Пока парни бегали по саду, мы заняли три комнаты, честно оставив им самую большую, так как спален было всего четыре. Правда, при желании любой из них мог спокойно разместиться и в общей комнате, а при нужде и просто под кустом, неженками они не были ни в коей мере. И все же я понимал, что намного более обеспеченный образ жизни был им привычнее.
Однако спрашивать, что за события сорвали эту троицу с родных мест, пока не собирался. Если захотят, расскажут сами.
— Джиль, ты, что собираешься сейчас делать? — Кадин возник в дверях комнаты ответом на мои мысли.
— Сбегаю в город, и весь к вашим услугам. — хмыкнул я.
— Рудо возьмешь?
— Если не станет снимать читэру, уж больно ему идет этот наряд. — пошутил я.
— Могу все время в ней ходить, раз тебе так понравилось. — с притворной обидой буркнул язва. — на что только не пойдешь ради друзей.
А вот про друзей он сказал не просто так. Как бы ни шутил и не дурачился Рудо, но цену словам он знал. Да только и я ее знал, если уж назвался другом, то будь им, а не просто числись.
— Моим другом сейчас быть очень невыгодно. — пытаюсь деликатно отшутиться, но Кадин этой шутки не принял.
Без стеснения прошел в мою комнату, уселся на лежанке и вопросительно уставился на меня.
— Рассказывай.
— Не стесняйся. — мурлыкнул Рудо, устраиваясь рядом с ним.
— Меня подождите. — держа в руках кувшин с холодной колодезной водой, в дверях стоит Дирам.
— Это мужское собрание? — не успел он удобно устроится на ковре, как в комнату заглянула Зара.
Меня начинал душить нервный смех. Да они хоть понимают, в какую передрягу пытаются влезть? Устроились поудобнее, глазки горят любопытством. Ну, прямо детки, пришедшие послушать страшную сказку!
— Здесь Джиль хозяин, его спрашивай. — предупредил Кадин.
Можно подумать сами они о чем-то спрашивали! Ввалились и требуют объяснений. Впрочем… а вот с этого мы и начнем.
— Входи Зара, садись. — Снимая одеяла с низкого сундука, приглашаю я. — И рассказывай всё по порядку, твоя история старше.
Возле башни переноса по-прежнему дежурили охранники хана, но народу было намного меньше. Те, кто понимал, что этим способом попасть в Великое королевство Этавир им не удастся, ринулись искать другие пути. Корабли теперь отходили от пристани тяжело груженные товарами, в пассажирских каютах и под навесами на палубах не было ни одного свободного места. Срочно комплектовались караваны и обозы, на тумбах, где оставляли заявки наниматели, каждое третье предложение было для проводников и воинов-наемников.
— Интересно, с какого… ему пришла в голову эта мудрая идея… — ехидно шипел Рудо, читая правила для желающих воспользоваться башней переноса.
Сегодня, для разнообразия, гулять в читэре была моя очередь. А язва щеголял новенькими сапогами, джетскими серыми штанами и синей рубахой с золотой вышивкой, которая очень шла к его желтоватым глазам и шоколадным пышным волосам, отросшим почти до плеч.
— Не так громко. — тихонько пискнул я.
— Молчи, женщина! Сколько раз тебе говорить, не открывай рот, когда муж рядом! — высокомерно отчитывал язва, но сегодня я не запоминал его слов, чтобы назавтра отомстить.
Мне было не до того. Мой, почти полторы декады молчавший амулет вдруг ожил, и это могло означать только одно. Отвернувшись от "мужа", скрупулезно рассматриваю измученную долгим ожиданием толпу, пытаясь определить, кто? По условиям конспирации, у связного должно быть не меньше трех присущих истинному облику признаков… вот только варьироваться они могут в любых сочетаниях. А я пока ни в одном из присутствующих не нахожу больше одного. Хотя, пока даже и не представляю, кого искать. Не этот и не этот… и уж точно не эти двое… И тут мой взгляд падает на низенького писаря, сидящего за переносным столиком у самого входа. Вот у него есть один… второй… и даже третий признак… но ведь этого не может быть?!
Он же из канцелярии хана! Каким образом он может быть… курьером? Тем более, моим? Заметив, что писарь поднял голову от бумаг и обводит толпу равнодушным, усталым взглядом, осторожно поднимаю сначала правую руку и тру висок, потом повторяю этот жест левой рукой.
Писарь скучающе вздохнул, поднял левую руку и, сдвинув набок тебетей, почесал затылок. Потом не спеша переложил стило в левую руку и проделал то же самое правой.
Отзыв совершенно верен, но я еще сомневаюсь. А вдруг… нет, такого быть не может… я подношу обе руки ко рту и изображаю кашель. Причем пальцы при этом переплетены совершенно определенным образом. Писарь в ответ на это задумчиво потер согнутым пальцем левой руки кончик носа, заставив меня устыдиться своих подозрений. В конце концов, не мое это дело, как они сумели провернуть такой фокус.
Теперь мне нужно было сообщить курьеру, где меня можно найти, а для этого подходил только один способ. Нужно было подать заявку.
Толкнув локтем в бок все еще ворчащего по поводу слишком смелых жен Рудо, направляюсь к столу, где продают бланки заявлений.
— Ты куда? — шипит вслед оторопевший на миг язва.
— Дорогой, — пискнул я, — ну будь же мужчиной! Купи, наконец, эту бумажку!
Растерянность, мелькнувшую было во взгляде Рудо, не смог заметить никто, кроме меня, так быстро она сменилась возмущенным недовольством.
— Я сам знаю, когда и что покупать! Но только ради того, чтобы ты не пилила меня потом три дня… — на публику буркнул он и подошел к казначею, продающему небрежно наштампованные бумажки.
Хан и тут не упустил своей выгоды. Хотя у него довольно странное о ней представление. Он готов платить большие деньги контролерам, проверяющим мелкие платежи жителей. По Дильшару ходит упорный шепоток, что собирают они много меньше, чем получают за это от хана. Вот и сейчас, он теряет большие деньги, которые, в виде процента от оплаты за перенос, ему приносили маги, зато держит возле каждой башни кучу народа и получает медяки за эти бумажки.
— Напиши, что мы живем в торговом районе… в доме… — шепотом подсказываю язве, поглядывая из-под читэру по сторонам.
Все вокруг заняты тем же непростым делом, пытаются придумать такие мотивы для перемещения в королевство, какие покажутся убедительными старшим чиновникам.
Писарь равнодушно принял у нас с Рудо бумажку и, сообщив, что за ответом нужно прийти через три дня, занялся следующими клиентами.
— Ну? — вопросительно уставился на меня Рудо, когда мы отошли достаточно далеко от башни. — и зачем мы это писали?
— Не пойму, чем ты недоволен, дорогой? — чтобы отомстить за его недавнее поведение, как можно ласковее пробормотал я собственным голосом, от постоянного писка уже болит горло.