— Ты как обращаешься к старшему по званию? Упал-отжался, пока я добрый!
— Слушай, я не из этих ваших. Просто одежду такую выдали… — но в голове этого замечательного человека уже выстроилась нужная ему картина мира, в которой он бог и начальник, а я — бесправный червь. Вот именно из-за такого я и не хотел в прошлой жизни идти в армию.
— Ничего не хочу слышать! Ты у меня в камеру пойдёшь.
В камеру, значит… К словам он прислушиваться не станет, это я уже понял. Остаётся только то, что я умею в этой жизни лучше всего. Без лишних предисловий я влепил мужичку в форме звонкую отрезвляющую пощёчину, на которую обернулась вся столовая. Наш конфликт и без того привлёк внимание, но теперь, когда в ход пошло рукоприкладство, даже самые голодные отложили ложки в сторону. Хана, что шла расцепить нас, остановилась в нерешительности. Умничка, не то могла бы попасть под горячую руку.
— Ты… — уважаемый — кем-то, но точно не мной — вояка задохнулся от злости. Все угрозы застряли у него комом в горле, начав душить. К несчастью для себя, он решил ответить мне тем же. Но я был готов. Увернувшись от удара, я потянул мужичка на себя и скрутил за секунду, приложив лицом об пол.
— Всё, решили вопрос? — слегка прокрутил я ему кисть, чувствуя, как довожу связки до предела. Попытки трепыхаться подо мной, поставившим ему колено на позвоночник, тут же прекратились.
— Р-решили… — прохрипел он. Оставив его лежать и приходить в себя, я направился к раскладывавшему по тарелкам еду работнику. И так никаких сил нет, ещё и отбиваться от назойливого сержанта пришлось. Фудзивара подскочила ко мне, сбитая с толку неожиданно разыгравшимся перед ней эпизодом.
— Я как чувствовал, что из-за формы у меня будут проблемы. Надо будет у Николая Александровича затребовать чего-то более гражданского, — с возмущением пожаловался я сестре. Пока в алюминиевую глубокую тарелку мне накладывали макароны со всё тем же мясом, Хана ответила:
— Я не знала, что это может вызвать проблемы. Прости…
— Тебе ли извиняться? Это вон тому дятлу, что слов не слышит, следовало бы извиниться.
«Дятел» в форме, потирая потянутую руку и красную щеку, смотрел на меня с нескрываемой злобой. Стоило только помахать ему, как тут же он покинул столовую. Пошёл жаловаться на меня, не иначе. Надо поскорее поесть и найти графа Булычева, пока особо ретивые друзья этого работника непонятно какой структуры не решили посадить меня.
Фудзивара решила присоединиться к трапезе, привлекая тем самым ко мне лишнее внимание. Девушка как была в своём тёмном кимоно, в котором её застало нападение демонов, так и продолжала в нём ходить. Не лучшая одежда для военного времени, как мне кажется.
— Знаешь, тебе бы как-то приодеться нужно, — обратился я к ней в перерыве между пережёвыванием макарон.
— Что-то не так в одежде? — Хана беспокойно осмотрела себя, но так и не нашла чего-то, за что мог зацепиться её намётанный взгляд.
— Не кажется ли тебе, что в кимоно несколько тяжело будет сражаться, если вдруг придётся? — японка ненадолго задумалась. Хотя о чём тут можно думать — ума не приложу.
— Ммм… наверное, ты прав. За меня раньше всю работу делал фамильяр, я ни разу сама не вступала в битву. Да и Ако с Юко не подпускали никого.
— Вот. Сейчас такое время, что полагаться по-настоящему можно только на себя. Тебе бы оружие какое-нибудь не помешало для начала, раз с ангелом пока не вышло, да…
— Вот он! Хватайте его, пока не ушёл! — не успел я доесть свою порцию. Всё-таки этот дурной мужик решил настоять на своём. Я только тяжело вздохнул оттого, что наш с сестрой разговор прервали столь грубым образом.
— Сиди, я разберусь, — Хана кивнула, и я поднялся из-за стола, громко и недвусмысленно щёлкая пальцами. Придётся мне не только с демонами биться. А ведь так хотелось не трогать никого из людей….
Глава 5
Пришедших в столовую по мою душу было четверо, включая того самого сержанта, что их сюда привёл. И просто встать из-за стола было уже достаточно, чтобы они струхнули. Не могу их винить — они всё же не самых выдающихся габаритов. В отличие от меня, грозно посмотревшего на них сверху вниз. Но всё же отказываться от своих претензий парни не собирались.
Первый из решившихся ко мне подойти, выглядящий самым адекватным из четвёрки, решил не ввязываться в драку — и правильно сделал, шансов у него практически не было — и для начала решил просто спросить меня:
— Ну что, орёл? Имя-фамилия-звание назовёшь?
— Иван Ронин. Звания не имею, разве что чёрный пояс по сёрин-рю.
Подошедшие следом, особенно всё ещё потирающий красную щёку, были куда как менее настроены общаться со мной. Скорее напротив, даже слушать бы не стали, не то что расспрашивать.
— Что ты с этим козлом лясы точишь? Давай лучше я его… — потянул ко мне руку толстоватый мужичок в камуфляже, чем-то неуловимо напоминающий моего отца. И тут же получил удар по своей пятерне: — Ты чё творишь?
— Отвалите, дайте поговорить. Иначе я вам всем ноги переломаю. Не шучу.
У троицы за спиной самого решительного и умного из вояк не было ни желания проверять истинность моих угроз, ни каких-то острых слов в мой адрес. Потому решили доверить решение вопроса кому-то другому.
— Ронин, значит? Что же ты тут делаешь, да ещё и в форме, раз не имеешь звания? — в голосе этого парламентёра с каждым словом было всё меньше уверенности в том, что он делает. Но коли он начал разговор, то отступать ему было не с руки.
— Вот конкретно сюда я пришёл покушать. А если в целом — то морды демонам бить. Я, в каком-то смысле, состою на службе у графа. И ношу что дают, — у мужичка в глазах промелькнул страх при упоминании Булычева. Он что, не из его работников, а просто прибившийся к нашему островку безопасности? Наверняка, иначе бы для решения вопроса позвали бы кого-то из службу безопасности графа.
— Кхмх!.. Вопросов больше не имею, — слегка закашлявшись, он отвёл троицу, что стояла с бледными лицами, в сторону и начал им что-то втолковывать. Особенно пострадавшему сержанту. Хотя я в местных званиях не разбирался совсем, и называл его сержантом от балды. Но по всей видимости, тот, что сумел-таки нормально со мной поговорить, старший среди всей четвёрки. Хорошо, есть хоть какой-то шанс, что он не побежит передавать о своих проблемах наверх. Но было бы интересно посмотреть, как какой-нибудь не обременённый разумом командир решился бы высказать претензию Николаю Александровичу.
Пожав плечами, я вернулся к еде. Хана же, успевшая доесть свою порцию ещё до того, как пришли нарушители спокойствия, облокотилась на меня.
— Я что-то сделал не так? — внутри неё бушевали подавленные эмоции, вырвавшиеся в единственном тяжёлом вздохе, как только я задал вопрос.
— Нет, онии-сан. Я просто думаю — надолго ли всё это? Может, нас завтра уже и не станет?
Не нравятся мне такие слова. Терять надежду только из-за одного проигранного в ноль эпизода с демонами непозволительно. Иначе как нам победить?
— Мы победим, не сомневайся. А когда здесь всё закончится — я вернусь в Ад и завершу начатое, — наверное, я сказал лишнего. Японка потянула меня за рукав, смотря прямо в глаза.
— Что это значит? Что — начатое?
Ах да. Сестра же не в курсе, что я не просто Тот-кто-помнит. Но стоит ли говорить ей о том, что в Преисподней восстали души грешников? И, тем более, нужно ли ей знать о моей решающей роли в этом самом восстании? Сложно представить, какой может быть её реакция. Возможно, она будет восхищена мной, как Екатерина Николаевна. Или же напротив испугается того, что мне довелось пережить. Будет считать кем-то непонятным, раз я тысячелетиями боролся с демонами на их территории.
Всё же за все те минувшие годы я не приобрёл никаких знаний, касавшихся личного общения. Особенно с девушками. Я знал, как победить десятиметрового каменного колосса одним ударом, как захватить демоническую крепость в скале, как воодушевить потерявших было надежду братьев и сестёр. Но сама человеческая душа так и осталась для меня потёмками.
