«Мысли логически, олух! — дал мне подзатыльник внутренний голос. — Тут, походу, так же, как с чтением».
В смысле, произносить, как мантру, заученный текст из трактата? Я так сделал — нифига. А что, если картинку эту представить?
Не сразу, но дело пошло. Сперва я долго пытался воспроизвести перед глазами все квадратики из построения «Хвост Нюйва», затем, когда это удалось, попробовал начать их двигать в соответствии с цифрами на рисунке. Сработало!
Особенно, когда я представил схему в виде карты компьютерной стратегии «Total War». Двинул пехоту, за ними выставил стрелков, кавалерию расположил по флангам — пресекать обходы вражеской конницы и бить в тыл зазевавшейся вражеской пехоте. Потом передвинул кавалерию вперед и в стороны от основного построения. Расширяя фронт, я словно заставлял воображаемого противника действовать так же. Что снижало нагрузку на центр.
Через два часа мокрый, как мышь, я свалился на кровать. Система засчитала медитацию, прогресс изучения трактата светился приятными зелеными цифрами ста процентов. Дело осталось за малым — победить в битве.
Кстати! Когда строчки первых этапов задания потускнели, перед глазами появилась новая надпись: «Ученик побеждает в битве». Под ней были прописаны условия выполнения. Как в юридических и трудовых договорах — мелким шрифтом. Да еще и иероглифами! Пришлось поднапрячься, чтобы разобрать пояснение.
«Командуя войсками, ученик разбивает неприятеля. Победа может быть только полной: воины противника должны бежать или погибнуть, поле битвы остаться за войсками ученика. Потери в его армии не должны превышать десяти процентов».
Прочитав «особые условия», я выругался! Значит, речь все-таки не о спарринге шла, и не об учениях. Нужна реальная битва, в которой будут умирать люди, и в которой могу пострадать я. Вот же засада!
«А чего ты хотел? — внутренний голос, кажется, решил навсегда прописаться у меня в голове. — Учишься на Стратега — будь готов к битве!»
И он, блин, что неприятно, прав. Гуаньинь не оставила мне выбора, чертова божественная сука! Либо так, либо во Тьму за внешними пределами, в гости к дементорам. Туда я не хочу, значит, придется побеждать. И, как следствие, нужен враг. Желательно слабый, чтобы я гарантированно его разбил.
«Пошли искать?» — оживился внутренний голос.
Накинув халат на голое тело, я вышел из шатра и огляделся. Перед глазами раскинулся военный лагерь. Здоровенный, с моего места краев не было видно. Палатки большие и маленькие, шатры вроде моего. Костры, стойки с оружием и доспехами, снопы сена, походные кухни, с какими-то им одним известными целям передвигающие люди и животные — в основном запряженные в повозки. Моя, блин, армия. А я даже не знаю, хороши они или плохи. Стратег, твою мать!
Завидев меня, все кланялись. А вот стоящие у входа в шатер воины, наоборот, вытянулись по стойке «смирно». Выглядели они внушительно, хоть и были маломерками-китайцами. В доспехах, этаких пальто до земли из кожаных пластин, прошитых темно-зеленым шнуром, собранных из кожаных же пластин шлемах. В руках они держали необычные копья, точнее, алебарды, под длинными наконечниками которых располагались горизонтальные клевцы. Такой штукой можно было и колоть, и рубить, и всадников с коней стаскивать.
Хотя почему необычные-то? Для Китая второго-третьего века нашей эры самые что ни на есть рядовые. Назывались они большими клевцами гэ или еще цзы, и вооружали ими чуть ли не две трети воинов. Дешево, сердито, многофункционально. И для пехоты годится, и для кавалерии. Но выглядели, конечно, диковато.
Неподалеку от стражей обнаружился и мой ординарец Ванек, с упоением резавшийся в какую-то игру вроде шашек или нард. Завидев меня, юноша подскочил и вытянулся, демонстрируя готовность выполнить любое поручение.
— Вызови-ка мне… — начал было командовать я и завис.
А кого, собственно, Леша, ты собрался вызывать? Мастера над шептунами? Кто тут занимается сбором и анализом информации? И есть ли вообще такие люди — все же второй век нашей эры. Да и когда ближники представлялись, никто не сказал — так, мол, и так, я главный шпион. Если нужна вдруг информация, кто и где по округе бродит, это ко мне.
Тут мне вспомнился Мытарь, который У Ваньнан. Как он себя назвал? Секретарь. Причем с гордостью такой, будто на нем тут все и держалось. Ну вот пусть тогда и рожает инфу, где можно найти небольшой отряд разбойников, чтобы потренироваться.
— У Ваньнана, — закончил я мысль.
Ван Дин тут же кивнул и, не задавая никаких вопросов, метнулся в глубь лагеря.
— И пожрать чего-нибудь вождю сообразите, — буркнул я для стражей. Не уверен, что это была их работа, но примерно так ведь и должен себя вести феодал раннего азиатского средневековья.
Усевшись на кровати, я стал ждать визитера, одновременно формулируя в голове поисковый запрос. Когда чиновник вошел, он уже был готов.
— Скажи мне, уважаемый У Ваньнан, а кто у нас занимается разведкой и анализом? — спросил я, указав на стол, где лежала карта. Сам, поднявшись, тоже сделал шаг в эту сторону. — Появилась одна мыслишка, хочу ее обсудить, а информации не хватает.
— Я, господин, — ответил Мытарь без тени удивления. — Что ты хотел узнать?
Он оперся на стол одной рукой, второй разгладил карту. Была она очень схематичной. Не уровня детского рисунка с указанием местоположения клада пиратов, но ориентироваться по ней было непросто для человека, который испорчен Гуглом. Я вот, например, ни черта в ней не понимал.
— Нужно найти какой-нибудь небольшой отряд, разбойников или пиратов. Чтобы силы были невеликие.
— Какой в этом смысл, господин? — У Ваньнан пожал плечами. — В окрестностях ни пираты, ни разбойники не контролируют сколько-нибудь значимых земель. Под ними нет ни деревень, ни селений, а гоняться за ними армией — лишь людей утомлять и припасы переводить.
Канцелярская эта крыса не понравилась мне сразу, с первого знакомства, когда он в том, самом первом, сне предложил ехать войска вдохновлять. Это теперь я понимал, что ничего дурного он не желал, но осадочек остался.
При этом нельзя было не признать, что он прав. Гоняться всем войском за разбойниками в своем роде попытка поймать дым сетью.
— Воинам нужна победа, — выдал я уже готовую версию ответа. — В прошлом бою мы не проиграли, но и не победили. Военачальника, опять же, ранили. Это все сказалось на боевом духе парней. Надо его поднять.
И тут оказалось, что У Ваньнан к своему князю очень хорошо относится. Я почему-то был уверен, что у них взаимная сдерживаемая неприязнь — ну что могло быть общего у стратега и воина с чернильной душонкой?
— Нельзя, господин! — всплеснул он широкими рукавами халата. — Ты ранен, да и не дело это — стратегу на разбойников ходить.
— Вообще-то, я именно с разбойников и начинал, — напомнил я боевое прошлое Вэнь Тая.
— Но сейчас все иначе, господин! Мы на чужой земле. Смотри!
Он ткнул пальцем в карту, где была нарисована гора. Просто гора, фиг знает, как она называлась. Может, даже какая-то культовая — китайцы же.
— Наш лагерь здесь. — Его палец двинулся на юг. — Наши земли здесь. Твоя армия пройдет это расстояние за четыре дневных перехода.
Я кивнул, и секретарь продолжил объяснять. Указал на территорию к западу от лагеря.
— Тут земли Чжанов. Наших сил недостаточно, чтобы нападать на них, но и они пока не станут этого делать — войска их слишком разрознены.
Затем его палец переместился на восток от горы.
— Армия Чжоу Сю. На нас они не обращают внимания, поскольку заняты маневрами, пытаясь поймать армию Ли Иня, но и у нас сил недостаточно для войны с ними.
Север.
— Город под контролем фракции Юн И. Гарнизон четыре тысячи человек и тридцатитысячное войско в двух дневных переходах.
А он хорош! Без запинки барабанит, ни разу не сбился. Столько в голове держать!
— Что ты всем этим хочешь сказать? — спросил я, прекрасно понимая, о чем он.
— Мы должны скорейшим образом отступить в свои земли. Лагерь встал, так как ты был при смерти и в дороге бы точно умер. Но с провиантом у нас плохо, хватит только до возвращения на подконтрольные территории, но никак не на маневры и ловлю разбойников.
