Тени города Энкёрст
Глава 1 "Улыбка зверя"
«Кладбища забиты людьми, верившими,
что их некому заменить»
Роджер Желязны
Хроники Амбера
Ифан
Хлопья черными снежинками кружились, падая с неба и образуя серые могилки сугробов на крыше крематория. Для Ифана пепел всегда был чем-то сродни снегу. Пусть тот и смотрелся бедным родственником перед изяществом своего благородного братца. Зато был честнее — не обжигал холодом за напускной красотой, не прятал ледяные шипы за изящной формой. Он открыто заявлял — я грязный и я воняю. Все, ничего лишнего. Ифан придерживался аналогичных взглядов, не скрывая своих истинных намерений за учтивой улыбкой.
— Апчхи! Да сколько можно! Сраная сажа повсюду, задолбала, чесслово, — мужичье под козырьком тайком отлынивали от работы. Лысый с отвратительным родимым пятном на затылке, припал спиной к обшарпанному косяку, болтая бутылкой разбавленного спирта. — Скоро я отсюда уволюсь, на хер оно мне все упало! Трупы сё, трупы то, каждый, сука, день трупы. Давай Смитти, тащи тело сюда! А нет, оно благородное, не кидай в общую печь. Я че ль знаю благородный, не благородный? Все цацки с него уже поснимали. Один хрен ж-ж-апхчи-мурик!
Ифан закатил глаза. Очередной неудачник плачется о своей никчемной жизни.
— Угу, — буркнул собеседник нытика, жирненький такой, как хрюшка на убое в натянутых до предела подтяжках, образующих бугры на его сутулых плечах. Он беззастенчиво скреб грязными ногтями стриженные лишаем бакенбарды, крайне неумело скрывающие второй подбородок.
— А как не сжигать всякую шелупонь, так на посту торчать в карауле! Ладно днем еще нормально, но вечером дубак спасу нет, под конец смены стоп не чувствую. Во, глянь-ка, — в доказательство он крайне неуклюже стянул сапог за пятку и продемонстрировал мозолистую ногу с пожелтевшими корявыми ногтями. Ну явно не от холода, — Вот оно мне надо за пару монет горбатиться? Я тебе говорю, уволюсь нахрен и горя знать не буду. Открою энту, как его, — нытик поболтал мутную жижу заглядывая в горлышко, так и стоя без ботинка, — Бутлегерскую, во! Заживу, яки барон, заживу. Э, ты куды?
— Поссать, — толстяк отшатнулся и придерживаясь кирпичной стены побрел за угол.
Через мгновение послышалось журчание струи и стон облегчения.
Вдох-выдох.
— Я уж думал, вы никогда не заткнетесь.
— Ась? — Только и успел выдать мужик, задирая голову вверх.
Тень сорвалась с карниза подобно пеплу в обертке стали, целясь каблуком в мерзкую родинку, точно в мишень. Жестокий удар обрушился ниже лба, разламывая переносицу, вминая ее в череп. Голова дернулась назад, под аккомпанемент хруста шейных позвонков. Ифан оттолкнулся ногой, пихая работягу так, что тот с размаху полетел на пару шагов вперед, спотыкаясь на подкосившихся ногах. Безвольная шея качнулась и раскрытый рот мужика с размаху налетел на обсосанное горлышко бутылки. Чавкающий звук и лязг стекла оборвали жизнь жалкого нытика. Тонкие струйки крови смешались в палитре серых луж и алкоголя.
Гул тяжелой обуви, прерывистое дыхание, звон металлической бляхи ремня. Ифан слышал каждый шаг своей следующей жертвы. Седеющий толстяк с торчащими пучками бакенбардами вывернул из укромного местечка, даже толком не спрятав член в портки.
— Смитти, ты че уеб… — Смитти в данный момент отдыхал с выломанной челюстью и травмой головы, — Э! А… а какого хрена здесь происходит?
— Смена караула, — Ифан выставил руку вперед, щелкнула тетива скрытого арбалета и болт с тихим свистом, пронзая стену праха вонзился четко под баки толстяка. Ворот рубашки тут же окропился багрянцем. Губы еще безвольно хватали воздух, как у рыбешки, выброшенной на берег, он даже нашел в себе силы коснуться торчащего оперения из кадыка. Но пальцы лишь конвульсивно сжимались рядом, пока водянистый взгляд не потускнел, а колени не подогнулись, роняя тушу лицом в сырую землю, поднимая столпы пепла.
Будучи Шорохом, то есть вольным наемником, ему бы стоило не творить такую грязь, однако… Убирать трупы? Нет, сегодня Ифан пришел творить искусство, наносить краски на блеклый холст обыденности, а тела, это как натура, с которой пишется пейзаж.
В промышленном районе с печками для жмуриков соседствовали литейные цеха, отравляющие смогом километры вокруг себя, как дохлое животное посреди водопоя. Пальцы латунных труб тянулись к небу, исторгая кашлем сноп искр. Пламя и пепел опутывали город тесным непроглядным кольцом, прожигающим глаза до слез. А сколько слёз еще прольется, когда он закончит свою работу, ух.
У Ифана от таких мыслей, проступила бледная тень улыбки. Она стала только шире, когда он приблизился к офисной конторе заведующего всем этим предприятием смерти — Эсканора Дэшона по прозвищу Маэстро. То был ушлый сукин сын, обладающий потрясающим даром превращать проблемы в горстку воспоминаний. Наверняка сейчас сидел за своих охеренно огромным столом, подпирая его своим охеренно огромным чувством собственной важности. Впрочем, надо познакомиться лично, слухи обычно привирают, вдруг стол не такой уж и большой.
Он и шагу не усел ступить, как оказался на прицеле тяжелого арбалета в руках щуплого молодчика в кожаной куртке. Наконечник болта угрожающе блестел, и вполне оправданно, такой латы прошивает как бумагу.
— Че надо?
— У меня послание для Эсканора, — с непроницаемым лицом, Ифан выудил из-за пазухи письмо, придерживая конверт с королевской печатью двумя пальцами.
— Че внутри?
«Пустота, как и в твоей тупой башке». По факту там даже пресловутого листика не было, только конверт.
— Без понятия. Я курьер.
Парень двинулся вперед, однако арбалет не убрал, лишь отвел в сторону. «Скверно, лишь бы случайно не шмальнул».
— Че, давай конверт, я передам, — на его тонкой вытянутой шее красовалась совершенно ублюдская татуировка змеи. Будто ребенок вырисовывал контуры, а потом, невпопад разукрасил выходя за линии.
— Тебя Че звать?
— Че?!
— Скажи, тебе татуху била твоя пьяная мамаша?
— Че ты щас вякнул?! — лицо исказилось яростной гримасой, арбалет повис в руке, в крепко сжимаемом кулаке. Идеально.
Ответ Ифана не заставил себя ждать, он схватил растерянного охранника за ворот куртки и с силой дернул на себя. По инерции корпус арбалетчика подался вперед, и его некогда аккуратная переносица встретилась с сокрушительным ударом потного лба. Любой бы растерялся, сломай ему нос одной внезапной атакой. Кровь брызнула вслед за склизким треском. Чести ради, охранник попытался отступить, махнул ногой, целясь Ифану в живот, дабы разорвать расстояние для выстрела.
— Не-а, — покачал головой Ифан, перехватывая ногу арбалетчика в полете и со всей дури всадил кинжал в бедро пробивая кость. Вой боли. Одним отточенным движением вспорол ляху вплоть до сапога, а вторым ударом сделал подсечку под колено. Тот аж подлетел на метр, с грохотом ударяясь лицом об поребрик бордюра. От треска пробитого черепа, невольно передернуло.
Ифан подобрал арбалет, повертел его в руках и отбросил в сторону. Слишком громоздкий. Есть подозрение, что охранник здесь не один, и его друзья наверняка скрываются за дверью. Пожалуй, стоит нанести им визит.
Над порогом виднелась мерцающая вывеска на волшебном огне. А над ней балкончик с аккуратной резной балюстрадой в восточном стиле, если постараться, то можно залезть. Ифан повис на краю козырька, раскачался и с двух ног любезно постучал в дверь. От таранного удара, та аж треснула в нескольких местах, а забившийся в щели и на балки пепел осыпался черным доджем от грохота. Ифан резво подтянулся, цепляясь за холодные перила балкона.
Не дожидаясь особого приглашения, Ифан достал из внутреннего кармана одну маленькую сферу в металлическом корпусе. Он очень любил подобные штуки с самого детства. Особенно те, что взрывались.
«Не вежливо ходить в гости без подарков»
