Константин Зайцев
Книга пяти колец
Пролог
Сидя в раздевалке, мы слышали, как конферансье распаляет публику. Народ хочет хлеба и зрелищ. А еще народ хочет крови, и сегодня он ее получит сполна, ведь сейчас финал суперкубка по настоящему вале-тудо. Не по тому балету, в которое превратилось ММА с обнимашками и кучей правил, а по старой доброй кровавой зарубе. Забинтованные кулаки, свободные удары головой и локтями, футбольные удары ногой и топтание на черепе противника, в общем, все, чтобы народ визжал от восторга и ужаса одновременно.
Алекс перестал вслушиваться в крики и нагнулся ко мне:
— Брат, работай по геймплану. Не рискуй, эта туша сейчас килограмм на двадцать тебя тяжелее. Нигер гоняет вес только в путь.
Алекс, мой одноклубник и близкий друг, сегодня был моим секундантом. Классный парень, вот только, когда нервничает, его не заткнуть.
Маурисио, мой второй секундант, отмахнулся:
— Алехандро, он знает все лучше нас с тобой. Все обговорено уже не раз. Ян выйдет и отработает на сто процентов. Как всегда..
Он, как и я, боец из зала Шуте Бокс. Криво ухмыльнувшись, Маурисио сказал:
— Твой выход, Ворон, — он подставил кулаки, по которым я тут же ударил. — Твой выход, Ворон, — повторил он едва слышно.
Грохочущий рев барабанов, вспышки файеров и клубы дыма. Эти ребята умеют делать шоу, даром что на службе у картелей. Сбросив парням балахон, я, игнорируя дверь клетки, с разбегу запрыгнул на ограждение и вскинул кулаки вверх, приветствуя толпу. Сальто через спину, и я уже в стойке.
В ночь с 31 октября на 1 ноября у мексиканцев праздник смерти, которая несет в себе жизнь. Вот картель Синалоа и решил порадовать публику кровавой зарубой двух принципиальных противников, а с тем гонораром, который мне предложили, отказываться было просто глупо. Хотя конкретно эту тварь я бы урыл и за бесплатно.
Мексиканская публика ревела от восторга. Отрешившись от всего, я исполнил традиционный для тайских боксеров танец — Рам Муай. Опустившись на колени, я позволил Маурисио снять с меня монгкон — повязку-талисман, которая со мной уже больше пятнадцати лет с тех пор, как я впервые вышел на профессиональный ринг.
— Убей эту годзиллу, брат. Пусть все ветры тебя хранят, — едва слышно прозвучали его слова, когда он снимал с меня повязку. Сложив ее в сумку, он легонько дунул на мой лоб, соблюдая традицию.
— Ян, он тяжелее тебя, не лезь в зарубу. Танцуй вокруг, отбей ему ноги и дыхалку. Его вес и сила — это не шутка, — Алекс перестал волноваться и переключился в состояние калькулятора. Он подмечал сейчас все, что происходило вокруг, и быстро смотрел записи с планшета. — Береги себя, брат.
— После боя выпьем по паре кружек. Идет, парни?
— Идет! — ребята вскинули кулаки, желая мне удачи. А я начал медленно дышать, готовясь к, наверное, самому сложному поединку за все мои тридцать пять лет.
Отрешившись от всего вокруг, я смотрел сквозь рефери, сквозь конферансье и сквозь моего противника. Мой мир сузился до меня самого. Боли нет. Смерти нет. Есть лишь путь. Есть лишь моя воля. Эта простая мантра позволяла мне выбросить все лишние мысли.
— В красном углу ринга пятикратный чемпион по вале-тудо в среднем весе! Безжалостный боец, о кулаки и локти которого сломалась не одна карьера! Достойный сын холодной России, — даже не оборачиваясь, я знал, что Алекс поднял наш трехцветный флаг, принятый как родной в жаркой Бразилии, а сейчас рядом взлетел флаг родины Маурисио. — Неподражаемый Ян Рейвен Воронов! Вес девяносто килограмм!
Зал взревел от восторга. Меня знали и любили за мой стиль боя, бескомпромиссный и безжалостный, за последние семь лет ни одного поражения, никаких судейских решений, только досрочная остановка боя.
— В синем углу ринга боец, отправивший на больничную койку больше десятка противников! Двухкратный чемпион по боям на голых кулаках! Чемпион в тяжелом весе по вале-тудо этого года! Безжалостный А-а-а-а-а-а-алигатор, — хотелось лишь одного: чтобы конферансье заткнулся и начался бой. Во мне начала закипать ярость, я хотел убить его за то, что эта сволочь специально покалечила моего товарища в бою за титул чемпиона в тяжелом весе, и теперь Игнат смотрит этот бой из больницы со сломанным позвоночником. — Дэниэл Хант из Америки! Сто семнадцать килограмм!
Выше на голову и серьезно тяжелее, этот мулат смотрел на меня, улыбаясь, а потом провел пальцем по горлу. Мой английский позволил прочитать по его губам слова: «Тебе хана, сосунок, я сломаю тебя, как и твоего дружка». Рефери, подойдя к нам, начал говорить стандартные фразы про соблюдение правил и прочее. Нам обоим было плевать, мы пришли сюда за скальпами друг друга. Проведя ладонью по своей выбритой наголо голове, я улыбнулся, глядя в глаза этой твари. Человек с более слабыми нервами от этой улыбки предпочел бы бежать куда подальше.
Гонг.
Мы не тратили время на приветствие. Этот носорог рванул ко мне, пытаясь угробить меня градом ударов кулаками. В голове мелькнула мысль: «Ты идиот?», пока тело само сместилось с линии атаки, одновременно вбивая голень в его бедро.
Танец со смертью начался. Он был сильнее и тяжелее, притом ощутимо, но моя скорость позволяла мне безнаказанно бить его ногами. Каждый удар его кулака мог поставить крест на дальнейшем бое. Удар. Удар. А вот и мой шанс. Я пропустил его связку в миллиметрах от лица и с резким разворотом вбил локоть ему в затылок — отличный бэкфист. И тут же ушел кувырком. «Что за хрень?». Эта туша даже не пошатнулась. В глазах этого урода плескалась белесая муть. «Да он по уши накачан химией! Вот дерьмо!». Химия химией, но у тела есть запас прочности, и моя задача, чтобы его прочка закончилась раньше моей. Я взвинтил темп, игнорируя маты Алекса и Маурисио, летящие из моего угла.
Я заставил его «съедать» каждый мой удар. Иногда работая в полную силу, иногда лишь обозначая. Его рефлексы играли против него, тем более под химией. Год за годом каждый из нас приучает себя к тому, что удар надо уводить или блокировать, а значит, тратить силы. И сейчас Аллигатор получал сполна за каждую ошибку.
В мою грудь словно врезался грузовик. Один пропущенный удар, и я потерял темп. В следующий миг меня уже пытались уронить в партер. Хрена с два. Я рухнул на колени, гася энергию его рывка, и тут же обрушил град ударов на его затылок. Не обращая на них внимания, он пытался занять позицию, чтобы меня сломать.
Гонг.
Рефлекторно я остановил удар, но в следующий миг начал насыпать дальше, поскольку американец не собирался останавливать. Здоровенный рефери, явно бывший борец, влетел, разнимая нас. Я сразу же прекратил атаку.
— Я убью тебя, тварь! Я порву тебя, ублюдок! Сломаю, как твоего дружка! — с налитыми кровью глазами американец орал, пока его отводили в угол. Продолжай тратить кислород, мразь, мне же лучше.
— Ты какого хрена творишь? Ворон, у тебя мозг есть? — в два голоса почти орали мои секунданты.
— Парни. Он под химией. Притом плотно. Дайте лед, — я говорил короткими фразами, восстанавливая дыхание. Сейчас только дыхалка меня может спасти.
— Все серьезно? — Маурисио обернулся на Алекса, не забывая протирать меня льдом.
— Все просто полный песец. Ставки на Аллигатора взлетели до небес. Ставят, что он тебя угробит, брат.
— Посмотрим.
Гонг.
Следующая десятиминутка началась.
Лоу.
Второй.
Третий.
Мои удары ногами превращали его мышцы на бедрах в отбивную. Уйти от удара в лицо. Аллигатор несся на меня, как танк, осыпая тяжелыми ударами, от которых я постоянно смещался. Возвращая ему долги короткими, жесткими сериями. Хайкик в голову пошатнул эту тушу, а в следующий момент меня швырнули об канвас спиной. Эта сволочь стала двигаться на удивление быстро, словно атакующая кобра. Окровавленное лицо нависло надо мной. Удар, другой, третий. Он осыпал меня тяжелейшими ударами сверху. Удар костяшками на противоходе, и я отсушил ему нервы на руке.
