— Типа того, — сказал Малыш Вилли. — Я его замочил.
— Ты не мог! Как же он говорил? «Я сюда еще вернусь!»
— Ну, это нелегко исполнить, — сказал Малыш Вилли, доставая трубку и принимаясь ее набивать, — когда у тебя башка приколочена к дереву.
— А Пэмдар Королева Ведьм? — спросил Злобный Гарри. — Теперь тут осталость…
— На пенсии, — сказал Коэн.
— Она не могла уйти на пенсию!
— Замуж вышла, — настоял на своем Коэн, — за Стукнутого Хэмиша.
— Чиво?
— Я ГОВОРЮ, ТЫ ЖЕНИЛСЯ НА ПЭМДАР, ХЭМИШ, — закричал Коэн.
— Хахаха, было дело! Чиво?
— Заметь, это было некоторое время назад, — сказал Малыш Вилли. — Не думаю, что это продолжается до сих пор.
— Но она была настоящей дьяволицей!
— Все мы не молодеем, Гарри. У нее теперь магазин. Буфет Пэм. Делает мармелад, — сказал Коэн.
— Что? Она же сидела на горе черепов, когда была королевой!
— Я не говорил, что у нее такой уж хороший мармелад.
— А ты, Коэн? — спросил Гарри. — Я слышал, ты был Императором.
— Это только звучит хорошо, — печально сказал Коэн. — Но знаешь как это? Это скучно. Все вокруг так и лебезят, все такие вежливые. Подраться не с кем, а от этих кроватей спина болит. Денег до фига, а тратить некуда, только разве что на игрушки. Эта цивилизация всю жизнь из тебя высасывает.
— Она убила Старого Винсента Разрушителя, — сказал Малыш Вилли. — Он задохнулся насмерть, слишком увлекшись куртизанкой.
Повисла тишина, нарушаемая только шипением снега над огнем.
— Думаю, ты имел в виду курнишон, — подал голос бард.
— Точно, курнишон, — сказал Малыш Вилли. — Длинные слова мне никогда не давались.
— Это две большие разницы, когда делаешь салат, — сказал Коэн. Он повернулся к Злобному Гарри. — Герои теперь не умирают, они жиреют на больших обедах. А герой должен умереть в бою.
— Да, но твои ребята никогда не собирались умирать, — заметил Злобный Гарри.
— Ну, это потому, что они отбирали не тех врагов, — ответил Коэн. — Теперь-то мы идем навестить богов, — он постучал по бочонку, на котором сидел, отчего прочие члены Орды содрогнулись. — У нас есть кое-что, что принадлежит им, — добавил он.
Он оглядел группу и отметил несколько незаметных кивков.
— Почему бы тебе не пойти с нами, Злобный Гарри? — спросил он. — Ты можешь взять своих злобных приспешников.
Злобный Гарри поднялся.
— Эй, я же Темный Лорд! Как это будет выглядеть, если я буду якшаться с шайкой героев?
— Это никак не будет выглядеть, — резко сказал Коэн. — И знаешь, почему? Мы последние, видишь ли. Мы и ты. Больше никого. Больше героев нет, Злобный Гарри. Как, впрочем, и злодеев.
— О, злодеи будут всегда! — сказал Злобный Гарри.
— Нет, всегда есть злые, жестокие хитрые сволочи. Но теперь они прикрываются законами. Они никогда не будут звать себя Злобный Гарри.
— Люди, которые не знают Кодекс, — сказал Малыш Вилли. Все кивнули. Ты можешь не жить по законам, но ты обязан жить по кодексу.
— Люди с бумажками, — сказал Калеб.
Все кивнули еще раз. Особых любителей чтения в Орде не наблюдалось. Бумага была врагом, так же как и люди, размахивающие ей. Бумага окружает тебя со всех сторон, и начинает править миром.
— Ты нам всегда нравился, Гарри, — сказал Коэн. — Ты играешь по правилам. Так чего… ты идешь с нами?
Злобный Гарри был смущен.
— Ну, я бы с удовольствием, — сказал он. — Но… ну я же Злобный Гарри, точно? Вы не должны ни на дюйм мне доверять. При первой же возможности я предам вас, ударю в спину и все такое… Я должен, понимаете? Конечно, если бы я был на вашем месте, все было бы по-другому… но у меня репутация такая, понимаете? Я Злобный Гарри. Не зовите меня с собой.
— Хорошо сказано, — сказал Коэн. — Мне нравятся люди, которым нельзя доверять. С ненадежными людьми знаешь, как себя вести. Не надо думать, кто во всем виноват. Ты пойдешь с нами, Гарри. Ты один из нас. И твои парни тоже. Новенькие, как я посмотрю? — Коэн поднял брови.
— Ну, ты ж понимаешь, каковы эти все действительно тупые приспешники, — сказал Злобный. — Это Слиз…
— … норк, норк, — сказал Слиз.
— А, один из старых Тупорылых Людей-Ящериц, — сказал Коэн. — Рад видеть, что хоть он не изменился. Эй, двое не изменились. А это…?
— … норк норк.
— Это тоже Слиз, — ответил Злобный Гарри, похлопав по второму человеку-ящерице, стараясь не напороться на шипы. — Ничего хорошего нет в том, чтобы помнить больше одного имени своих людей-ящериц. А еще с нами… — он кивнул на нечто, смутно похожее на гнома, который умоляюще посмотрел на него.
— Ты — Подмышка, — подсказал Злобный Гарри.
— Ты Подмышка, — с благодарностью повторил Подмышка.
— … норк, норк, — сказал один из Слизов, видно, решив, что последняя фраза была адресована ему.
— Неплохо, Гарри, — сказал Коэн, — чертовски трудно найти гнома тупее этого.
— Да уж, непросто, скажу я, — гордо согласился Гарри и продолжил, — а это — Мясник.
— Классное имечко, — сказал Коэн, глядя на чертовски толстого человека. — Твой тюремщик, точно?
— Я его долго искал, — сказал Злобный Гарри, глядя, как Мясник тупо лыбится неизвестно чему. — Верит всему, что ему говорят, не в состоянии распознать самую тупую маскировку, пропустит мужика, переодетого прачкой, даже если у него будет такая борода, в которой ты можешь спрятаться, легко засыпает на стуле у решетки и…
— … хранит ключи на большом крюке на поясе так, чтобы их легко можно было стянуть! — сказал Коэн. — Классика. Мастерство. А еще у тебя есть тролль, как я посмотрю.
— Энто я, — сказал тролль.
— … норк, норк.
— Энто я.
— Ну, так же положено, верно? — сказал Злобный Гарри, — но он умнее, чем хотелось бы, но у него напрочь отсутствует чувство направления и не помнит, как его зовут.
— А это кто? — спросил Коэн. — Настоящий старый зомби? Где же ты его откопал? Мне нравятся люди, которые не боятся потерять пару конечностей.
— Гак, — отозвался зомби.
— Языка нет, да? — спросил Коэн. — Не волнуйся, парень, леденящий кровь вопль — все, что тебе нужно. И немного проволоки. Это все стиль.
— Энто я.
— … норк норк.
— Гак.
— Энто я.
— Ты Подмышка.
— Ты можешь гордиться. Не помню, чтобы я встречал более тупую команду приспешников, — Коэн был совершенно очарован. — Гарри, ты прямо как освежающий пук в розарии. Ты бери их всех с собой. Я рад слышать, что ты держишь планку.
— Приятно, когда тебя хвалят, — сказал Злобный Гарри, покраснев и потупившись.
— А чего тебе еще делать-то? — спросил Коэн. — Кто теперь в состоянии оценить хорошего Темного Властелина? Мир теперь такой сложный. Он уже не принадлежит таким, как мы… и это шокирует нас до смерти от курнишонов.
