Скучная локация приводила в уныние: дорога, синее небо и вдалеке шикарный отель с резными балкончиками, ни птиц, ни насекомых, ни змей.
По пути пришлось отдыхать на лавочке, потому что дед начал задыхаться.
Иногда он порывался что-то рассказывать, но Айен не поддерживала беседу.
Уже возле отеля он повернулся к ней со вздохом и попытался даже поцеловать, но Айен в ужасе увернулась, не представляя, КАК ей пережить такое.
Кряхтя, дед удалился в отель.
Маленькая девочка в сиреневом платье с огромным чемоданом шла прочь. Худенькое её тело трясло, но наблюдателями из головы мгновенно убирались все «нехорошие» мысли.
«Проснуться» … «Прекрасный день, улыбка»
«Надо остановить сердце» … «Идти прямо, координатор свяжется со мной».
«Не дыши!» … «Я дышу ровно, иду, крепко держу чемодан».
Вскоре из ниоткуда возник чёрный лимузин, оттуда выскользнул лакей, низко поклонился, забрал чемодан и укатил в яркую слепящую даль.
«Я ненавижу это».
«Хочешь знать, что мы получили, благодаря тебе?»
«Нет».
«А я скажу. В этом чемодане все языки снотворческих миров. Теперь мы сможем пользоваться этими знаниями во снах».
Голос координатора исчез и леди поняла, что её отпустили. Задание выполнено.
*****
Айен шла по дороге из жёлтого кирпича, пока путь не закончился.
«Броситься с обрыва вниз. И улыбаться. Закрыть глаза. Пусть всё исчезнет. Исчезнет. Исчезнет».
Отбросив детский облик, леди придумала белые одежды, похожие на перья птицы.
НИЧТО, вечная пустота готова была длить полёт, просто потому, что леди чувствовала себя частью этого пространства сна, не боялась летать и падать. Как же иногда хотелось умереть прямо во сне, чтобы закончить эту рабскую жизнь.
Не подумайте, что Айен не нравилось жить во снах. Нравилось. Но не тогда, когда давали ужасающие задания.
Полёт длился долго. В какой-то момент леди попала в крепкие объятия, парень прижался к ней, не давая посмотреть в своё лицо.
«Не знаю, кто ты, но ты родной».
Она ощупывала его одежды, плечи, обнимала, прижималась в ответ. Невыносимо родной. Кто же, кто?
Во сне можно длить мгновение очень долго, бесконечно долго, отдавшись чувству. В лепестках цветущей абрикосы они падали, кружась, обнимая друг друга, касаясь губами кожи, почти вспоминая что-то потаённое, забытое, зачёркнутое. Айен поняла, что невозможно поднять веки из-за крохотных сахарных лепестков, налипших на закрытые глаза. Этот человек совсем-совсем не хотел быть узнанным.
«Спасибо за этот сон-подарок, спасибо! Пусть я не могу открыть глаза, пусть я не узнаю его, но я чувствую, что он родной и любимый, мгновенье длись, длись. Я хочу подарить вечности всё, что имею, чтобы любовь заполнила собой всё».
Пальцы рук переплелись, невозможно оторваться, и почему так знакомо пахнет… лавандой и полынью. Её ресницы затрепетали, освобождённые от лепестков, но она не смогла увидеть его, потому что упала в песок. Глаза слепил яркий прожектор с неба. Рядом никого не было.
Это же песочный город!
Айен знала дорогу к семье Тани.
Дорога извивалась вниз с песчаной горы, с одного края стояли белые дома, с другой стороны гуляли дикие ветра.
Без провожатых в этой локации обычно не ходят.
Всё ещё в растрёпанных чувствах Ай шла к людям. Ветра бесновались и устроили драку за её слезы, которые беспрерывным потоком лились из глаз.
Но «прости» и «прощай» сказать было некому. О-ди-но-чес-тво, когда тот, кто любит, с кем душа поёт, исчезает, просыпаясь где-то в своём мире, в своей постели, со своей личной жизнью, порой даже не помня, что снилось, и не понимая, почему так больно на душе и почему слёзы текут по щекам.
Где тут справедливость, мироустройство, бог?
Айен злилась, что у неё не хватает снотворческих сил, чтобы удержать этого человека, когда он появляется, и злилась, что сон стирает память о чувствах или притупляет их.
Да что происходит вообще? Эмпатам и в реальной жизни приходится тяжело, а во снах стократ сложнее. Все чувства ярче, сильнее. Любить во сне можно бесконечно долго и немыслимо глубоко. В яви только Амелис был способен терпеть взрывные эмоции леди. Остальные ровесники считали её сумасбродной, несдержанной и слишком любвеобильной. На подобные темы парень кривил рот и заявлял, что тот, кто ещё скажет про леди Айен хоть единое дурное слово, познакомится с его крепким кулаком, вот и все дела.
На холме возле города сидела Тани. На её руках младший годовалый малыш кормился грудью. Тани вязала сумочку из красных нитей.
Айен сменила цвет волос, на груди висел фотоаппарат. Узкие джинсы обтягивали ноги.
Авторские сонные локации всегда переиначивают сноходцев. Для каждого человека мы ведь выглядим по-своему. Поэтому и сно-мир меняет входящих, подделывая их внешность, декодируя для восприятия автора сна, который может вообще-то давно покинул свой мир и пустился гулять по чужим. Одиноких сно-миров просто пруд пруди, но Мир Песков всегда был с Хозяйкой.
Горячо ногам. Прекрасный вид! Но открытие объектива стало плохой идеей. Песок забился между колец, и аппарат теперь невозможно ни настроить, ни выключить.
Во снах нельзя сфотографировать некоторые Локации, потому что они секретные, там только с проводником можно ходить. Всякие попытки зафиксировать момент будут пресечены силой самой Локации и обречены на полный провал.
Ветра смеялись и рисовали в небе над Айен песочные узоры.
— Нам нужно дождаться Вольгу, — голос Тани был мягким, как подрастаевшее мороженное. На лбу её красовалась плетёная верёвочка с мелким этническим узором.
Средний сын Тани уже ловко взбирался на холм.
Идти за ним было легко. Проводники — они такие. Когда во сне следуешь за проводником, то все проблемы Локации тебя не затронут. За проводником можно выбраться из бушующего океана, из пасти акулы, из микро-мира, если угораздило побыть пыльцой.
Мальчишка шёл босиком по раскалённому песку, а ветра разглаживали неровности на дороге перед ним.
Перед началом улиц ребёнок вскинул глаза на Айен. Ветер написал песком за его спиной:
«Тебя найдёт наш старший брат. Просто иди в гимназию».
Старшего брата этой семьи Ай никогда не видела. Но слышала, что его зовут Томейра.
В гимназию она попала во время занятий, поэтому в большом зале между кабинетами не было учеников. Длилось это совсем недолго. Прозвенел звонок и шумная молодёжь запланктонила коридоры.
Айен теснили со всех сторон, но она не знала, как выглядит Томейра.
После перемены ушли из зала далеко не все. Оказалось, тут сейчас будет репетиция выпускного бала. Леди поняла, что ей нужно сменить одежду, срочно, пока преподаватели не заметили, что она не соответствует правилам локации.
На стенах в портретах стояли дамы в длинных кринолиненых платьях, и Айен наспех выбрала «вон то, голубенькое». Этому она давно научилась. Поэтому платье подошло к ней вместе с белыми шёлковыми перчатками по локоть и высокой причёской с бело-голубыми украшениями. Прозвучал первый аккорд вальса.
Пары закружились, леди подхватил за локоть высокий незнакомый парень.
«Я не умею танцевать», — глазами говорила она
«Просто доверься мне», — взглядом отвечал он.
Быть влекомой уверенными движениями, так легко. Амелис много раз пытался научить леди вальсировать, но запомнить движения она не могла, путала лево и право, зато, встав другу на ноги, могла отдаться на его волю. Так, благодаря доверию, они и становились «самой впечатляющей парой селения» на каждом празднике.
Сейчас она старалась расслабиться, чтобы не мешать незнакомцу вести её.
Насмешливые его глаза глядели на Айен, руки держали нежно.
Почему же так ликует сердце, почему??
Одними губами она пыталась сказать «Томейра?», но они столкнулись с другой парой и их прижало друг к другу. Цветочное дыхание.
Айен закрыла глаза. Немного танца с мечтой. Закрывая глаза она представляла, что это тот самый парень, с которым недавно хотелось падать в вечность. УЗНАВАНИЕ снова пыталось ошеломить её, но по мановению невидимой руки, исчезло.
