Annotation
Книга вторая из цикла "Сказки одинокого Ворона". Кровопролитная война с Корсаками продолжается, и всё чаще слышится таинственный и пугающий голос давно забытых богов. Тьма вырывается на свободу, и молодым князьям и княжнам пора задуматься о том, кто действительно является их врагом. Ведь перед истинной Тьмой устоять поодиночке невозможно. И даже старый враг может оказаться ценным союзником в новой неравной схватке с самыми тёмными и ужасными сторонами Первых богов.
Белова Алина Тимуровна
Белова Алина Тимуровна
Сказание второе: Плач Волка (2015)
Плач Волка
Книга вторая
Июль
Кроваво-красное солнце походило на глаз дракона. Проплывавшие мимо облака окрашивались в ярко-алый оттенок и тонули где-то на горизонте, будто их пожирало древнее чудовище, скрывавшееся где-то за великими горами Старолесья. Всякое бедствие порождает у суеверных безумные мысли о собственных согрешениях... но когда случается нечто подобное, молиться богам начинают даже те, кто раньше в них не верил. На что разгневались Всемогущие? Что хотели показать этим кровавым солнцем? Никто не знал. А тем временем безумцы жгли соломенные чучела на площадях и улицах. Безликие соломенные куклы, символизировавшие тех, что правили миром до прихода Четверых. Суровые времена порождают суровых богов, это знал всякий. Беззаботные времена четырёх новых богов прошли, и всё больше людей вспоминали о своих истоках.
- Глупцы. Если бы войну можно было остановить какими-то обрядами, - прошептала Эвлин, сжимая в руках колье в виде серебристой паутины. - Если бы всё было так просто, я уже давно заставила бы Псов захлебнуться их собственной кровью.
Но войну невозможно было остановить. Здесь, в небольшой деревушке под чудным названием Неприметная, Вороны созывали знамёна. Люди стекались в лагерь со всех сторон, ржали лошади, трещали костры, слышались громкие голоса воинов, весело болтавших у огня. Пёстрые стяги сливались в единую серую кашу. Среди них мелькали птицы, хищные коты и даже те, кого Эвлин совсем не ожидала увидеть - рыбы, два коня на дыбах, пробитый копьём кабан и другие. Сколько родов покинули свои дома и отправились сюда, на самый край земли? А главное, зачем - присягнуть десятилетнему мальчишке? Безумцы. Все они безумцы, говорила себе Эвлин.
Многим приходилось кутаться в тёплые плащи и шкуры - холодный ветер с океана был неотъемлемой частью вороньих земель. Именно это всегда раздражало княгиню в Апраке. Двадцать лет назад Эвлин молоденькой девушкой приехала с князем Воронов в эти земли, и с тех самых пор Вороний Пик стал её новым домом. Домом, в котором постоянно было отвратительно сыро и холодно. Это место прекрасно подходило Таоданам, Сельвигам, Орлам - но никак не Шакалу. Род Тельмари привык к теплу и солнцу над головой, а не к небу, затянутому свинцовыми тучами. В Беш-каре даже зимой не бывало снега. А здесь он лежал с сентября почти до середины мая.
Но все эти воины, собравшиеся в лагере, родились и выросли на Вороньем утёсе. Этот воздух был им как отец, а земля под ногами - как родная мать. Шакал среди воронов - так ощущала себя княгиня. И именно так всё было на самом деле. Она не хотела этого. Её не звали на поле боя. Её удел - сидеть в замке и рожать мужу наследников. Но князь Таодан мёртв. Смерть не явилась неожиданно, она долго и упорно преследовала Марвина последние годы его жизни. "Береги" - вот были последние слова старого князя. Эвлин не успела даже переспросить его, что именно. И её мужа не стало. Он закрыл глаза и больше не просыпался. Никогда. Чёрные девы предали его тело огню, и от Марвина Таодана не осталось ничего, столь дорого Эвлин. Его запах, его хрипловатый смех, холодные глаза, при виде которых даже воздух начинал казаться солёным.
Марвин оставил ей лишь детей. И от этого Эвлин ещё сильнее полюбила их. Они были смыслом всей её жизни. Княгине всегда казалось, что из её сыновей вырастут Шакалы. Джакал, её племянник, сын Гайи, был настоящим Тельмари. Кровь Псов всегда была сильнее. Но оба сына Эвлин были истинными Воронами. Как получилось так, что Алак, маленький слабый мальчик, боявшийся темноты и шорохов, стал императором? Как он превратился из хрупкого плаксивого князя в отважного хранителя врана? Как женился на наследнице Питонов, чтобы стать шаттаром? Это была кровь его предков, и отнюдь не гнусных предателей и коварных заговорщиков, коими являлись все Псы. Алак был настоящим Таоданом, наследником Империи Ворона. И теперь этот молодой император собирал войска, чтобы двинуться на Латаэн.
"Какая ирония, - подумала Эвлин, наблюдая за происходящим в деревне с холма, где остановила своего серого жеребца. - Я покинула Восток двадцать лет назад, а теперь мой старший сын отправляется туда с войском, чтобы вернуть власть Империи Ворона. Жизнь раз за разом совершает круг. Что теперь мне ожидать? Что сын мой вернётся из Латаэна с невестой из Псов?"
Эвлин не одобряла этот брак с девчонкой из Питонов. Змеи никогда не вызывали у княгини доверия. Женщина с самого детства слышала от придворных, что это род предателей. Эньяр Чернозубый был лишь одним из многих, кто восстал против власти Воронов. Но разве могла Эвлин судить Питонов, когда в ней самой текла кровь заговорщиков? Тельмари поддержали Корсаков в их стремлении свергнуть законного правителя, последнего императора Воронов. Тельмари были теми, кто захватил в плен Марвина Таодана, стоило только появиться риску, что этот человек сможет наследовать трон. Тельмари всегда и во всём подражали Корсакам. Так чем же Эвлин была лучше предателей-Питонов?
Откуда-то сзади послышался стук копыт, и княгиня, вырвавшись из раздумий, подняла голову. Рядом на своей лёгкой пегой лошадке остановился Юанн и весело улыбнулся матери. Совсем ещё ребёнок - ему было только десять. Но уже сейчас он куда больше напоминал Марвина, чем Эвлин. У него были густые вьющиеся волосы, почти белые, и глаза небесной голубизны. У Юанна и Алака была глупая привычка хмуриться из-за всяких пустяков, как и у Марвина. Княгиня помнила, что эта черта в муже веселила её больше всего. Старый Таодан всегда казался таким мрачным, задумчивым, хотя на самом деле в голове его гулял ветер. Не удивительно, что в конце концов морской бриз выел последние остатки его благоразумия, превратив старика в настоящего параноика. Перед своей смертью он и вовсе сошёл с ума - смотрел на окружающих стеклянным взглядом и шептал "Береги".
