Эпопея эпохи легенд - Никита Кокарев

Из открытых окон приземистого строения, коим кончалась выбранная Крестоплавским улица, доносилась разухабистая музыка, прерываемая громким звериным рычанием. Мужчина бы прошёл мимо, но его внимание привлёк яркий огненный сполох, промелькнувший в окне.

Михаил заинтересовался тем, что там происходит, и осторожно приоткрыв дверь, вошёл.

Строение оказалось шалманом. Сутулый старик с красным, похожим на картошку, носом разливал по выточенным из дерева кружкам варево, пахшее мёдом, ягодами и спиртом. Стоявший совсем рядом с жбаном, наполненным тем, что пили посетители, Крестоплавский отчётливо ощущал все оттенки запахов, и даже, казалось, ощущал на языке вкус. В тёмном углу уже валялась поломанная братина с остатками похожего напитка, вытекавшими на тёмный деревянный пол.

В любое другое время, выросший в интеллигентной семье Михаил унёс бы ноги из подобного места, но здесь он увидел шанс хоть немного приоткрыть завесу тайны над тем, куда именно он попал. Да, некоторые из присутствующих вели себя достаточно агрессивно, но выбора особо не было — на улице тоже могли поколотить, насторожившись из-за необычного для эпохи внешнего вида. Тут же, подвыпившие с развязанными языками, могли дать напутствий, прежде, чем выпнут в прямом смысле слова.

Крестоплавский огляделся. Сперва требовалось найти местные деньги — вряд ли билеты банка России из двухтысячных годов здесь могли кого-то соблазнить.

На засаленном полу можно было найти мелочь, если присмотреться. Монеты не блестели, они вообще, представляли собой деревянные просмоленные кругляши с вырезанными цифрами. Пока что Крестоплавскому удалось найти монеты достоинством 1, 2 и 3 (рубля?).

Собрав небогатый улов, Михаил купил кружку местного напитка. Пить неизвестный алкоголь сомнительного качества совершенно не хотелось, но это был единственный шанс втереться в доверие к посетителям.

Пока что всё получалось — вскоре за стол к Михаилу подсел рыжий паренёк с немного крысиными чертами лица. Улыбаясь во все два оставшихся зуба, он бросал взгляды на кружку попаданца, явно намереваясь пригубить и оттуда.

— Как тебя звать-то, чей будешь? — поинтересовался рыжий, — И зачем ты на себя скатерть натянул?

— Никакая это не скатерть, а плащ странника из дальнего края государства, — нашёлся Крестоплавский, — Я странствую по всей Руси в поисках… в поисках…

В голову, как назло, ничего путного не приходило, кроме сцен из жизни, отделённой от этого странного города сотнями, если не тысячами лет. Если Михаил — странник, откуда обычно они приходят? Может, из Хоббита что-нибудь брякнуть? Хотя, вряд ли они тут про эльфов или орков знают!

— Золота! Я Я многих разбойников повидал, со многими сразился, а их добычу себе забрал!

— Неужто, всех? И ни один тебя дубиной не ошеломил? Я — Всеволод, меня весь город Соловьём кличет!

Крестоплавский оглядел представившегося. Тот произносил букву С шепеляво, изо рта вылетали капельки слюны. Если и назвать его в честь певчей птицы, то только в шутку!

— Соловей? Часом, не Разбойник? — Михаил невольно улыбнулся.

— Да какой, к лешему, разбойник? Было однажды, пошёл я в Сохатый бор, это в полверсты от северной стены, так меня там как Сидорову козу отодрали!

При этом Всеволод так выпучил глаза, что даже не знакомому с Сохатым бором Крестоплавскому стало понятно, что в это место лучше без надобности не соваться.

— А чего же ты тогда туда полез, если там так опасно?

— Так там же сокровище! Говорят, наши пращуры спрятали в лесу камень Алатырь! Кто им овладеет, тот будет царствовать над урожаем! Мы же бедные люди, кормимся только тем, что земля даёт, зима для нас — вообще верная смерть! Вот у меня почему зубов нет? Думаешь, кулаком повыбивали? Нет, питаемся плохо! Прошлым летом последняя корова преставилась к Велесу, земля здесь скудная, не растёт ничего, кроме лопуха и полыни! Вот я и решил — найду камень Алатырь, будет здесь Вирий, куда ни глянь!

Всё это время Михаил слушал вполуха. Не мог он припомнить, чтобы Алатырь-камень такое мог! Хотя, надо признать, что и люди просто так в чужие эпохи не попадают! Значит, вполне вероятно, что в местных лесах может найтись что-то магическое!

— Слушай, а ты не мог бы показать мне, докуда ты дошёл, когда на тебя напали?

— Нет, ты что, ни за плюшку, ни за коврижку, ни даже за яхонтовый меч! — Всеволод замотал головой.

— Нет у меня меча, зато я… я тебе могу раскрыть секрет, как найти любой клад при помощи луны!

Обманывать было неприятно, и лже-странник уже чувствовал укол совести, но он себя успокаивал тем, что магический камень сможет наколдовать какое-нибудь вознаграждение.

— Любой клад? Какой только пожелаю? Тогда отправляемся до темноты, тут во мраке звери бродят! И глазищи знаешь как пылают? Боязно!

Крестоплавский представил, как из-за белых стен под покровом темноты выходят волки и медведи. Может, это именно из-за них город полупустой? Или здесь водится кто-то крупнее? Что же это за место такое?

— А что это за город такой, вообще? Мне говорили, но название длинное!

Попаданец слукавил. Никто не называл ему это место, но так создавалось ощущение наивности, чтобы его не раскусили раньше времени.

— Город этот — Зазнобоград, знаешь, сколько былин про него сложено? — таинственным голосом поинтересовался Всеволод.

— Нет, конечно, я же не местный!

— Старшие поговаривают, раньше на этом месте болото поганое было. Сплошные коряги да пни, а меж ними жабы прыгают! Гиблое место, в общем. И вот, однажды, в незапамятные времена, пришёл в эти места кудесник. Коснулся он посохом болотной воды, и пошла она бурунами, поднялась из него твёрдая земля. Дунул — и сгинул болотный смрад, Колдовал он три дня и две ночи, а на закате третьего дня явилась из воздуха белая башня. Теперь у нас там голова сидит. Скопец он, говорят!

Про то, кто такой скопец на Руси, увы, Крестоплавский знал слабо — помнил только, что они не могли иметь детей. Была ещё какая-то деталь, но как бы ни старался он вспомнить, какая именно, ничего не выходило.

— Ладно, на дорогу присели, теперь можно и отправляться в путь долгий и опасный! — Всеволод встал из-за стола, — Вечереет, в ночи лучше по городу не ходить!

Выйдя из шалмана, Михаил убедился, насколько неприятно Зазнобоград выглядел в сумерках. Белый цвет в лучах заходящего солнца должен выглядеть красноватым или розовым, но здесь же камень становился насыщенно малиновым, а кое-где даже чёрным. Объяснить эту аномалию не удавалось, сколько бы ни пытался Михаил строить догадок. На небе же чернота не наползала