомных магов временно распределили по королевским особнякам, с удобствами, но в тесноте, вдобавок и у нее, и у Суно работы невпроворот. Если возникнет срочная нужда в лекарке под дланью Тавше, не придется далеко бежать, а если ей самой понадобится помощь, опять же другие лекари всегда рядом.
– Позвольте, господа, пациент при смерти! Нет, молодой человек, вы очень милы, и я не сомневаюсь в ваших профессиональных достоинствах, но его спасет только сама госпожа Зинта. И зачем вы срезаете челку до середины лба – или уберите ее, или отпустите до бровей, сейчас у вас огорчительно простоватый вид. Однако это сущая безделица по сравнению с невообразимыми страданиями пациента…
Услышав знакомый голос, она торопливо вытерла руки, глянула на миску с только что вырванными аденоидами, похожими на окровавленных червяков, потом на оцепеневшую в кресле горожанку с разинутым ртом, и повернулась к помощнику:
– Сейчас очнется, и сразу дай ей мороженое, а мне надо бежать, что-то случилось…
Только она вышла в коридор, изысканный, как ветка орхидеи, Эдмар подхватил ее под руку и повлек к выходу:
– Идем, без твоей помощи пациент вряд ли доживет до вечера!
Лицо у него было такое встревоженное, что Зинта сама рванулась к двери, а он поспешил за ней.
