— А сколько тебе лет?
Не сказать, что слишком неожиданно, ведь учились здесь люди разного возраста, от двенадцати до двадцати пяти лет. Она, конечно, понимала, что парень старше. Видимо раньше не задумывалась о разнице в возрасте.
— Двадцать четыре. И к чему эти вопросы?
— Я просто подумала... Я ведь ещё маленькая. Тебе со мной интересно?
— Малышка, — рассмеялся Эрик. — Так и буду теперь тебя называть.
— Эй, — надулась Тиниара, хотя было заметно, что она трепетала от его слов.
— И правда, малышка, — улыбнулся парень, притягивая её к себе и чмокая в нос. — Маленькая сердитая девочка. Ну ничего, мы тебя развеселим.
Закрыл глаза и коснулся кончиком носа её щеки. Почувствовав, как она подалась вперёд, Эрик повернулся так, что их губы едва не касались, и девчонка сама поцеловала его. Эти детские поцелуи были приятны, но идея вновь почувствовать страсть захватила разум дарийца. Он разомкнул губы, скользнул языком в рот девушке, повёл руками вниз по спине, сминая платье в надежде ощутить хрупкое тело. Тин прильнула к нему сильнее, на секунду поддаваясь желанию, а потом отшатнулась, судорожно дыша. На лице парня на мгновение появилось раздражение, принц не без труда взял себя в руки и слегка улыбнулся:
— Прости, малышка, не хотел торопить события. Ты такая сладкая, трудно сдерживаться. Иди сюда, — протянул ей руку. Тин неуверенно вглядывалась в его лицо. Вообще-то, в момент поцелуя она испугалась скорее своих эмоций, но парень сам виноват — ни к чему быть настойчивым. Они ведь знакомы всего пару недель — слишком мало для такой правильной девочки. Теперь, когда лицо Эрика вновь выражало максимальную заботу и нежность, Тиниара медленно отбросила сомнения и шагнула в его объятия.
Он прижимал к себе юную, невинную девушку, чувствовал, с каким трудом ей удаётся открыться, а в ушах эхом звенели слова матери: «Ты должен знать всё, опережать их на два шага вперёд. Никому, никому нельзя доверять. Видишь, как они прогнили? Как собачатся и грызутся из-за мест у кормушки? Это в природе людей, Эрикиль. Когда я умру — ты останешься один, хоть и будешь окружён этими низшими созданиями».
Лучше бы Тиниара походила на остальных.
1.11
— Это не смешно, — сквозь зубы сказала Тин, изо всех сил пытаясь не рассмеяться. Они с Эриком стояли в своей башне, и парень создавал ей иллюзорные платья одно за другим. Сейчас на ней материализовалось кошмарное ярко-жёлтое нечто с пышными рукавами-фонариками, и Тиниара с ужасом разглядывала себя в созданное принцем зеркало.
— А что с ним не так? — притворно хлопал глазами парень — серьёзное выражение лица давалось ему куда проще, хотя он тоже изредка кривил губы в улыбке, думая, что Тин не видит. — Оно вполне подходит к тематике бала.
Темой была осень, и, хотя Тиниара очень хотела пойти туда с Эриком, это событие вызывало больше опасений, чем надежд. А что если она так и не найдёт платье? А что если ошибётся в танце? А что если её дар переместит её прямо посреди зала? Эрик заметил перемену в её настроении и тут же убрал все иллюзии.
— Малышка, — нежно сказал принц, притягивая девушку к себе. — Ты у меня такая задумчивая. Иногда мне кажется, что полностью завладеть твоим вниманием невозможно.
Тиниара восприняла эти слова по-своему. Дилиан ей больше не снился, но те два сна она помнила наизусть. И несмотря на убеждения Греты в том, что они ничего не значат, ей всё равно было стыдно. А ещё интересно — какого это целовать кого-то, кроме Эрика. И это ещё один повод для стыда. Она совсем сникла и отвернулась к перилам балкона, с долей облегчения замечая, что солнце клонится к горизонту.
— Пора расходиться, — проследив за её взглядом, сказал Эрик. Как и всегда напоследок он притянул девушку к себе и прильнул к её губам. Тиниара растворилась в этих ощущениях, но желанная эйфория так и не приходила. Чего-то не хватало, словно она упускала нечто важное, делала что-то неправильно. Поцелуи стали казаться ей сухими, в них больше не было страсти, и в этом Тин винила только себя. Эрик, казалось, ничего не замечал, и неохотно оторвавшись от неё, потянул Тин к двери. Они вышли на улицу — осень в этих краях приходила очень поздно, и сейчас, в середине октября, только начинала окрашивать листья в жёлтые и красные тона. Ветер приятно освежал разгорячённое от стыда лицо девушки, а сгущавшиеся сумерки скрывали её смущение от его взгляда. Они молча шли по тропинке, ведущей к спальному корпусу академии, когда тихий, но твёрдый голос разрезал тишину:
— Эрикиль.
Эрик тут же напрягся и обернулся в поисках говорившего. Заметив в тени деревьев силуэт коренастого мужчины, поджал губы и сделал пару шагов в его сторону, но потом замер. Руку Тиниары он всё ещё сжимал своими пальцами, причём с такой силой, что девушка невольно поморщилась от боли.
— Зачем ты приехал? — срывающимся голосом спросил принц, и лицо его стало таким бледным, что Тин подумывала позвать целителя.
— Тебе пора домой, мой мальчик, — хрипло ответил мужчина, выходя из тени деревьев. Тиниара разглядела грозного дарийского война — лицо, испещрённое шрамами, правый глаз чуть заплыл, походный серый плащ наверняка скрывал доспехи и здорово запылился с дороги, седые волосы коротко острижены, правая рука покоится на поясе, к которому должен быть прикреплён меч.
— Она... — Эрик не договорил, у него словно подкосились колени, и девушка прижалась к нему, надеясь, что ей хватит сил удержать принца.
— Нет... Пока нет. Но осталось немного. Твой отец приказал дождаться утра и послать за тобой экипаж, но я решил, что ты захочешь быть рядом, и приехал сам.
— Спасибо, — ответил Эрик, понемногу приходя в себя. — Когда мы выдвигаемся?
— Прямо сейчас.
Парень кивнул, словно ожидал такого ответа, и обратил внимание на взволнованную Тин. Мужчина тактично отошёл в сторону.
— Ты уезжаешь?
— Мама при смерти. Я должен быть рядом с ней.
— Я понимаю, — опустила взгляд Тиниара. Весь её мир рушился. Какой же мелочной она была несколько минут назад, когда считала, что в их поцелуях не хватает страсти.
— Эй, я вернусь к тебе. И привезу самое лучшее платье к балу.
— Не нужно мне платье, возвращайся сам.
— Малышка, — в его голосе была такая нежность, которую Тиниара не слышала от него раньше. Парень быстро наклонился, подбирая небольшой камень с земли, закрыл глаза и что-то прошептал. Из камня выросла и распустилась прекрасная белая лилия.
— Заклинание не вечно, но всё же... пусть он напоминает тебе обо мне.
Эрик потянулся к ней, легко касаясь губами, но Тин этого было мало. Она так боялась, что видит его в последний раз, так желала, чтобы он остался... разомкнула губы и провела языком по его губам. Парень тяжело вздохнул, неожиданно для себя понимая, что вновь теряет контроль. Руки скользили по худенькому телу, прижимали девушку так крепко... а она гнулась, подчиняясь его напору. Хотелось ощутить тепло её тела, коснуться нежной кожи, но строгое платье под горло не давало малейшей возможности... Их прервал вежливый кашель, напоминающий о начисто забытых приличиях, и молодые люди отпрянули друг от друга, тяжело дыша. Эрик смерил Тин ошарашенным взглядом — как она это делала? Как заставляла его забыть обо всём на свете? Он взял девушку за руку и вложил в её пальцы иллюзорный цветок.
— Я вернусь. Дождись меня, слышишь? Я вернусь к тебе.
2. Реверс
Одиночество ударило по нервам с такой силой, что Тиниара почти сломалась. Она пыталась вновь сидеть в своей комнате, но после трёх недель свободы это казалось невыносимым. Несколько дней девушка приходила в заброшенную башню, чтобы почитать — Эрик оставил ключ. Но застав там уединившуюся парочку, Тин перестала туда ходить. Их священное место было осквернено. В итоге бо́льшую часть времени девушка проводила, глядя на подаренную лилию и изнывая от скуки и страданий. Люди её сторонились, не зная, как правильно себя вести — она им всё так же не нравилась, но ведь принц мог вернуться. Правда, это спокойствие длилось недолго.
