Ненасытные губы рисовали влажные узоры на шее и груди, опускаясь все ниже. Кончик языка дразняще коснулся плоского живота, задержался, обводя пупок, и продолжил свое путешествие вниз.
Снаружи выл ветер - Махра сегодня не в духе... но это не важно. Двум разгоряченным телам, сливающимся в любовных ласках, холод ночи нипочем.
Острое, болезненное желание, сжигало изнутри, доводя до исступления. Стоны сами срывались с её губ, жадно ловящих воздух.
Но где-то на краю сознания билась отчаянная мысль разума. Нельзя! Последствия не стоят краткого мига удовольствия! Надо срочно прекратить всё это... Надо... Срочно...
Последние две мысли потонули в сладкой нуге страсти, которая заволокла голову.
Рука сама потянулась и коснулась его щеки, чувствуя под кончиками пальцев теплую и, на удивление, нежную кожу.
Он замер на тэ. Поднял голову и встретился с её глазами. Слегка раскосыми, медового цвета с темными крапинками. Блестящими от слез.
- Откуда слезы, лоат? - спросил, насыщая голос бархатными нотками.
- Пожалуйста... Не надо,- отвела взгляд, не выдержав.
Слишком много нежности в его глазах. Мягкой, ласкающей, обволакивающей подобно шерстяному одеялу, с вязким, противным вкусом фальши.
- Ты меня любишь, лоат? - шепнул, касаясь ее щек губами и слизывая солоноватые слезы. Похожие по вкусу на воды озера Тор.
- Да,- она ответила, не в силах противиться напору.
Он всегда получает все, что хочет. И та, кого ласково называют лоат, не стала исключением. Хрупкая статуэтка в руках, способных в любой момент сломать ее пополам.
- Так доверься мне,- раздвинул колени и произнес, обжигая губы горячим дыханием.- Будет немного больно...
Танец: дикий и необузданный. Сопровождающийся быстрым ритмом там-тамов, духовых инструментов и перезвоном медных браслетов на запястьях танцовщиц. Они кружились вокруг костра - темные силуэты сгущающейся ночи, которая зажглась мириадами огней на темном шелке небес Хеймдалля.
Отблески огня выхватывали из темноты смуглую кожу с мерцающими на ней капельками влаги, черные курчавые волосы, свойственные т'хорсам, блеск золотых нагрудников, выполненных в форме переплетающихся колец.
Низкий голос вторгся в мелодию. Начавшиеся тихо слова баллады становились все громче и уверенней.
Песни о прошлом поются ветрами.
И гул красных скал вторит их словам.
Эхо разносится по долине песчаной,
Сказанье разнося о былых временах.
Второй куплет подхватился воинами, которые сидели на еще теплом песке, заботливо нагретом лучами Ра, кольцом окружив танцовщиц. В их чашах не кружащий голову азул, а слегка подслащенная вода.
Сегодня не та ночь, чтобы наутро мучится похмельем. Завтра файерам предстоит важное дело. Очень важное. Нельзя испортить все в последний момент.
Нет тех, о ком поется в балладе.
Нет городов - погребены под песком.
Стерты имена героев из памяти.
Время не щадит и любимцев богов!
Древняя песня - неизвестно сколько ей переходов. Написанная старым, выжившим из ума Слышащим, она прочно заняла свое место в сердцах файеров.
Только двое не пели: один сидел на почетном месте вождя, молча пригублял сладковатую воду и наблюдал за своими воинами.
Темные длинные волосы, заплетенные в тугую косу. Лицо с грубыми чертами и синими глазами, которые на фоне смуглой кожи производят неизгладимое впечатление. А уж сложенные за спиной кожистые крылья только дополнял этот холодный, жесткий образ.
Полукровка- плод связи огнекая и файера. Элазар. Единый повелитель земель Шакалов.
Рядом сидел представитель народа Шиллу: юноша, совсем молодой, не больше двадцати прохождений. Светлые волосы до лопаток обрамляли лицо с тонкими мягкими чертами. Слишком нежные для мужчины, делающими его похожим на девушку. Да и хрупкая комплекция еще сильней усиливало сравнение с представительницей прекрасного пола. А чего стоили голубые глаза, обрамленные белыми ресницами? Таких в землях Шакалов не сыскать. И имя у него необычное - Нэтанель.
Именно за глаза Элазар и выкупил мальчишку у работорговцев. Никто не точно не знает причин этого поступка, но смутные подозрения появились: юнец хорош собой, а Элазару вполне могли надоесть черноволосые и темноокие наложницы.
Повелитель поднялся- ранний подъем требовал раннего ухода ко сну. Огнекай одним глотком прикончил остатки воды, оставил кубок на песке и пошел к своему шатру, по пути разминая затекшие крылья.
Глупые и абсолютно ненужные конечности. Будь Элазар полноценным огнекаем, то мог бы наслаждаться полетом, но разбавленная кровь лишила его многих возможностей.
Сзади сопение - Нэтанель последовал за своим хозяином, как щенок на поводке. Ха! Хорошее сравнение, ведь юнец никто иной, как верный пес, который в благодарность за одну проявленную милость готов лизать руки господину, готов высказывать покорность и терпеть немилость. И терпел, понимая, что без покровительства Элазара не выживет.
В шатре стоял резкий запах шкур, разбавленный приторным - ароматическая свеча догорала.
Отвратительная вещь. Ее тяжелый запах сводил Элазара с ума. Лучше спать под открытым небом, чем в этом удушающем сладком облаке. Но по другому нельзя... есть вероятность не проснуться.
Огнекай снял сапоги, штаны, и завалился на шкуры, источающие запах зверя... Накрываясь одной, жадно втянул его, чувствуя, как задремавшая сила просыпается - кровь взбудоражила ту половину, что принадлежала к крылатым сыновьям Первого.
Взгляд в сторону - Нэтанель сидел покорно в угле. Привык он к своей доле пса, к месту у порога, чтобы каждый, кто входит, спотыкался об сгорбившегося шиллу.
- Иди сюда,- просьба? Приказ, сопровождающейся взмахом руки.
Господин сегодня добр. Не надо заставлять его ждать.
Нэтанель послушно поднялся, подошел к хозяину и лег рядом, положив белокурую голову на смуглую грудь огнекая. Вздрогнул, когда почувствовал, как когти коснулись головы - Элазар с ленцой перебирал шелковистые пряди волос.
