Андрей Завадский - Путь

Человек шел по пустынному тракту. Шаги его, пружинистые и легкие, были размеренными, дыхание - ровным, а в сознании царила странная пустота. Он полностью сосредоточился на дороге, уводившей куда-то за холмы, поросшие густым ельником. Там, впереди, находился город, что звался Фальхейном и был столицей небольшого, но гордого королевства Альфион, державы, граничившей с безжизненными ледяными пустошами, простиравшимися до самого побережья северного океана, скованного вечными льдами. Но до города было еще далеко, предстояло пройти не один десяток лиг, чтобы узреть, наконец, его стены и башни.

При рождении его нарекли Альвеном, и он провел в пути много дней, неутомимо шагая по пронзавшему леса тракту, порой абсолютно безжизненному, а временами, напротив, очень оживленному. Этот человек, довольно высокий, не очень молодой, с необычно смуглой кожей, для которой лучи скупого северного солнца были, наверное, сущей ерундой, мало походил на обычного путника. Многие странники передвигались пешком, но обычно они имели при себе хоть какой-то скарб, самую малость вещей, необходимых в путешествии. Но тот, кто мерил широкими шагами каменистый тракт, утоптанный тысячами ног и копыт до твердости камня, шел налегке. За спиной его висел почти пустой заплечный мешок, на поясе в потертых ножнах болтался тяжелый нож, а в руках путник держал копье, короткое, с широким листовидным жалом и древком, на треть обвитым железной полосой, так, чтобы его трудно было перерубить.

Владельцы постоялых дворов и просто встречные путники смотрели на этого странного человека, явно чужеземца, причем из очень дальних краев, с подозрением и опаской. Те, кто часто видит разных людей, быстро учатся распознавать их с первого взгляда, чувствовать опасность. А этот необычный путник был опасен, пусть и не выказывал скрытую в себе силу, держась нарочито скромно и неприметно.

Он шагал без устали, движимый единственной целью, чувствуя, что с каждым шагом она становится все ближе, все осязаемей. В какой-то миг сознание отключилось, позволив телу выполнять давно заученные движения. Человек словно впал в некий транс, будто ничего не замечая вокруг, и даже не понимая, куда и зачем он идет с таким упорством. Но это впечатление было обманчивым.

Первым о присутствии чужаков Альвену сообщил ветер. Обоняние воина, чутье, которому мог позавидовать любой зверь, вдруг уловило крепкий запах давно не мытого мужского тела, хотя дорога, сколько хватало взгляда, была совершенно пуста. По обе стороны ее возвышались могучие ели, а на обочине густо разросся цепкий кустарник, сдавливавший тракт, точно тиски. Именно в нем и скрывался тот, кто по какой-то причине не хотел показываться на глаза одинокому путнику раньше времени.

Не сбавляя шаг, странник, мгновенно обостривший до предела все чувства, попытался понять, кто мог таиться в зарослях. Вдруг слева, из кустарника, до него донеслось хриплое с присвистом дыхание, какое бывает у человека, не желающего выдать себя раньше времени, а потому излишне напряженного. Затем с той же стороны раздался едва слышный хруст ветки, на которую, должно быть, неосторожно наступил притаившийся в листве человек, в нетерпении переминавшийся с ноги на ногу. А в следующий миг слуха путника коснулся скрип натягиваемой тетивы. Источник этого звука, явно чуждого здесь, в гуще девственного леса, находился справа и чуть впереди.

Альвен не ждал нападения, тем более, едва ли здешние разбойники могли позариться на добро одинокого путника, явно не отягченного ценностями. Но еще на Скельдине, когда он, будучи ребенком, только начинал постигать высокое искусство боя, наставник приучал Альвена замечать все, происходящее вокруг, машинально, лишь какой-то частью сознания. Только неослабевающее внимание, умение обнаруживать опасность всегда и везде, мгновенно подмечая любую подозрительную вещь, будь то сломанная веточка на тропе, сбитая на землю роса или заполошный крик вспугнутой птицы, могло спасти воину жизнь. Ведь лишь на рыцарском турнире противник, прежде чем атаковать, предупреждает, позволяя изготовиться к бою. В обычной жизни все намного проще и безжалостнее, там исход схватки решают мгновения, и очень часто побеждает тот, кто ударит первым, в спину, подло. Поэтому Альвен и его родичи, те, кто получал право называться воинами, каждый миг пребывали в полной готовности, никогда, с юночти своей, не полагаясь на удачу и волю случая.

Вот и сейчас путник понял, что в лесу таится несколько человек, причем, вооруженных. Вряд ли их было много, возможно, полдюжины, и уж никак не больше десяти, и, вероятно, они не хотели нападать на него, иначе в кажущегося таким уязвимым странника уже летели бы из зарослей меткие стрелы. Можно было просто пройти мимо, но отчего-то скельд не захотел оставлять у себя за спиной врага или хотя бы ого, кто мог им стать.

  - Может, довольно уже прятаться? - Альвен замер посреди дороги, обратившись к безмолвствующему лесу. - Я один здесь, перед вами. Неужели вы столь сильно испугались одинокого путника, что не решаетесь показаться мне на глаза?

Несколько мгновений из зарослей не доносилось ни звука. Лишь шум ветра в кронах лесных исполинов был ответом страннику, по-прежнему не двигавшемуся с места. Кто-то решил бы сейчас, что разговаривате с пустотой, с собсвтенными видениями - от утсалости может померещиться еще и не такое. Так мог бы подумать любой, но Альвен знал наверняка, что придорожные кусты, высокие, в рост человека, вовсе не так безжизненны, как казалось с тракта.

  - Мы можем и показаться, но не пришлось бы тебе потом пожалеть об этом, - вдруг прозвучал насмешливый голос. Затем над зарослями раздался резкий заливистый свист, слышный, наверное, за милю отсюда, и на дорогу, покинув свои укрытия, вышли люди.

Их было пятеро, и Альвен мысленно похвалил себя за внимательность. Все они были вооружены, хотя и не походили на настоящих воинов. Заросшие угрюмые физиономии, кожаные куртки с нашитыми на груди металлическими пластинами, оружие самое разное, от тяжелого арбалета - взведенного и заряженного, разумеется - до топора. Скорее всего, судьба свела путника с простыми разбойниками, затаившимися не из-за того, что хотели напасть на него, а просто по въевшейся в кровь привычке.

Грабители, держа наготове оружие, обступили Альвена со всех сторон, выжидающе уставившись на него и порой косясь друг на друга. Два стрелка, один из которых держал в руках изготовленный к бою арбалет, а второй оказался вооружен длинным тисовым луком, стали на некотором расстоянии, страхуя своих товарищей. А те, поигрывая секирами и короткими мечами с широкими клинками, приблизились к Альвену почти вплотную.