По улице шёл кабан.
Гремя копытами о булыжную мостовую и кося на шарахающихся прохожих красными глазами, могучий зверь размером с микроавтобус легко рассекал всегдашнюю толчею, предоставляя людской массе самостоятельно раздвигаться в стороны из понятных опасений за собственное здоровье.
Масса злобно чертыхалась в ответ — впрочем, не слишком громко, учитывая длину кабаньих клыков.
Немногие из пострадавших в сутолке обращали внимание на восседавшую в мягком седле на холке зверя фигурку. Замечавшие ругались вдвойне яростнее.
Экзотические ездовые животные не были редкостью в Шамаате — равно как и гоблины, а хозяин гигантского кабана был именно гоблином. Однако если с плохо воспитанными зверьми жители ещё готовы были худо-бедно мириться, то гоблины… они просто были гоблинами.
Архивариус Мардук, в прошлом известный как Леонид Новиков, не обращал никакого внимания на происходящее у копыт своего необычного скакуна. Он размышлял над тем, какие иногда странные выверты выделывает судьба.
Ещё полгода назад — весьма условных полгода, но всё же — он был человеком и преспокойно жил себе в Мюнхене. В кои-то веки жена-учительница упросила вечно занятого супруга помочь — всего и нужно было, что помочь присмотреть за десятком сорванцов, собравшимся на гордо именуемые «ролевой игрой» лесные побегушки за чертой города.
На работе неожиданно образовался вынужденный простой, так что делать было решительно нечего, и Леонид уже готовился взвыть с тоски, а тут какое-никакое, а всё ж таки приключение. Да и жена у него была что надо: по пустякам не тревожила, но и попросить когда нужно умела. Согласился, конечно.
Попробуй тут откажи, когда тебя так просят.
Может и зря, конечно, сидел бы сейчас дома… А может и не сидел бы.
Сам не понял, как тогда заблудился. Вроде только что был вместе со всеми, обещая перемазанным зелёной краской немецким киндерам настоящий гоблинский набег на гнездо дракона, и тут на тебе. Потерялся.
Дальше — ещё веселее. Поплутав по лесу, вышел на поляну, а на поляне увидел гнездо. Размером с ту самую избушку, что на курьих ножках. И в нём яйцо с русскую печь размером.
Тогда-то и понял, что всё, приплыли. Не было ведь никакого гнезда, он его лично с полчаса назад придумал. Детишек хотел повеселить.
Повеселил, называется.
С тех пор много всего случилось — и с богами пришлось «за жизнь» поговорить, и в этот новый параллельный мир, куда, как оказалось, его не спросив переправили, понемногу врастать, да и просто привыкнуть быть всамделишным гоблином с длинным носом и зелёной кожей оказалось ох, как непросто.
Эх…
Можно бы уже вернуться, да нельзя. Оброс.
Не бросишь ведь никого, пропадут. Ну да даст бог, ещё через полгода…
— Ааааа! — раздался откуда-то из-за поворота чуть приглушённый расстоянием вскрик.
— Не понял, — мгновенно вывалившись из задумчивости, пробормотал архивариус. — Опять какая-то сволочь падаванов моих обижает?
Надо полагать, большинство людей считает, что такое вот «Ааааа!» всегда звучит одинаково, из чьей бы глотки оно не исходило, но, на самом деле, трудно не узнать голос существа, которому шесть месяцев подтирал сопли и бинтовал бесконечные ссадины.
Повинуясь невысказанному желанию хозяина, именовавшийся Григорием ездовой кабан прибавил шагу и свернул в сторону места происшествия.
Там, посреди не слишком-то отличавшейся от любой другой улицы, развернулась препаршивейшая картина. Какой-то модно одетый хлыщ верхом на лошади хлестал туда-сюда кнутом, пытаясь почувствительней огреть мечущегося на мостовой гоблинёнка с несчастным лицом. Случайные прохожие, главным образом люди, хотя Мардук заметил также нескольких высших эльфов и жутковатого арахноса, не вмешивались, лишь убедившись, что отошли достаточно далеко, чтобы самим не угодить под удар.
На глазах архивариуса гоблинёнок попытался протиснуться между ног остановившейся публики; как и следовало ожидать, какой-то доброхот пинком отправил его обратно, прямо под кнут.
— Григорий, будь добр, — похлопал Мардук по холке своего кабана.
— ХРЮ!!!!!!!!!!!!!!!!!!! — утробно протрубил свинопотам.
Сцена на мгновение застыла во времени. Конец кнута дохлой змеёй плюхнулся на землю.
Большая часть действующих лиц, похоже, только сейчас поняла, что рядом неожиданно появилось животное, способное за пару секунд раскатать в блин всё что угодно, кроме, разве что, отряда пикинёров.
— Могу я поинтересоваться, что происходит? — спокойно вопросил архивариус, приложив немалые усилия, чтобы убрать из голоса угрожающие нотки и заменить их предельно вежливыми.
— Выкормыш нечистого ударил моего коня! — брызжа слюнями, рявкнул хлыщ с кнутом, явно не зная, когда стоит поумерить пыл.
Спустив очки на кончик зелёного носа, Мардук подчёркнуто внимательно оглядел гнедого скакуна под хлыщом, по виду такого же говнистого, как и его хозяин.
— Топором? — всё так же учтиво уточнил он, изображая спокойствие китайского мандарина.
— Что? — не понял хлыщ, тряся прикреплённым к тюрбану ярко-красным пером.
— Я хотел сказать, о благородный господин, что конь ваш столь силён и статен, что этот заблудший отрок мог навредить ему разве что ударом топора. Будь же у него что-то иное, несчастный быстрее сломал бы себе при ударе руки, чем хотя бы ворсинка упала со шкуры этого породистого зверя. Так чем же недостойный ударил лучшего из скакунов?
Пара эльфов в задних рядах бесплатного цирка синхронно прикрыла рты руками, распознав не особенно глубоко укрытую в лести издёвку. Арахнос активней зашевелил мандибулами, хотя трудно было судить, дошло до него или нет. Арахносов вообще никто не понимал.
Что касается хлыща, то Мардук достаточно часто имел дело с подобными расфуфыренными идиотами. Как правило, они были тупы, как пробки.
— Это был мяч для игры в сак, — процедил тюрбаноголовый, злобно уставившись на гоблина снизу вверх.
— Всего лишь кусок материи, набитый рисом? Разве могло столь незначительное происшествие повредить звезде ваших конюшен?
— Мне это решать! Сын собаки должен быть наказан!
— Разумеется, мудрый господин. Я лично прослежу, чтобы недостойный понёс подобающее наказание, если будет позволено.
— Хорошо, — пролаял хлыщ. — Но я требую компенсации!
— Конечно, о достойнейший. Не согласитесь ли вы принять в дар принадлежащую мне ценную копию трудов мудрейшего Фель-Имини?
— Это подходит.
— Тогда прошу, приходите к архиву завтра, как только позволят дела. К тому времени я подготовлю книгу.
