— Я расскажу об этом попозже, наедине, — разделявшие с нами трапезу за одним столом вздохнули в унисон. Явно тоже были не прочь послушать, откуда я такой взялся — ставящий на место парней в форме да сидящий практически в обнимку с японской красавицей. Обойдутся. Не хочу, чтобы такие вещи обо мне узнавали слишком рано. Когда-нибудь, если вдруг мы начнём проигрывать наплывающим ордам демонов, я обязан буду встать и сказать, что победить демонов более чем реально. Но сейчас об этом достаточно знать лишь самой верхушке. Не отчаются они — значит, и простые солдаты тоже будут уверены в скорой победе.
— Хорошо. Наверное, Ако и Юко тоже будут рады послушать. Да и все остальные тоже, — кивнул ей, чтобы не говорить с набитым ртом. Хорошая идея. Мне не придётся, как попугаю, рассказывать одно и то же десять раз, что уже здорово.
— Иван Ронин! Ронин здесь? — повернулся к дверям в столовую во второй раз. В проходе стоял коротко стриженый мужчина в тёмном костюме, обводивший взглядом помещение.
Оставалось только недовольно вздохнуть. Хоть на этот раз доесть успел. Запихнув последнюю ложку в рот, я поднялся с места и направился к искавшему меня. Тот выглядел весьма встревоженным, но явно испытал облегчение оттого, что сумел меня разыскать.
— Вот он я. Чего хотите?
— Вас искала Екатерина Николаевна. Просила подойти в кабинет графа, — о, вот как. Может, меня собираются ввести в курс дела? Или отчитать за то, что ушёл из комнаты, не оповестив никого?
Хана, что уже подошла к нам, спросила:
— Не говорила, зачем?
— Нет, просто искала вас, — мужчина пожал плечами, кивнув в мою сторону. Ну, есть только один способ выяснить, что нужно дочери графа — узнать у неё самому.
— Понял, подойду через пару минут, — посыльный, слегка поклонившись Фудзиваре, скрылся за дверью.
Взяв сестру за руку, я отправился к Булычевой. Ей, конечно, может не понравится то, что я шатаюсь по особняку в сопровождении другой девушки, но… какое мне, собственно, дело? Раньше бы я разнервничался, места бы не находил себе от того, что обо мне подумают, старался бы избегать каких-то неловких ситуаций. Но сейчас — точно нет. Всё, что не относится прямо к тому, чтобы загнать выползших из своей пропитанной запахом серы и вечногорящей норы демонов, должно подождать.
Пока мы шли, японка спросила:
— Можешь вкратце рассказать о своих делах там, в Аду?
В глазах девушки горело нетерпеливое любопытство. Если сильно просит, то так уж и быть. Всё равно её кимоно не позволяет нам идти достаточно быстро, можно скоротать время за рассказом.
— Ладно. Только совсем кратко, и ты никому об этом не должна рассказывать. Подробности знают только княжна, четыре графа да Катя, — при упоминании дочки Булычева Хана немножко нахмурилась, но, подавив коротенькую вспышку недовольства, согласилась:
— От меня никто ничего не узнает.
— Хм, с чего бы начать… В общем, жил я себе, жил, пока не помер, — сестра тут же закашлялась. Хорошенькое начало. Впрочем, я никому и никогда не говорил ещё о своей прошлой жизни. Даже то, что у меня остались воспоминания о Преисподней — и то вызывало некоторый скепсис у слушателя. Однако, причина была совершенно в другом.
— Так ты тогда не шутил? А я тебе не поверила… — что-что?.. Ох, точно же! На том вечере в честь победителей чемпионата я и правда рассказал ей своё настоящее прошлое. Но если тогда ей мои слова показались слишком невероятными, то теперь, в новых обстоятельствах, у неё просто не было иного выбора, кроме как поверить мне
— Да-да. Впрочем, жил я не очень хорошо, и за это попал в Ад. И то, что было там первое время, тебе знать необязательно. Но спустя некоторое время у меня там появился товарищ. Вместе с ним мы устроили восстание грешных душ. Оно определённо продолжается и сейчас. Мы назвали его Войной Воли. Нам удалось отбить несколько Кругов Ада, но потом моя душа оказалась в этом вот теле. Ничего не зная о себе, кроме прошлой жизни. И лишь после Храма Призыва я начал вспоминать, что я вообще был в Аду. Вот так вот, если уж говорить совсем кратко.
Хана молчала. Сперва — внимательно слушая рассказ, затем — переваривая услышанное. Заглядывание в её душу никаких результатов не давало. Слишком уж много всего было намешано в голове девушки. И жалость, и страх, и откровенное сомнение в том, что я ей рассказал. Но спустя минуту, уже у самых дверей к кабинету графа Булычева, сестра приподнялась и погладила меня по волосам.
— Сколько же ты там страдал?..
— Может тысячу лет. Может пять. Время в Аду — такая субъективная штука, что… — меня прервали крепкие объятия обвившей мою шею руками Фудзивары. Так, что мы с ней оказались лицом к лицу. Её взгляд, полный нежности и желания хоть как-то оградить меня от жуткого прошлого, трудно было воспринять как-то иначе. Её губы потянулись к моим, и…
Дверь перед нами резко открылась, грубо и в клочья порвав повисшую между мной и Ханой. Открывшим оказался Николай Александрович собственной персоной. Была бы Катя — не избежать мне скандала. Наверное. Я слишком много думаю о девушках, и это явно влияние молодого, готового к любовным подвигам тела.
— Ваня! Наконец-то! Я уж боялся, что ты пошёл демонов в одиночку побеждать, — с души графа упал камень. Японка в мгновение разжала руки и, вся красная от смущения, старательно делала вид, что ничего не было. Жалко, конечно. Не вовремя Булычев вышел на мой голос. Но, может, оно и к лучшему — мы ведь всё-таки хоть и далёкие, дальше некуда, но всё же родственники. Как бы Фудзивара потом переживала из-за этого — не могу представить. И уж если бы узнала о моём намерении вернуться в Преисподнюю как можно скорее после завершения войны на Земле — точно не была бы рада.
— Нет-нет, что вы, я не настолько ещё лишился рассудка, чтобы бездумно геройствовать. Просто отошёл покушать, — граф, сдержано усмехнувшись, положил мне руку на плечо — благо его рост позволял не вставать ради этого на табуретку — и повёл меня к большому столу в центре кабинета, на котором уже разложили подробную карту Смоленска и окрестностей. Фудзивара, понурив голову, поплелась за нами следом.
— Вот и хорошо. У меня для тебя есть новости. Первая, она же главная — я, а заодно и Их Сиятельство граф Воробьёв, граф Загоровский и граф Ермолинский руководим всеми подразделениями в Смоленской губернии. У военных не осталось командиров. Всех их устранили устроившие засаду союзники демонов, — новость так себе. Очень неприятно знать, что среди людей оказалось достаточно отморозков, готовых сдать Землю демонам.
— Звучит очень скверно.
— И да, и нет. Они, — поднял граф палец кверху: — Они бы тебя не послушали. В отличие от нас. И вот с минуты на минуту должны прибыть первые машины из тех двух дивизий, что лишились командования. У них должно оставаться оборудование с выходом на частоты, по котором мы с тобой сможем заказывать что только придёт в голову.
Я не понимал его радости. Уж от меня-то ожидать сколько-нибудь хорошего управления огромными воинскими соединениями — явный перебор. В Преисподней достаточно было давить демонов числом да устраивать им котлы. Что далеко не верх тактической мысли.
— Например? Что мы сможем такого заказать?
— Как минимум — артподдержку. Мне сообщили, что батареи крупнокалиберных орудий расположили по всему северу окружной дороги. И системы залпового огня тоже. Если повезёт — сможем достучаться до авиации и сбросить на головы демонам что-нибудь. Возможно даже килотонное, — глаза графа заблестели, едва он упомянул ядерное оружие. Звучит заманчиво, но нет. Я бы хотел спасти этот город, а не превращать его в радиоактивный пепел.
— Надо подумать, стоит ли оно того. Можете для начала показать, что вообще происходит в городе? Где наши, а где демоны?
Николай Александрович ткнул возле центра карты и провёл небольшую окружность пальцем.
— Вот здесь мы и вся та территория, которую мы контролируем. Вот здесь, с севера, к нам движутся военные. Нас разделяет одно из этих огненных торнадо, и вокруг него полно демонов.
