Эпопея эпохи легенд - Никита Кокарев

Написание романа — очень хлопотное дело. Долгие марафоны, на которых из себя приходилось буквально силой выжимать заветные полторы — три тысячи знаков в день, уже давно лишили творческих сил.

Михаилу Крестоплавскому, мужчине пятидесяти пяти лет, писательство давалось крайне тяжело — он предпочитал науку, притом ту её часть, которая имела дело со временем и пространством. В детстве, он, мальчишка с вечно взлохмаченной копной чёрных, как гудрон, волос, в постоянно мятой майке с героями советских мультфильмов, часами торчал у телеэкрана, раз за разом пересматривая «Иван Васильевич меняет профессию», «Раз-два, горе не беда», «Гостью из будущего», «Там на неведомых дорожках» и другие фильмы, гадая, возможно ли будет когда-нибудь самому отправиться в другую эпоху. Он мечтал увидеть, к примеру, как сражаются с чудовищами отважные богатыри, или же наоборот, ступить на борт звездолёта, полететь на далёкую, никем не исследованную планету, найти там собратьев по разуму и узнать от них тайны мироздания.

Последней каплей, определившей его дальнейшую судьбу, стал сборник рассказов Кира Булычёва, где упоминалась таинственная Эпоха Легенд — временной промежуток, в котором бок о бок с людьми существовали те, кто ныне остался только на страницах сказочных книг. Верить во всё, что пишут фантасты, конечно, не стоило, но советская фантастика предсказала много всего того, чем уже пользовались современные люди, так что эпоха легендарных существ стала для взрослеющего Миши настоящей мечтой. Окончив Бауманский Университет с отличием, Крестоплавский начал воплощать сложнейший проект — построение портала, способного переместить всякого, кто в него войдёт, в любую необходимую эпоху. Каждая копейка оказывалась важна, именно поэтому Михаил начал искать дополнительный заработок. Он в свободное время писал статьи в научные журналы, одной из самых успешных у него стала статья о том, как мировой фольклор повлиял на техническое и политическое развитие человечества. Следующим трудом в списке Михаила стала монография «Дополняя Проппа. Путь к Первой мировой войне сказочной тропой». Параллельно он писал сказки, записывал городские легенды, отправляя их в различные сборники. Над одним таким он и корпел, стараясь выдать связный текст на полмиллиона знаков без пробелов.

Успехи на научном поприще всё сильнее тянули мужчину в древность, с каждым днём приближая тот миг, когда похожий на округлые врата проход в иное время будет закончен.

Изначально планировалось, что портал просто перенесёт Михаила на несколько лет назад и обратно. Это уже было бы огромным прорывом, достойным Нобелевской премии, но то, что случилось, стоило только Крестоплавскому переступить порог лаборатории, не только позволило ему издать роман эпопею на несколько солидных томов, но и навсегда изменило его жизнь и реальность, которую он знал. Яркий свет заливал лабораторию, лучи бледно-голубого света, как паутина, расползались в разные стороны. Казалось, они даже разрезали пространство вокруг себя, заставляя всё, чего касались, медленно таять в воздухе.

Со звуком, похожим на уханье совы, среди света разверзлась всамделишная чёрная дыра, о которой начинающий учёный и писатель только читал, или, в лучшем случае, видел по телевизору.

Какой неописуемый осёл оставил включённым телепорт?

Пока притяжение ещё не так сильно ощущалось, надо было бежать. Захлопнув дверь и ударив по тревожной кнопке, Михаил бросился к выходу, но если бы только он мог исполнить задуманное, здесь можно было бы ставить точку. Увы, у небрежно выброшенного нерадивым сотрудником стаканчика из-под кофе на Михаила имелись другие планы.

Учёный споткнулся. Не успев понять, что именно произошло, он оказался на полу лицом вниз. Ушибленные колени ныли, тёплая, с металлическим привкусом, струйка стекла из разбитого об кафель носа на губу. Пытаясь подняться, Михаил не заметил, как мир за его спиной превращается в кашу из пёстрых образов, чуждых его эпохе звуков и запахов.

А затем подул холодный ветер…

Крестоплавский открыл глаза. Сперва ему казалось, что он ослеп, но постепенно зрение возвращалось, являя картину настолько чуждую человеку двадцать первого века, насколько вообще возможно. Вокруг, куда бы ошеломлённый Михаил ни оборачивался, простирался город, окружённый белоснежной стеной. Кусты, усыпанные цветами и ягодами так, что найти на них зелёный лист становилось непростой задачей, росли из жирного чернозёма и доставали почти до середины стены в высоту. То тут, то там под ними что-то белело.

Михаил ощупал себя. Ссаженная кожа на коленях, и, как выяснилось, на левом локте, разбитый нос, но вот только голова не болит, хотя должна была явно, от такого удара! Это что же, портал сработал, и его перенесло в древние времена? Белокаменные дома, украшенные узорами, очень напоминавшими коловраты и квадраты Перуна, сразу давали понять, что проектировщики и строители портала ели свой хлеб не зря.

Пошатываясь, Крестоплавский встал. Итак, он в другом времени, а может, даже, в другой реальности? И попал он сюда не добровольно, а из-за сбоя в работе портала. Как же теперь назад вернуться?

Не успел он сделать и пяти шагов, как сзади донёсся возглас:

— Смотрите, люди добрые! Блазень! Блазень ходит средь живых!

Сердце от страха сделало кульбит. Михаил совсем забил, что переодетый в привычный для лаборатории белый халат здесь он смотрится как белая ворона, в самом худшем смысле этого слова, или, как блазень, что, если ему не изменяла память, в старину значило «призрак»!

— Э-э-э…я…

Попаданец обернулся. На него, укоризненно качая головой смотрел длинноволосый громила в кольчуге, выглядевшей, правда не совсем привычным образом — традиционные железные кольца на груди уходили под щит с изображением белой башни, над которой вставала щербатая чёрная луна.

— А, кажется, понял. Юродивый, да? Баять по-нашему не обучен? Был у нас один такой недавно, обещал, что светило наше на головы люду свалится! Говорят, спитали его пардусам!

Михаил почувствовал, как по спине начинают бежать мурашки. До этого откровения, он был бы рад притвориться юродивым, чтобы его внешний вид не вызывал ненужных вопросов, но перспектива быть скормленным гепардам (именно их, как помнил Крестоплавский, в старину называли пардусами) совершенно не радовала!

Значит, стоило вести себя тише воды, ниже травы и не попадаться на глаза мордовороту в кольчуге! Благо, большая часть и без того немногочисленного встреченного народа итак поспешила скрыться от неожиданного гостя.

Михаил прошёл по длинной улице, вымощенной тем же белым камнем, из которого состояли стены, и приметил ещё одну деталь, показавшуюся довольно странной.

Город такого размера по меркам Древней Руси